Ознакомительная версия.
– Давайте лучше попробуем разобраться с фактами, уже собранными нами из источников более доступных, – предложила я.
После этого, мы, наконец, заняли свои привычные места, и состоялась наша первая попытка уложить все, что нам удалось выяснить по делу Тернера, хоть в какую-то рабочую версию. Однако это было очень непросто.
По сложившейся традиции, мужчины предложили мне начать этот процесс.
– Гибель господина Тернера, -медленно заговорила я, – стала объектом нашего расследования по двум вовсе необъективным причинам: во-первых, заявление господина Чандлера, генерального директора телекомпании «Сандилайн», заподозрившего, что несчастье с Кевином Тернером не было случайностью. А во-вторых, сомнения страховой компании «Эпоха», которая на этот момент является моим клиентом и просит меня разобраться в обстоятельствах гибели человека, всего за три месяца до своей неожиданной смерти застраховавшего собственную жизнь на пятьдесят миллионов. Они хотят знать, что на самом деле произошло с машиной господина Тернера. Мы уже говорили, что особенностью этого дорожного происшествия является полное отсутствие свидетелей. Однако эта особенность легко объясняется, учитывая время и место происшествия. Главным вопросом на этой стадии расследования предлагаю считать вопрос о том, что заставило господина Тернера в два часа ночи отправиться в столь опасное путешествие?
– Насколько я понимаю, – уточнил Дэвид, – вдова Тернера ничего существенного по этому поводу не сообщила?
– Именно так, – подтвердила я, – и даже более того, она сама озадачена этим фактом. Мы рассчитывали получить хоть какую-то информацию от давнего друга Кевина Тернера, Рафаэля Вайсмана, но не смогли его ни о чем спросить. В результате мы имеем еще одну загадку. Я не думаю, что скоропостижная смерть доктора напрямую связана с гибелью его друга, но подобные совпадения, даже если они спровоцированы самой судьбой, наводят на мысль о неслучайности такой расстановки событий, как минимум, во времени.
– Да… – протянул комиссар, – почему бы ему не повременить со своей кончиной хотя бы еще на сутки?
– Ну, вы хоть в мистику не ударяйтесь, – вставил свое замечание Дэвид.
– Никакая это не мистика, – пришлось объяснять мне, – да, смерть наступила по естественной причине, болезнь сердца принято считать таковой. Но хочу заметить, что хотя наш доктор имел дело в основном с останками людей, а не с живыми пациентами, но был все же медиком и знал о своей болезни. Он точно понимал, к чему может привести употребление алкоголя в том количестве, которое, как утверждает экспертиза, да и некоторые свидетели, уж никак нельзя было назвать умеренным. Что же заставило его так надраться? Горечь утраты? Однако он даже на похоронах друга не присутствовал. Единственная зацепка – это факт его разговора с Алиссией Тернер, после которого он, видимо, и накачал себя спиртным. Впрочем, если человек, который был с ним в тот вечер – это не случайный малознакомый выпивоха из бара, то появляется еще один вариант развития событий. Но мне он кажется менее вероятным, поскольку я уверена, что госпожа Тернер знает гораздо больше, чем захотела мне рассказать.
– Но, если она не хочет быть откровенной, то, как мы с вами, коллега, узнаем правду? – спросил комиссар, после чего мы все на некоторое время задумались.
– Я думаю, – наконец, опять заговорила я, – что нужно продолжить наблюдение за домом Тернеров, возможно, важный свидетель окажется среди тех, кто придет навестить вдову.
– Вы предлагаете ждать? – удивился Катлер.
– Не только, – успокоила его я, – давайте проанализируем другую информацию, которую нам удалось собрать. Прежде всего, факты из биографии Вайсмана.
– Да, – согласился комиссар, – тем более, что тут есть кое-что любопытное.
– Что вы имеете в виду? – я почувствовала, что сейчас услышу что-то очень важное.
– Ну, например, оказалось, что господин Вайсман числится в судебно-архивной картотеке.
– Он проходил по уголовному делу? – удивилась я.
– Нет, не совсем. Дело в том, что в молодости Рафаэль Вайсман вовсе не мечтал о работе в морге.
– Ну, вряд ли кто-то может мечтать о такой карьере в молодости, – прокомментировал Дэвид.
– Вот именно, – подтвердил комиссар, – поэтому наш герой собирался прославиться как хирург-косметолог. Не знаю, насколько он в этом деле преуспел, но в неприятную историю влип. Он сделал небольшую операцию человеку, который оказался крупным аферистом. Операция была проведена с нарушением всех формальностей, что называется в судебной практике криминальным использованием медицинских навыков.
– Вайсман был осужден? – спросила я.
– Нет, его адвокату удалось доказать, что к преступной деятельности пациента подзащитный отношения не имел, так как попросту ничего об этом не знал. Скорее всего, так оно и было. Но закон в данном случае достаточно суров. Вайсману был объявлен запрет на профессию. Вы понимаете, что это значит? Он был на тот момент не слишком хорошо материально обеспечен, и ему некогда и не на что было учиться, а ведь нужно было менять квалификацию. Так он и стал патологоанатомом, но здесь неожиданно он всерьез увлекся этим делом и стал со временем первоклассным специалистом, можно сказать, единственным в своем роде. Кстати, сейчас его место в лаборатории займет его ученик.
– А этот ученик… – начал было Дэвид озвучивать мысль, пришедшую и в мою голову.
– Нет, он только сегодня должен прилететь из штатов, где представлял нашу страну на международном конгрессе, посвященном проблемам долголетия.
– Интересно, – заметил Дэвид, – а что не нашлось для этого врачей более живой специализации?
– Ну, он там был не один, это скорее политическая акция, чем медицинская, – пояснил Катлер.
– Это все очень любопытно, – опять перехватила я инициативу, – но что это дает нашему расследованию? Ну, допустим, у покойного были неприятности с законом… Было это давно, когда он еще был молод. Я не уверена, что в то время он уже был знаком с Кевином Тернером.
– И, тем не менее, – тут же заметил комиссар, – они были настолько хорошо знакомы, что дядя Тернера, да именно тот самый, оплатил услуги адвоката, защищавшего Рафаэля, сам Кевин в то время был еще совсем мальчишка.
– Пожалуй, тут я могу кое-что добавить, – опять вступил в разговор Дэвид, – о судебном разбирательстве по поводу поступка молодого врача Рафаэля Вайсмана было написано в то время достаточно много, хотя само дело вряд ли того стоило. Мне удалось найти в архивах несколько любопытных статей. Я их скопировал, и вы сами сможете это прочитать. Интерес прессы к этому случаю был понятен. Не так часто, слава Богу, происходят подобные инциденты, да и заступничество такого человека как Эдди Тернер несомненно не могло пройти незамеченным. Журналисты – народ дотошный, они понимали, что у этого факта есть предыстория, и они ее раскопали. Если говорить только о конкретике, опуская всю лирику, то факты эти таковы. Кевин в возрасте пяти лет неудачно упал с лестницы в доме дяди. В результате этого падения были травмированы мышцы лица. Это было не слишком заметно, слегка смещена была линия губ. Родители мальчика на это внимания не обратили, но в подростковом возрасте Кевин этот свой недостаток воспринимал очень остро, считал чуть ли не крушением всей своей судьбы. Нетрудно догадаться, что молодой врач устранил эту проблему путем несложной операции. Кроме того, он не взял с мальчика денег, поскольку тот обратился к нему за помощью тайком от родителей. Для Кевина Вайсман очень много значил, как мне кажется. А вот было ли это взаимно, боюсь нам уже не дано узнать.
– Странно, что Барбара не упомянула об этой истории, – заметила я.
– А почему вы думаете, что она обязательно должна была об этом заговорить? – спросил комиссар.
– В разговоре со мной она выразила удивление по поводу дружбы Кевина и Рафаэля.
– А ты считаешь, что история их знакомства это объясняет? – спросил меня Дэвид, и я задумалась.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась я, – эти отношения вовсе не обязаны были перерасти в дружбу, видимо, этих людей еще что-то связывало. Предлагаю задуматься над этим.
– Ну, это уже по вашей части, коллега, – ответил Эрик Катлер, – а я пока вижу только весьма безотрадную перспективу этого расследования, нет ни одной толковой версии, с которой мы могли бы начать работать. Разумеется, наблюдение за домом вдовы мы продолжим. Кстати, инспектор, который наблюдал за телохранителем, вчера доложил мне, что в тот вечер, когда к госпоже Тернер приходил Вайсман, он поневоле какое-то время наблюдал и за ним. Дело в том, что его «клиент» как раз занялся слежкой и именно за доктором. Он видел, как Рафаэль Вайсман входил в бар на Старой набережной, телохранитель тоже вошел в этот бар. Инспектор оставался снаружи, рассчитывая, что его объект скоро выйдет, но вышло не так. В общем, он потерял своего подопечного. Ну, и понятно, что после такой неприятности, инспектору уже было не до Вайсмана, поэтому он не видел, выходил ли тот из бара.
Ознакомительная версия.
