— Миссис Витрье, пыталась ли Минда Маклин помешать вашей связи с мисс Боуи?
Она застыла, глядя на меня, и на секунду мне показалось, что она даже перестала дышать. Затем ее губы скривились в циничной презрительной усмешке и у нее вырвался короткий, хрипловатый и какой-то лающий смешок.
— Мистер Макги, и вы все еще удивляетесь, почему я отгородилась от окружающего мира? Где всегда найдется кто-то, готовый облить вас грязью, не так ли? Посмотрите на меня, неужели вы можете поверить во всю эту чушь?
— Ну… признаться, это нелегко.
— Мистер Макги, я похоронила четырех мужей. Все они были намного старше меня и очень богаты. Что делать, если я очень отзывчива к пожилым людям. Возможно, это моя слабость, не знаю. Я любила их, но каждый раз в этом старались найти какую-нибудь мерзость. Все эти скабрезные смешки относительно того, что, дескать, уж я-то позаботилась, чтобы они умерли именно в постели. К счастью, они оставили мне больше чем достаточно денег и теперь я вне досягаемости всяких грязных сплетен.
— Может быть, эти сплетни начались, когда вы начали привозить с собой этих рослых, румяных и симпатичных горничных? Разумеется, по одной каждый раз.
— О?.. Да, понятно. Этого вполне достаточно, не так ли? Но как нелепо! На самом деле, мистер Макги, все очень просто — я помогаю в работе одному брюссельскому институту. Реабилитация и тренировка молодых девушек с нарушениями психики. Я даю им год на тренировку, и, когда они оставляют службу у меня, каждая из них становится компетентной, дисциплинированной и вежливой работницей. Порой невозможно оградить себя от злобных домыслов кучки скучающих бездельников. Я — загадка, а они ищут ответы на нее. Мне кажется, вы сообразительный и в достаточной степени сложный человек. Но в вас есть некая легкость, осознание удовольствия от жизни, разве нет? И жизненный стиль, который вас, по-моему, устраивает. Вы меня заинтриговали.
— В таком случае, миссис Витрье, мы квиты.
— У вас еще остались белые пятна?
— Если я вспомню еще что-нибудь, то с удовольствием вернусь, постою здесь в коридоре и немного с вами побеседую.
— Извините, но это был ваш единственный шанс.
Она улыбнулась и, не говоря ни слова, захлопнула дверь. Я поплелся назад по коридору. Прекрасная попытка, Макги. Ты провернул это дело с шиком. А кроме того, у тебя есть жизненный стиль, который тебя устраивает, хотя в данный момент не особенно.
Что-то здесь не так. Но что? Она оставила меня в коридоре. Она любит уединение и это понятно — слишком много охотников найдется даже на часть ее денег, оставшихся от четырех покойных мужей. Где все слуги? Ну ладно, это один из самых больших отелей в мире и здесь вам окажут сколько угодно самых разнообразных услуг, особенно если снимать такой роскошный номер постоянно. А кроме того, у ее горничной мог быть просто выходной.
Когда я дошел до весьма щекотливой для нее темы, почему она не хлопнула дверью, а стала что-то объяснять? Что ей было терять?
Эх, и почему я только не попытался завалить ей весь этот спектакль, просто-напросто притащив с собой Брюса Банди? Да потому что знал, что она все равно солжет. А откуда же ты это узнал, Макги, скажи, раз ты у нас такой хитрющий, умный и «в достаточной степени сложный» малый? А ниоткуда, разве что чисто интуитивно. Только бы не упустить это ощущение. Майер говорит, что все лежит на поверхности, надо лишь это увидеть и понять.
Ну и что же такого я видел, но не понял? Закрыв глаза, я сосредоточился на комнате у нее за спиной. Ого! Ну-ка, ну-ка, назад. Что-то здесь есть. Так… Угол кофейного столика. Коробочка от конфет. Откуда ты знаешь, что это конфеты? А потому, что там на полу, черт возьми, валялись эти самые штучки. Какие еще штучки? Скомканные кусочки фольги — красные, желтые и синие, в какие обычно заворачивают дорогие конфеты.
Значит, она сластена.
И бросает мусор на пол под кофейный столик?
Может быть, она неряха.
Но разве остальная часть комнаты — та, что тебе удалось разглядеть, — не была настолько аккуратной, что казалась практически стерильной?
И запахи, исходившие от этой женщины: тонкий и вяжущий аромат духов и резкий дух джина. Джин и конфеты? Ну и ну!
Что ж, это большой отель, и здешняя администрация наверняка взяла за правило не давать никакой информации о постояльцах. Но в больших отелях работает многочисленный персонал, среди которого всегда найдутся новые люди, еще не научившиеся как следует держать язык за зубами. А гости так или иначе не могут обойтись без горничных, официантов, коридорных и уборщиц, без прачечной и химчистки, службы ремонта телевизоров и даже выгула собак…
* * *
Мое наступление на отель, начатое с посещения сотрудников службы размещения и бюро путешествий, а также телефонисток на коммутаторе, с треском провалилось. Тогда я принялся обходить магазинчики, которых в отеле было великое множество, сверкая своей белозубой улыбкой и выискивая клерков, более-менее сносно знающих английский.
— Вы говорите по-английски? Прекрасно. Послушайте, надеюсь, что вы поможете мне выбраться из ужасной переделки. Я только что был в гостях у миссис Ривереты из «Фиесты-Д» и теперь мне позарез нужно послать туда пару маленьких подарков. Должно быть, я слегка перебрал, потому что у меня вылетели из головы все имена, кроме миссис Ривереты. Вот я и подумал, может быть, она у вас что-нибудь покупала и просила отправить покупку ей в номер? Вы случайно не запомнили каких-нибудь имен?
Вот так ходишь-ходишь, заговариваешь зубы, а в ответ — словно играешь на «одноруком бандите» — слышишь только безрадостное «кланк», «кланк», «кланк», и вдруг в маленькой лавочке, торгующей серебряными украшениями, оно сменяется громким «ДИНГ!».
Продавщица, симпатичная энергичная девушка, нахмурившись, долго перебирала свои записи и, наконец, вытащила какую-то карточку.
— Да! Кажется, я что-то припоминаю. Вот только не уверена — это гость, проживающий в отеле, или кто-то из приглашенных на фиесту. Обычно за такие покупки миссис Риверета расписывается сама и они заносятся на ее счет. Очень мило с ее стороны.
Вот, посмотрите, на этой копии есть какое-то имя — Ми-инда Маклин. И еще куча наборов инициалов «М.М.» для личных вещей и багажа. И еще браслет с такими же инициалами. А в чем дело? Что-нибудь не так?
— Нет-нет, вы оказали мне огромную помощь. Вы даже не представляете, как я вам благодарен.
Стало быть, все продиктовано достаточно трезвым и циничным расчетом — потеряв первую избранницу в аварии на горной дороге, француженка просто-напросто компенсировала потерю за счет второй девушки. Во время нашего разговора дверь так и осталась закрытой на цепочку. Может быть, в таком случае вторая избранница гостит здесь не по своей воле? Что, Макги, захотелось побыть в роли благородного спасителя? Но так или иначе, поговорить с Миндой необходимо, поскольку она была самым близким Бикс человеком.
Выйдя на улицу, я перешел через дорогу и внимательно осмотрел здание отеля. Через некоторое время я нашел место, откуда хорошо просматривались верхушки деревьев в патио четвертого этажа и узкие балкончики, проходившие вдоль окон спален «Фиест» на пятом этаже. Вновь поднявшись на четвертый этаж, я прошел по длинному прямому коридору, измеряя шагами расстояние от лестницы до двери «Фиесты-Д», а потом вернулся на улицу и проделал тот же путь вдоль здания отеля. Оказалось, что окна спален «Фиесты-Д» должны выходить на седьмой и восьмой балконы, если считать от дальнего конца здания.
Участок крыши в районе теннисного корта и вертолетной площадки пользовался огромной популярностью у влюбленных парочек и любителей поглазеть с высоты на огромный шумный город. Время от времени вдоль парапета проходили представители охраны отеля, лениво поглядывая по сторонам. Я потратил почти полтора часа, пытаясь выбрать удобный момент для выполнения задуманного, поскольку люди, как правило, начинают очень пристально наблюдать за теми, кто долго разгуливает вдоль края крыши.
Наконец, дождавшись, когда последняя пара направилась к лестнице, я подошел к выбранной мной точке спуска, перепрыгнул через парапет и быстро скользнул за ферму с прожекторами, каждую секунду ожидая, что меня окликнут.
Итак, переждав немного, я начинаю двигаться вдоль карниза, стараясь помягче ступать на ушибленную ногу, в которой при каждом неловком движении возникает болезненное ощущение. Ничего не скажешь, хорошо меня приложил Уолли своей дубинкой. Цепляясь за стену, взбираюсь на ферму с прожекторами и, встав на самый верхний, подпрыгиваю и хватаюсь за карниз пятого этажа. Крыша на этом уровне не освещена. Пересекаю крышу и, перегнувшись вниз, считаю узкие балкончики. Семь и восемь, выбирай любой. Поскольку семь — счастливое число, выбираю восьмой. А теперь, похоже, мне предстоит падение в садик на крыше четвертого этажа с высоты в тридцать футов.
