В холле нас встретили не только Вульф с инспектором Кремером, но и доктор Волмер, кабинет которого находился на нашей улице.
Парадом командовал Ниро Вульф. Указания сыпались налево и направо.
Врач и один из фараонов поднялись по лестнице, тогда как нам с Прескоттом предоставили подъемник. Я оставил всех троих в свободной южной спальне и вернулся в кабинет.
Там уже сидели Вульф и Кремер. Я принялся рапортовать заново, хотя мне почти нечего было добавить к своему телефонному сообщению. Вульф молчал, но по выражению его лица было ясно, что лишь присутствие инспектора не позволяет ему высказать свое далеко не лестное мнение о действиях Фреда Даркина.
И потом, они бы наверняка посчитали эту кампанию стоящей только в том случае, если бы на месте Прескотта был теперь Дэйвис. Кремер вызвал по телефону свою контору, и по тем приказам, которые он пролаял какому-то подчиненному, я понял, что о «Даусоне» ему уже все известно и вся полиция поголовно разыскивает сейчас самого младшего компаньона «доброй старой фирмы».
Как раз в ту минуту, когда Кремер повесил трубку, раздался звонок в дверь. И пока я бежал в холл, сталкивался с Фрицем и говорил ему, что открою сам, он не прерывался ни на секунду. Распахнув дверь как можно шире, я отступил в сторону и заулыбался от уха до уха. Второй дополнительный полицейский стоял на ступеньках с настороженным и одновременно растерянным видом, против меня на самой верхней высился Юджин Дэйвис — Эрл Даусон, без шляпы, взъерошенный и неаккуратный, а рядом, прижав пистолет к его ребрам, торжествовал Фред Даркин.
— Ну и ну! — заметил я одобрительно.
Фред, поглощенный своим «заданием», не обратил на меня внимания.
— Шевелись! Ты, обезьяна! — скомандовал он.
Приказ подкрепился нажимом пистолета, и Дэйвис вошел внутрь. Я побрел за ними к кабинету. Фред заставил свою добычу подойти прямо к столу Вульфа, потом сунул оружие в карман и угрюмо произнес:
— Вот теперь попробуй сбежать или наброситься на меня. Ведь надо же…
— Достаточно, Фред, — спокойно сказал Вульф. — Где ты его нашел?
— У «Веллиана», в забегаловке на Восьмой улице. Помните, там…
— Очень хорошо. Я доволен. Он вооружен?
— Нет, сэр.
— А, прекрасно. Садитесь, мистер Дэйвис. Похоже, что…
Отворилась дверь, и вошел доктор Волмер. Увидев собравшихся, он замешкался и лишь потом приблизился.
— Извините, но я должен бежать. Пациенты ждут. С этим человеком наверху все в порядке. Правда, он заработал несколько синяков, и нервы у него совсем расстроены. Могу посоветовать снотворное.
— Спасибо, доктор. Мы о нем позаботимся. Бегите себе на здоровье. — Вульф взглянул на Дэйвиса. — Это мистер Прескотт. Да-да, он здесь. Удивительно, что вы его не убили, честное слово, удивительно. — Он повернулся к инспектору.
— Полагаю, теперь мы можем начать, мистер Кремер, только неплохо было бы пригласить мистера Данна. Точнее, их всех. Не могли бы вы позвонить в отель?
В южной спальне жаркий ветер шевелил занавески на окнах. Полицейский надел китель, обтер лицо и шею носовым платком и в довершение ладонью пригладил волосы. Гленн Прескотт со стоном опустился на стул.
— Я бы с удовольствием поговорил с Вульфом, — сказал он обиженным тоном, — но почему он сам не может подняться сюда? Я даже шнурки завязать на ботинках не могу.
Я ужасно устал, пока вытаскивал его из кровати и кое-как одевал. А теперь пришлось еще доставать рожок для обуви, опускаться возле Прескотта на колени и цеплять на него ботинки. Наконец я поднялся.
— Раз, два, три — пошли. Ради бога, неужели вы хотите, чтобы мы несли вас на руках?
— Ничего, на лифте доедет! — раздраженно изрек полицейский.
Прескотт стиснул зубы, выпрямился, охнул и сделал шаг к выходу.
Внизу он даже замер в дверном проеме, так его поразило количество собравшихся. Кабинет был полон, стулья стояли повсюду.
Сейра Данн спустилась из теплицы и осталась теперь в уголке у книжного шкафа с Энди и Селией. Вульф занимал свое место за столом, на дальнем конце которого между Кремером и окружным прокурором Скиннером втиснули Юджина Дэйвиса.
Эйприл, Мэй и Джун сидели спиной к выходу. Стоффер примостился подле Эйприл: она по-прежнему была под его опекой.
Когда Джон Чарльз Данн приблизился к Прескотту, глаза у него округлились от изумления.
— Гленн! Что с вами случилось? Господи боже мой…
Прескотт только покачал головой. Сомневаюсь, чтобы он слышал или хотя бы видел Данна. Его глаза (правый совсем заплыл и походил на узкую щелку) были устремлены на Дэйвиса. Но тот стойко не глядел в сторону адвоката.
Полицейский занял пост у двери.
Вульф махнул рукой.
— Арчи, стул для мистера Прескотта возле тебя.
Я сжал его локоть, и он послушно двинулся к указанному месту. Тотчас же Дженнет Кейн поднялся с кресла в первом ряду и передислоцировался к Солу Пензеру. Он прекрасно знал порядок подобных заседаний в кабинете Ниро Вульфа.
— Это выглядит весьма внушительно, мистер Вульф! — насмешливо проговорила Мэй Хауторн.
Вульф внимательно на нее посмотрел.
— Я вам не нравлюсь, не так ли, мисс Хауторн? Прекрасно вас понимаю. Вы — реалист, а я романтик. Но все устраивается не ради эффекта. Каждый из вас мне обязательно понадобится. Это моя работа. Я разыскиваю убийцу, и сейчас он находится здесь. — Он перевел глаза на окружного прокурора. — Дело может оказаться весьма скользким, мистер Скиннер. Добраться до истины будет не так-то просто. Надеюсь, вы выполните свое обещание?
— Как договорились! — громко ответил Скиннер. — Слово я всегда держу. Главное, чтобы вы сдержали.
— Не сомневайтесь, сэр. — Вульф оглядел всех собравшихся и остановился на самом непривлекательном. — Мистер Прескотт, я понимаю, что вам трудно говорить, поэтому постараюсь максимально облегчить вашу задачу. Как адвокат, вы, разумеется, знаете, что вовсе не обязаны отвечать на вопросы, но имейте в виду: я упрям и требователен. Прежде всего, я попрошу вас подтвердить несколько фактов. В марте 1938 года вашим личным секретарем была молодая женщина по имени… как ее звали, Сол?
— Люсиль Эйдамс, — сообщил тот.
— Когда она умерла?
— Два месяца назад, в мае 1939 года, от туберкулеза. У себя дома по адресу…
— Хватит, спасибо. Все правильно, мистер Прескотт?
— Ну конечно, — промямлил адвокат.
— Именно мисс Эйдамс вы диктовали завещание Ноэля Хауторна?
— Я не помню. — Бормотание стало немного яснее. — По-видимому, да.
— В то время она была вашим доверенным секретарем и выполняла конфиденциальные стенографические и машинописные работы?
— Да.
Раздался ворчливый голос:
— Если это шутка, то шутка скверная, — заговорил Юджин Дэйвис. — Идет официальное расследование? Здесь же окружной прокурор сидит. Вы что, у него в штате, мистер Вульф?
— Нет, сэр. Я — частный детектив. Мистер Прескотт, а вас, оказывается, представляет поверенный?
— Конечно, нет.
— Хотите вы, чтобы мистер Дэйвис в качестве вашего защитника вмешивался в наш разговор?
— Нет.
— Тогда продолжим. Займемся вопросом организации работы в вашем бюро. Блокноты доверенного секретаря нумеруются. А по мере их заполнения и перепечатки уничтожаются. Верно?
Прескотт заерзал на стуле, но стонать не стал.
— Да. Я отвечаю — да. А теперь я бы тоже задал вопрос. Меня интересует, кто обследовал постановку дела в моем бюро и почему?
— Я. — Голос Вульфа зазвучал жестче. — Точнее, мои агенты. Мистер Пензер и мистер Кейн. Они как раз сидят сзади. Заверяю вас, ничего предосудительного им делать не пришлось, а если вы начнете демонстрировать возмущение, то кровь ударит вам в голову и ничего, кроме дурного самочувствия, вы не добьетесь. Я бы советовал…
— Не задерживайтесь, — нахмурил брови окружной прокурор. — Мы не на лекцию собрались.
Вульф даже не взглянул на него, по-прежнему обращаясь к Прескотту:
— Если мистер Скиннер не станет меня прерывать, я объясню все очень быстро. Мне было поручено расследовать три проблемы: завещание Ноэля Хауторна, убийство Ноэля Хауторна, убийство Нейоми Кари. И то, будет ли моя уверенность в их правильном разрешении обоснованной или ложной, зависит от достоверности нескольких гипотез, выдвинутых мною с учетом добытой информации. Если хотя бы одна из них неверна, значит, где-то я допустил промах. Поэтому прошу вас, решительно всех, слушать меня как можно внимательнее.
Гипотеза первая. Юджин Дэйвис безумно и безнадежно любил Нейоми Кари, а когда она бросила его ради Ноэля Хауторна, настолько переполнился отчаянием и ревностью, что начал не только неумеренно пить, но и, похоже, делать другие глупости. Так продолжалось почти три года. Причем она еще вполне могла дарить ему какие-то крохи, правильно, мистер Дэйвис? Ответьте, это поможет нам понять ее характер.
