– Постойте, – сказал я, – откуда вы знаете, что она делала?
– Я слышала по радио…
– Вы не могли этого слышать. По радио этого не передавали. В газетах этого тоже не было. Откуда же вы знаете?
Я наклонился и посмотрел ей прямо в глаза. Она смутилась.
– Я не знаю, – сказала она. – Я же говорила, что выпила слишком много лекарств, я…
– Это я вам сказала, – вмешалась Сюзи Ирвин. – Это я слышала по радио.
– Как вы могли слышать такое? – спросил я. – Интересно, где же прятался диктор? Откуда он узнал, как меня целовали?
– Сообщение сделала полиция, а не диктор, – сказала Сюзи. – Наверное, у них есть свидетели.
– Да, да, верно. Это Сюзи мне сказала.
– Теперь мне все понятно! Каким же дураком я был! – сказал я.
– В чем дело? Что понятно? – воскликнул Селлерс. – Самым большим дураком был я. Сам сунул голову в петлю.
– Разве ты еще не понял? – спросил я.
– Что?
– Дэрхэм – шантажист. Это верно. Но он не шантажировал эту женщину. И не он здесь главный. Пригласите доктора, и пусть он посмотрит на этот «радикулит». Вы убедитесь, что причиной «радикулита» была пуля 32-го калибра.
Амелия закричала пронзительно:
– Уберите этого человека! Я требую!
– Вызовите доктора! Побыстрей! – настаивал я.
Селлерс колебался.
– Ты с ума сошел, Лэм. Разве можно так вести дело? Ты сам хочешь выпутаться, поэтому…
– Не будь дураком. Все ясно как день. Этот внезапный приступ «радикулита» вызван тем, что пуля, выпущенная в «Коузи Дэлл», попала ей в бедро.
– Сержант, – сказала Амелия, изобразив праведный гнев, – я требую, чтобы все немедленно покинули мой дом. Достаточно с меня оскорблений… Сюзи, позвони в полицейский участок и скажи…
– Прошу прощения, – сказал Фрэнк, – очень сожалею…
Он схватил меня за воротник и рывком поставил на ноги.
– Пойдем, Лэм. Ты поставил меня в ужасное положение. Вот что получается, когда хочешь сделать людям одолжение.
Он сильно ударил меня, и я упал, инстинктивно вытянув руки вперед. Стальные наручники так впились в запястья, что я чуть было не заорал от боли.
– Надеюсь, вы извините меня, миссис Джаспер, – сказал Селлерс. – Мне просто хотелось прояснить несколько моментов, чтобы закрыть дело. Этот малый наговорил мне неизвестно что.
– Выпроводи их, Сюзи, – скомандовала миссис Джаспер.
Я повернулся к Селлерсу.
– Ты набитый дурак, – сказал я. – Разве ты не видишь, что произошло? Она…
– Заткнись! – Селлерс ударил меня по лицу. – Выходи!
Клэр плакала.
Берта, тяжело ступая, шла сзади.
Я обернулся и сказал умоляюще:
– Берта…
Селлерс тут же ударил меня по голове, да так сильно, что чуть не сломал мне шею.
Но я успел увидеть, что Берта повернула назад.
Мы были примерно на полпути к выходу, когда из гостиной послышался душераздирающий крик… грохот опрокидывающегося стула, шум борьбы, опять крик… Амелия Джаспер звала на помощь…
И голос Берты:
– Все ясно. Подлая лгунья! А ну тихо, а не то я тебе шею сломаю… Фрэнк, возвращайся!
Несколько замешкавшись, Селлерс, в конце концов, развернулся и бросился бежать по коридору. Я бежал впереди.
Каталка была опрокинута и отброшена в противоположный угол комнаты, на полу валялась окровавленная повязка. Амелия лежала на полу, Берта сидела на ней верхом, мертвой хваткой вцепившись в ее ногу. Амелия визжала дурным голосом и звала на помощь.
– Берта, этого нельзя делать! – закричал Селлерс. – Не можешь же ты…
– Черта с два не могу, – сказала Берта сердито. – Еще как могу! Посмотри на пулевое ранение.
– Отпусти ее, Берта. Этого делать нельзя. – Селлерс схватил ее за плечи и попытался оттащить.
– Дело уже сделано.
Селлерс опять попытался сдвинуть Берту с места.
Она оттолкнула его с такой силой, что он потерял равновесие и чуть было не рухнул на пол. Несколько секунд его шатало из стороны в сторону, пока он наконец не пришел в себя.
Неожиданно в дверях появилась Сюзи с револьвером в руке. Вид у нее был решительный и мрачный.
– Руки вверх! – сказала она. – Все, как один! – Зловещая интонация не оставляла никаких сомнений относительно ее намерений.
– Это вас тоже касается, сержант, – сказала она. – Поднимите руки.
Селлерс слишком быстро повернулся – это напугало Сюзи, и она спустила курок. Грохнул выстрел, и я увидел, как Селлерс, оцепенев, смотрит на свою правую руку, из которой хлещет кровь.
Опасность ситуации стала очевидной для всех. Сюзи Ирвин не шутила.
Амелия с трудом встала на ноги.
– Быстрей, Амелия! – скомандовала Сюзи и побежала к выходу.
Амелия бросилась вслед. Она бежала, припадая на одну ногу. Каждый шаг наверняка причинял ей ужасную боль.
Селлерс попытался дотянуться до кобуры левой рукой, но не смог. Берта тяжело поднялась и двинулась вперед как танк, рванувшийся с места в атаку. Сюзи остановилась у входной двери и прицелилась в Берту. Я успел выставить ногу и дать Берте подножку. Она упала с таким грохотом, что зашатался дом. Сюзи выстрелила, и пуля, рассекая со свистом воздух, пролетела как раз в том месте, где мгновение назад находилась голова Берты.
Входная дверь захлопнулась.
Послышался шум мотора.
Селлерс закричал Клэр:
– Быстрее, вынь мой револьвер из кобуры и вложи мне в левую руку!
Клэр вынула револьвер и вложила его в левую руку Селлерса. Он ринулся к выходу.
Выскочив на улицу, он увидел стремительно удаляющуюся полицейскую машину.
Селлерс опешил, потом взбеленился и накинулся на меня:
– Это ты во всем виноват! Теперь я стану посмешищем всего…
– Заткнись! – сказал я. – Сними с меня наручники и передай по радио сигнал тревоги. Тебе предстоит продвижение по службе, а ты такой тупой, что до сих пор этого не понял.
Фрэнк Селлерс сердито на меня взглянул, потом вынул носовой платок и начал перевязывать рану, пытаясь остановить кровь. У него это плохо получалось.
– Вот что выходит, когда я следую твоим советам, – сказал он свирепо.
– Что именно?
– Подумать только! Какая-то ничтожная женщина… сумела застать меня врасплох, ранить, да еще и удрать в моей машине. Женщина, понимаешь! Как мне теперь смотреть людям в глаза?
Я поймал Бертин взгляд.
– Берта, поищи какое-нибудь полотенце. Надо перевязать ему руку.
– Ничего мне не надо, – сказал Селлерс. – Я сам о себе позабочусь. Поймай такси, Берта. Поедем в управление. Черт побери! Теперь все надо мной будут потешаться. Подумать только! Ранен… И кем? Женщиной!
– Берта, попытайся найти банное полотенце, – сказал я.
– Банное полотенце… Зачем? По-моему, носового платка вполне достаточно. Из него получится прекрасный жгут. Так что кровотечение скоро остановится и…
– Если ты не понимаешь, то мне придется говорить открытым текстом: пойди и поищи банное полотенце с пометкой мотеля «Коузи Дэлл».
– Какого черта ты сразу не сказал? – огрызнулась Берта.
– Вызовите мне такси, черт бы вас побрал! – сердился Селлерс. – Видно, мне самому придется это сделать.
Он подошел к телефону, левой рукой набрал номер.
– Говорит полицейский сержант Фрэнк Селлерс. Я нахожусь на Корреандер-стрит, 226. Мне нужно такси. Сейчас же. Пришлите немедленно.
Он подождал подтверждения заказа, пробормотал что-то и бросил трубку.
Берта рыскала по дому и громко стучала дверьми. Напуганная Клэр, исполненная сочувствия, порхала вокруг Селлерса и предлагала свою помощь.
– Мне здорово повезло, – сказал Селлерс. – Пуля не задела костей, если не считать большой палец. У него, правда, ужасный вид. – Он обратился ко мне: – Я вас обоих привлеку к ответственности: и тебя, и Берту. Берта толкнула меня, иначе я бы…
– Берта спасла тебе жизнь, – сказал я.
Он посмотрел на меня так, как будто хотел откусить мне голову.
Вдруг мы услышали тяжелый топот – это Берта бежала по коридору.
С торжествующим видом ворвалась она в комнату и разложила перед нами банное полотенце с меткой «Коузи Дэлл». Полотенце было в пятнах крови.
– А вот и мы, дружок, – сказала она. – Я нашла это в корзине с грязным бельем, в ванной. Эта женщина ужасно неосторожна… бросила полотенце в грязное белье.
– Она была уверена, – сказал я, – что никто никогда не будет искать это полотенце в ее доме. Заверни его в какую-нибудь бумагу, Берта. Но сначала чернилами проставь свои инициалы где-нибудь в уголке. Ведь придется давать показания на суде и объяснять, где оно было найдено.
– Не беспокойтесь, – сказал Селлерс, – об уликах я позабочусь сам.
– Осторожнее, сержант, – сказал я, – не притрагивайтесь к полотенцу. На нем могут остаться следы вашей крови. А нам ваша кровь в качестве улики не нужна.
Он рассердился:
– Ни на какие твои махинации, Дональд, я больше не иду. Сейчас поедешь в главное управление. Там на тебя заведут дело. А потом я разберусь с этими женщинами.
– Ладно, – сказал я. – Только учти: газетные репортеры тебе проходу не дадут – захотят узнать подробности о твоем ранении.
