– Ну и что?
– Он мне нужен.
– Уессер?
– Районный прокурор.
– Херман? Сейчас? В субботний вечер?
Эллери угрюмо кивнул.
Инспектор Куин бросил на сына косой взгляд и больше ни о чем не расспрашивал. Они плечом к плечу пересекли 47 Стрит, нырнули в первый попавшийся ресторан и воспользовались телефоном-автоматом. Эллери понадобилось двадцать пять минут, чтобы вычислить местонахождение районного прокурора. Оказалось, что он на официальном банкете в Вальдорфе. Говорил он довольно раздраженно: на банкете было полно прессы и телевидения.
– Сейчас? – переспросил он Эллери. – В субботний вечер?
– Да, Херман, – отвечал Эллери.
– А нельзя ли повременить до утра понедельника, ради всего святого?
– Нет, Херман, – отвечал Эллери.
– Хватит говорить таким тоном, словно ты единственный добродетельный персонаж в дешевом водевиле! – вскипел прокурор, – Ладно, Мистер Секрет, я встречусь с вами, и инспектором у себя в офисе. Как только смогу добраться туда. Лишь бы польза была ото всей этой суматохи.
– Польза и немалая, Херман! – с энтузиазмом воскликнул Эллери и повесил трубку.
Когда Эллери кончил перечитывать бисерные строчки тайнописи Глори, его лицо постарело лет на десять.
– Ну? – нетерпеливо потребовал районный прокурор. – Вы нашли, что искали?
– Я нашел.
– Что нашел, сынок? – так же нетерпеливо спросил инспектор. – Когда я читал эту штуку тогда у Уессера в кабинете, я ведь ни слова не пропустил и не поменял! В чем дело?
– В том самом. Я надеюсь, вы дадите мне время все спокойно обдумать?
– То есть ты хочешь сказать, что не намерен ничего объяснить нам даже теперь?! – заворчал инспектор.
– Вытащить меня с банкета, пообещать все объяснить на месте и – нате вам! – районный прокурор в отчаянии воздел руки к потолку. – Да еще вдобавок в субботний вечер! А моя жена будет уверена, что я прохлаждаюсь где-то с какой-нибудь красоткой! А он не хочет ничего говорить! Знаешь, Дик, я не сердобольный папаша, чтобы потакать всем прихотям твоего сыночка. Я возвращаюсь в Вальдорф. И ни в каком – слышите, ни в каком! – случае не намерен заниматься чем-нибудь до понедельника. И дело даже не в жене, хотя и в ней тоже. Когда этот трюкач будет готов дать хоть какие-нибудь вразумительные объяснения своих фокусов простым смертным, то я готов буду их выслушать. Когда будете уходить, проверьте – хорошо ли заперли дверь.
– Ну что? – спросил инспектор, когда законный владелец покинул свой сумрачный кабинет.
– Не сейчас, папа, – пробормотал Эллери, – Еще не время.
Старик только пожал плечами, но спорить не стал. Для него все это было давно знакомо, и он просто научился приспосабливаться к своему сыну.
Они взяли такси и молча доехали до дома.
Инспектор предпочел оставить все свое любопытство в полутемном кабинете прокурора и только выпячивал губу, уставившись прямо перед собой, словно смотрел в бесконечный туннель, где (судя по свирепому выражению его лица) кишмя кишели гнусные чудовища.
Итак, таинственное лицо повернулось на последнюю четверть, и оказалось, наконец, лицом к лицу с Эллери. И он узнал его.
ЧАСТЬ IV
АНФАС
«Похороните меня лицом вниз», – попросил Диоген; когда же его спросили почему, он ответил: «Потому что в скором времени все в мире буцет перевернуто наоборот!»
Диоген Лаэртский
Инспектор с трудом растолкал сына.
– Что?! – выкрикнул Эллери, подскочив на кровати.
– Пока еще ничего, – отвечал его отец, – Ну что, вставать будешь? А то к тебе тут пожаловали.
– Сколько сейчас времени?
– Одиннадцать часов утра. Если забыл, то день недели – воскресенье. Во сколько же ты лег?
– Не знаю, папа. В четыре. Пять. Что-то около того. Пожаловали, говоришь? А кто?
– Харри Берк и Роберта Вест. – Инспектор задержался у двери и буркнул:
– Если хочешь знать, вид у них прямо заговорщицкий. Они явно замышляют какую-то авантюру – оба прямо так и сияют!
Инспектор оказался прав. Шотландец яростно грыз потухшую трубку. Его песочные брови ходили ходуном. Шея борца пошла красными пятнами, а из прозрачных глаз так и сыпались холодные искры. В мускулистой правой руке покоилась левая рука Роберты, так что Харри просто изнемогал и с каждой секундой таял на глазах от пожирающих его эмоций. Эллери никогда прежде не видел Роберту столь оживленной. Она мгновенно обрушила на Эллери целый шквал игривых замечаний по поводу старого, потертого халата и стоптанных домашних тапок, в которых он вышел к гостям.
– И это при таком событии, Эллери! – щебетала Роберта. – Ну-ка, угадайте? Мы с Харри женимся!
– Я, конечно, готов тут же пуститься в пляс, – хмыкнул в ответ Эллери, – но дело в том, что это сногсшибательное известие уже давно дошло до меня.
– Но за это время мы абсолютно изменили наши планы!
– Мы решили не дожидаться окончания Бертиного контракта в театре и немедленно отправиться в Англию, – взволнованно пояснил Берк. – Она решила наплевать на свою проклятую роль, и поэтому мы женимся прямо здесь и сейчас.
– У меня в квартире? – с кислой миной поинтересовался Эллери.
– Ну, я не имел в виду так буквально, – поправился Берк. – Я хотел сказать – сегодня, в Нью-Йорке.
– Да-а? – оживился Эллери. – А чем же вызваны столь поспешные изменения? Да не мечитесь вы по комнате, пожалуйста, присаживайтесь оба. Знаете, я как-то болезненно реагирую на непоседливых гостей, особенно утром в воскресенье. Пап, там в холодильнике еще есть томатный сок? Я сегодня просто умираю, так томатного сока хочется!
– Это все Харри не терпится, – заявила Роберта, уютно устраиваясь около столика на одном из мягких стульев в небольшой нише, выполнявшей у Куинов роль столовой. – Так настаивает – ну прямо настоящий деспот!
– Да, мне осточертело это проклятое ожидание, – поддержал ее Берк, примостившись на ступе поближе к ней и снова схватив ее за руку. – Я сказал себе: «Чего ждать?» И действительно, какой толк в этом проклятом ожидании?! Раздобыть бы только священника – и дело с концом!
– Не считая такой мелочи, как официальное разрешение на брак, – сказал Эллери. – А-а, папа, спасибо! – он отхлебнул большой глоток из стакана с кроваво-красной густой жидкостью, поданного его отцом, – Значит, на Вассермана[32] потребуется минимум три дня, и еще несколько на все остальные формальности. Как же это вы собираетесь устроить все сегодня?
– О, все нужные справки и разрешения у нас наготове, все последние дни об этом хлопотали, – отвечала Роберта, – Инспектор, как вы думаете, может быть, и я смогу слегка попробовать то же самое? А то сегодня мне пришлось обойтись без завтрака. А вчера вечером – и без обеда, можно сказать. Бешеная спешка, страшно подумать! Харри такой нетерпеливый…
– Не валите все на Харри, – недовольно запротестовал Эллери. – Ладно, значит, вас все-таки надо поздравить. Что я могу сделать для вас?
– Что-то вы говорите это без особого восторга, – заворчал Харри Берк. – Не одобряете?
– Дружище Берк, ну что вы лезете в бутылку? – пожал плечами Эллери. – Ведь это вы женитесь, почему же восторг должен испытывать я? Яйца, папа. У нас есть еще яйца?
– Благодарю вас, инспектор, – кивнула Роберта и жадно припала к стакану.
– Уже жарятся, – ответил сыну старик. – Кто еще будет завтракать?
– О, я бы не отказалась! – с энтузиазмом воскликнула Роберта, осушая стакан на одном дыхании. – А ты, Харри?
– Пойдем, Берти, – Берк бросил на Эллери свирепый взгляд, – Мы позавтракаем где-нибудь в другом месте.
– Но Харри!
– Харри, не кипятитесь! – сказал Эллери. – Сегодня я не с той ноги встал, вот и все. Папа делает лучшую яичницу во всем Вест-Сайде. Советую отведать. Соглашайтесь!
– Нет уж, благодарю, – надменно отказался шотландец.
– Инспектор, будьте так любезны, хлебцев поджарьте побольше! – попросила Роберта. – Харри, ну не будь занудой!
– Сей момент будет готово! – воскликнул инспектор и исчез в кухне.
– Что-то его энтузиазм кажется не особенно искренним, – посетовал Берк, сдаваясь. – А отчего же вы не с той ноги встали, а?
– А от того, что не с той лег, – пояснил Эллери. – То есть скорее – не вовремя. Дело в том, что в этот субботний вечер мне удалось отправиться в постель не раньше пяти часов воскресного утра.
– Что же помешало? Тяжкие раздумья, головная боль или обворожительная девица? Или все вместе?
– Вчера мы с папой смотрели шоу Орина Стина. Берк был озадачен.
– Ну и что? Куча народу делала то же самое, но ночь провела вполне спокойно. Более того, все были просто в восторге, насколько я знаю. Порою, Эллери, в ваших речах и поступках не видно смысла.
– И там была одна песня, которую пела Лоретта… – продолжил Эллери, но тут же резко оборвал свою речь. – Впрочем, неважно. Мы, кажется, говорили о вашем скоропалительном браке, – произнес он таким тоном, словно булавку проглотил.
