— Я никого не желаю здесь видеть. И вообще… на какие вопросы я могу ответить? Я видела его всего один раз, когда…
Селлерс прервал ее:
— Мы хотели бы получить кое-какую информацию о человеке по имени Дэрхэм.
— Что именно? — спросила она резко.
— Мы предполагаем, что между Лэмом и этим человеком есть какая-то связь.
— Ни в коем случае! О чем вы говорите? Что их может связывать? Мистер Дэрхэм — вполне порядочный молодой человек.
— Когда вы видели его в последний раз? — спросил я.
Она сердито на меня взглянула.
— Я не обязана отвечать на ваши вопросы.
— Дело в том, — сказал я, — что Дэрхэм замешан в этой истории… с двойным самоубийством.
Она не обратила никакого внимания на мое заявление.
— Я думаю, — продолжал я, — что он шантажист.
— Шантажист! — презрительно фыркнула она.
— Он вас шантажировал? — спросил я.
Она не ответила.
— Он вас шантажировал, отвечайте! — настаивал я.
— Не понимаю, с какой стати я должна отвечать на вопросы этого гнусного убийцы, этого негодяя, который проник в мой дом под видом писателя и еще вызвался помочь мне получить страховку. И это перед ним я должна отчитываться о своих личных делах! Подумать только! Мне еще очень повезло, что я не лежу бездыханная на полу с чулком вокруг шеи. А могла бы!
— Пытался ли Дэрхэм шантажировать вас? — прервал я ее.
Она опять проигнорировала мой вопрос.
— Так шантажировал или нет? — спросил Селлерс.
— Не понимаю, с чего вы взяли?
— Если он вас не шантажировал, чего же он от вас хотел? — спросил я. — Отвечайте прямо на поставленный вопрос. Не уклоняйтесь. Что он здесь делал?
— У нас были дела, и мы их обсуждали.
— Какие дела?
— Речь шла о шахте.
— О какой шахте?
— О той, где добывают свинцовую руду.
— Где она находится?
— В Колорадо.
— Вы уверены, что там добывают свинец? — спросил я и изобразил торжествующую улыбку.
Эта улыбка ее обеспокоила. Ей показалось, что она попала в ловушку.
— Ну, там был свинец… смешанный с золотом.
— А на чем вы собираетесь делать деньги — на свинце или на золоте?
— Не знаю… Я… я особенно не вникала. Мы еще не обсуждали детали.
— Вы хотите сказать, что не заинтересованы в помещении капитала в эту шахту?
— Нет.
— Тогда почему вы так часто встречались с Дэрхэмом? Почему?..
— Я не позволю вам допрашивать меня в моем собственном доме! Это возмутительно! Сержант, я буду на вас жаловаться!
Селлерс смущенно поежился.
Она повернулась ко мне.
— Вы мерзкое животное! — Потом, содрогаясь от отвращения, сказала: — Подумать только! Такая славная девочка! И как раз в тот момент, когда она взяла его лицо в ладони и притянула к себе, чтобы поцеловать, он…
— Постойте, — сказал я, — откуда вы знаете, что она делала?
— Я слышала по радио…
— Вы не могли этого слышать. По радио этого не передавали. В газетах этого тоже не было. Откуда же вы знаете?
Я наклонился и посмотрел ей прямо в глаза. Она смутилась.
— Я не знаю, — сказала она. — Я же говорила, что выпила слишком много лекарств, я…
— Это я вам сказала, — вмешалась Сюзи Ирвин. — Это я слышала по радио.
— Как вы могли слышать такое? — спросил я. — Интересно, где же прятался диктор? Откуда он узнал, как меня целовали?
— Сообщение сделала полиция, а не диктор, — сказала Сюзи. — Наверное, у них есть свидетели.
— Да, да, верно. Это Сюзи мне сказала.
— Теперь мне все понятно! Каким же дураком я был! — сказал я.
— В чем дело? Что понятно? — воскликнул Селлерс. — Самым большим дураком был я. Сам сунул голову в петлю.
— Разве ты еще не понял? — спросил я.
— Что?
— Дэрхэм — шантажист. Это верно. Но он не шантажировал эту женщину. И не он здесь главный. Пригласите доктора, и пусть он посмотрит на этот «радикулит». Вы убедитесь, что причиной «радикулита» была пуля 32-го калибра.
Амелия закричала пронзительно:
— Уберите этого человека! Я требую!
— Вызовите доктора! Побыстрей! — настаивал я.
Селлерс колебался.
— Ты с ума сошел, Лэм. Разве можно так вести дело?
Ты сам хочешь выпутаться, поэтому…
Не будь дураком. Все ясно как день. Этот внезапный приступ «радикулита» вызван тем, что пуля, выпущенная в «Коузи Дэлл», попала ей в бедро.
— Сержант, — сказала Амелия, изобразив праведный гнев, — я требую, чтобы все немедленно покинули мой дом. Достаточно с меня оскорблений… Сюзи, позвони в полицейский участок и скажи…
— Прошу прощения, — сказал Фрэнк, — очень сожалею…
Он схватил меня за воротник и рывком поставил на ноги.
— Пойдем, Лэм. Ты поставил меня в ужасное положение. Вот что получается, когда хочешь сделать людям одолжение.
Он сильно ударил меня, и я упал, инстинктивно вытянув руки вперед. Стальные наручники так впились в запястья, что я чуть было не заорал от боли.
— Надеюсь, вы извините меня, миссис Джаспер, — оказал Селлерс. — Мне просто хотелось прояснить несколько моментов, чтобы закрыть дело. Этот малый наговорил мне неизвестно что.
— Выпроводи их, Сюзи, — скомандовала миссис Джаспер.
Я повернулся к Селлерсу.
— Ты набитый дурак, — сказал я. — Разве ты не видишь, что произошло? Она…
— Заткнись! — Селлерс ударил меня по лицу. — Выходи!
Клэр плакала.
Берта, тяжело ступая, шла сзади.
Я обернулся и сказал умоляюще:
— Берта…
Селлерс тут же ударил меня по голове, да так сильно, что чуть не сломал мне шею.
Но я успел увидеть, что Берта повернула назад.
Мы были примерно на полпути к выходу, когда из гостиной послышался душераздирающий крик… грохот опрокидывающегося стула, шум борьбы, опять крик…
Амелия Джаспер звала на помощь…
И голос Берты:
— Все ясно. Подлая лгунья! А ну тихо, а не то я тебе шею сломаю… Фрэнк, возвращайся!
Несколько замешкавшись, Селлерс в конце концов развернулся и бросился бежать по коридору. Я бежал впереди.
Каталка была опрокинута и отброшена в противоположный угол комнаты, на полу валялась окровавленная повязка. Амелия лежала на полу, Берта сидела на ней верхом, мертвой хваткой вцепившись в ее ногу. Амелия визжала дурным голосом и звала на помощь.
— Берта, этого нельзя делать, — закричал Селлерс. — Не можешь же ты…
— Черта с два не могу, — сказала Берта сердито. — Еще как могу! Посмотри на пулевое ранение.
— Отпусти ее, Берта. Этого делать нельзя. — Селлерс схватил ее за плечи и попытался оттащить.
— Дело уже сделано.
Селлерс опять попытался сдвинуть Берту с места.
Она оттолкнула его с такой силой, что он потерял равновесие и чуть было не рухнул на пол. Несколько секунд его шатало из стороны в сторону, пока он, наконец, не пришел в себя.
Неожиданно в дверях появилась Сюзи с револьвером в руке. Вид у нее был решительный и мрачный.
— Руки вверх! — сказала она. — Все как один! — Зловещая интонация не оставляла никаких сомнений относительно ее намерений.
— Это вас тоже касается, сержант, — сказала она. — Поднимите руки.
Селлерс слишком быстро повернулся — это напугало Сюзи, и она спустила курок. Грохнул выстрел, и я увидел, как Селлерс, оцепенев, смотрит на свою правую руку, из которой хлещет кровь.
Опасность ситуации стала очевидной для всех. Сюзи Ирвин не шутила.
Амелия с трудом встала на ноги.
— Быстрей, Амелия! — скомандовала Сюзи и побежала к выходу. Амелия бросилась вслед. Она бежала, припадая на одну ногу. Каждый шаг, наверняка, причинял ей ужасную боль.
Селлерс попытался дотянуться до кобуры левой рукой, но не смог. Берта тяжело поднялась и двинулась вперед как танк, рванувшийся с места в атаку. Сюзи остановилась у входной двери и прицелилась в Берту.
Я успел выставить ногу и дать Берте подножку. Она упала с таким грохотом, что зашатался дом. Сюзи выстрелила, и пуля, рассекая со свистом воздух, пролетела как раз в том месте, где мгновение назад находилась голова Берты.
Входная дверь захлопнулась.
Послышался шум мотора.
Селлерс закричал Клэр:
— Быстрее, вынь мой револьвер из кобуры и вложи мне в левую руку!
Клэр вынула револьвер и вложила его в левую руку Селлерса. Он ринулся к выходу.
Выскочив на улицу, он увидел стремительно удаляющуюся полицейскую машину.
Селлерс опешил, потом взбеленился и накинулся на меня:
— Это ты во всем виноват! Теперь я стану посмешищем всего…
— Заткнись! — сказал я. — Сними с меня наручники и передай по радио сигнал тревоги. Тебе предстоит продвижение по службе, а ты такой тупой, что до сих пор этого не понял.
Фрэнк Сёллерс сердито на меня взглянул, потом вынул носовой платок и начал перевязывать рану, пытаясь остановить кровь. У него это плохо получалось.
— Вот что выходит, когда я следую твоим советам, — сказал он свирепо.
— Что именно?
— Подумать только! Какая-то ничтожная женщина… сумела застать меня врасплох, ранить, да еще и удрать в моей машине. Женщина, понимаешь! Как мне теперь смотреть людям в глаза?
