Мисс Марпл покачала головой, сбитая с толку.
— Нет, — согласилась она.
— Признаться, я тоже не вижу в этом никакого смысла.
— К тому же на ней было в тот день совершенно новое платье, — продолжала Черри.
— Из-за этого, в общем-то, и начался весь разговор. Глэдис интересовало, не может ли она его купить. Ей очень понравился материал — ярко-синяя искусственная тафта, но ей не хотелось самой просить мистера Бедкока.
— А не кажется ли вам, что ваша подруга о чем-то умолчала?
— Не знаю. Мне показалось странным, почему, если она видела, как миссис Бедкок намеренно пролила свой коктейль, она решила рассказать об этом мистеру Джузеппе.
— Да, это странно, — согласилась мисс Марпл.
— Но все странное вызывает повышенный интерес. Если что-то вам кажется странным, значит, вы смотрите на это с не правильной точки зрения, значит, у вас не хватает информации. Вероятно, в данном случае это имеет место.
— Она вздохнула.
— Жаль, что ваша подруга не обратилась в полицию.
Дверь открылась, и появилась мисс Найт, неся тарелку с восхитительно пышной яичницей.
— Ну, вот и готово, дорогая, — сказала она, — наше маленькое угощение. Надеюсь, нам оно понравится.
Она пододвинула небольшой столик к мисс Марпл и обернулась к Черри.
— Вы оставили пылесос посреди холла, — холодно произнесла она.
— Я споткнулась об него и чуть не упала. А если бы на моем месте был кто-нибудь другой?
— Ладно, успокойтесь, — проворчала Черри.
— Я пошла продолжать уборку.
Она вышла из комнаты.
— Ну и ну, — скорбно покачала головой мисс Найт.
— Ох уж эта миссис Бейкер! Постоянно приходится ее учить. Оставляет пылесос в самом неподходящем месте и идет сюда болтать, мешая вам отдыхать!
— Я сама ее позвала, — кротко возразила мисс Марпл.
— Я хотела с ней поговорить.
— Надеюсь, вы упомянули о том, как надо стелить постель? Я была просто потрясена, когда увидела вашу постель вчера вечером. Мне пришлось ее всю снова перестилать.
— Очень любезно с вашей стороны, — вставила мисс Марпл.
— Не стоит благодарности. Ведь именно за этим я здесь, не так ли? Доставлять определенному человеку, имени которого мы называть не будем, всевозможные удобства. О, господи! — вдруг вскрикнула мисс Найт.
— Вы опять спустили петлю в вашем вязании.
Мисс Марпл откинулась в кресле и закрыла глаза.
— Я собираюсь немного отдохнуть. Пододвиньте сюда яичницу. Спасибо. И, пожалуйста, не беспокойте меня ближайшие сорок пять минут.
— Конечно, конечно, дорогая. Я скажу миссис Бейкер, чтобы она вам тоже не мешала.
Мисс Найт торопливо вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
2
Молодой симпатичный человек — по виду американец — озадаченно огляделся.
Несколько расходившихся в стороны улиц сбивали с толку. Он вежливо обратился к пожилой даме с седыми волосами и розовыми щеками, которая, казалось, была единственным живым существом в поле его зрения.
— Прошу прощения, не подскажете ли вы мне, как отсюда пройти на Бленхейм-клоус.
Пожилая дама смотрела на него некоторое время, не отвечая. Он подумал было, что она плохо слышит, и хотел повторить свой вопрос погромче, но она вдруг заговорила:
— Пойдете по правой стороне этой улицы, затем первый поворот налево, потом — направо и прямо. Какой дом вам нужен?
— Номер 16-й.
— Он заглянул в листок бумаги, который держал в руке.
— Глэдис Диксон.
— Да, верно, — кивнула пожилая дама, — но мне кажется, она сейчас на киностудии «Хеллингфорс». Она работает там в столовой. Я думаю, вы найдете ее там.
— Я уже там был, но мне сказали, что она сегодня утром не вышла на работу. Мне нужно попросить ее зайти в Госсингтон-холл. У нас там сейчас нехватка рабочей силы, — объяснил молодой человек.
— О да, конечно, — сказала леди.
— Ведь вчера ночью там застрелили дворецкого, не так ли.
Молодой человек был немало удивлен.
— Похоже, новости в этих местах распространяются необыкновенно быстро, — заметил он.
— Да, конечно, — согласилась мисс Марпл.
— Секретарша мистера Радда, как я слышала, вчера тоже умерла — от какого-то приступа.
— Она покачала головой.
— Ужас! Просто ужас! Куда мы все идем.
1
В тот же день немного позже к дому номер 16 по Бленхейм-клоус подошел еще один молодой человек — сержант полиции Уильям Тиддлер.
На резкий его стук в дверь открыла девушка лет пятнадцати с длинными непричесанными волосами. На ней были черные брюки в обтяжку и оранжевый свитер.
— Простите, мисс Глэдис Диксон здесь проживает?
— Вам нужна Глэдис? Вам не повезло. Ее нет.
— А где она? Вышла куда-нибудь?
— Нет. Она уехала. В отпуск.
— Куда она уехала?
— Кто его знает.
Тиддлер воспользовался одной из своих самых располагающих улыбок:
— Все равно, можно войти? Ваша мать дома?
— Мама на работе. Она вернется в полвосьмого. Но вряд ли она скажет вам больше меня. Глэдис уехала в отпуск.
— О, понимаю. Когда она уехала
— Сегодня утром. Совсем внезапно. Она сказала, ей представилась такая возможность.
— Вы не откажетесь дать мне ее адрес?
Длинноволосая девушка покачала головой:
— Глэдис не оставила адреса. Она сказала, что пришлет открытку, как только решит, где ей остановиться. Хотя не исключено, что она этого не сделает. В прошлом году она ездила в Нью-кей. Оттуда присылала только открытки, но без обратного адреса. Она очень небрежна в этом отношении и вообще считает, что матерям незачем все время беспокоиться.
— Кто-нибудь устроил ей эту поездку?
— Должно быть, так, — ответила девушка.
— Сама она до последнего времени об этом и не помышляла.
— И вы не знаете, кто… э-э… заплатил ей за то, чтобы она уехала.
Девушка внезапно ощетинилась.
— Не думайте ничего плохого. Наша Глэдис не такого сорта. Она может проводить отпуск не одна, но всегда платит за себя. Так что не придумывайте, мистер.
Тиддлер кротко возразил, что он ничего не придумывает, и попросил сообщить ему адрес Глэдис, если она вдруг пришлет открытку.
Он вернулся на студию, где узнал, что Глэдис Диксон позвонила туда утром и сказала, что в течение недели не сможет выходить на работу.
Об этом и кое о чем другом Тиддлер рассказал Дэрмоту Крэддоку.
— Нет числа неприятностям на студии в последние дни, — сказал он.
— Марина Грегг почти все время в истерике. Недавно заявила, что кофе, который подали ей на студии, отравлен. Сказала, что он горький на вкус. Ее муж вылил кофе в раковину и успокоил ее как мог.
— Да?
— Крэддок чувствовал, что продолжение не заставит себя ждать.
— Сейчас ходят слухи, что мистер Радд вылил не весь кофе, немного оставил для анализа, и анализ показал, что кофе действительно был отравлен.
— Вот как? Странно, очень странно. Я должен поговорить с ним.
2
Джейсон Радд был в крайнем возбуждении.
— Послушайте, инспектор Крэддок, — сказал он, — я сделал только то, что считал себя вправе сделать.
— Если вы подозревали что-то неладное, вам следовало прежде всего обратиться к нам.
— Дело в том, что я ничего не подозревал.
— Несмотря даже на то, что вашей жене показался странным вкус кофе?
— Ах, вот вы о чем!
— Радд слабо улыбнулся.
— С того самого дня, когда умерла миссис Бедкок, все, что ест и пьет моя жена, имеет странный вкус. Что же касается этого кофе и писем с угрозами…
— Кстати, вы больше их не получали?
— Получили еще два. Одно бросили через окно на первом этаже. Другое сунули в ящик для писем. Может быть, вы хотите на них взглянуть.
Крэддок просмотрел письма. Оба были отпечатаны на машинке, как и первое. Текст одного гласил: «Теперь уже недолго. Приготовься».
На другом было грубое изображение черепа и двух скрещенных костей; а ниже подпись: «Это ждет и тебя, Марина».
Крэддок поднял брови.
— Очень уж по-детски, — заметил он.
— Вы хотите сказать, что не считаете автора писем опасным?
— Отнюдь. У преступников нередко детский склад ума. У вас до сих пор нет никаких предположений, мистер Радд, кто может посылать их?
— Ни малейших. Мне начинает казаться, что все это не более, чем ужасная шутка. Я даже иногда думаю… — он заколебался.
— Да, мистер Радд?
— Знаете, может быть, это кто-нибудь из местных, кто воспользовался отравлением в день праздника? Кто-нибудь, кто имеет зуб против актеров. Вы знаете ведь, в сельской местности есть люди, которые считают кино одним из орудий дьявола.
— Так вы думаете что все эти угрозы не имеют под собой реальной почвы? Как же тогда эта история с кофе?
— Хотел бы я знать, как вы об этом узнали, — с досадой пробормотал Радд.
Крэддок покачал головой.
— Все становится рано или поздно известным. Вам же следовало прийти к нам. Ведь даже получив результаты анализа, вы не дали нам знать, не так ли?
