— Господин Бомон, — сказал Дойл, — добро пожаловать! Присаживайтесь.
Справа от госпожи Корнель стоял один свободный белый стул. Я сел на него и улыбнулся ей.
— Приветствую вас! — сказал я и вдохнул аромат ее духов. На ней было то же белое платье, только не было соломенной шляпки. Солнце отражалось от ее черных глянцевых волос.
— Добрый день, господин Бомон, — сказала она, улыбаясь в ответ. — Вы ведь господин Бомон, правильно? У вас нет другого имени, как у прочих пинкертонов?
— Только Бомон.
— Но, похоже, — сказала она, — вы не были с нами до конца откровенны.
— У меня не было выбора, — сказал я.
— Я что-то почувствовала, — вмешалась мадам Созострис, сузив черные глазки на круглом белом лице. — Вегно, Чаглз? Я ведь сказать: в тот человек есть какие-то темные потоки.
Господин Демпси усмехнулся и похлопал ее по руке. Рука у нее была вся в кольцах с драгоценными камнями, и он постарался не зацепиться ни за один из них. Чтобы не поцарапаться.
— Ну, конечно, — сказал он. И с гордостью взглянул на меня. — Темные потоки, она так и сказала, слово в слово.
— Я тут объяснял, — сообщил Дойл, — что сегодня днем, скорее всего, стрелял Цинь Су.
Я покачал головой.
— Я только что беседовал с господином Гудини. Он высказал интересную мысль. Я предполагал, что днем стреляли в него. Но, как он заметил, для этого нет оснований. Пуля могла предназначаться кому угодно.
Дойл нахмурился.
— Да, — сказал он, — Гудини и мне об этом говорил.
Госпожа Корнель повернулась ко мне.
— Значит, стрелял не Цинь Су?
— Скорее всего, — признал я, — стрелял кто-то другой, и целился он не в Гудини.
— Кто же, по-вашему, — высокомерно спросил сэр Дэвид, — это мог быть?
— Кто стрелял?
Он улыбнулся. Столь же высокомерно.
— Вот именно. Стрелявший или стрелявшая?
— Понятия не имею. Но полиция, вероятно, выяснит. Завтра утром приезжает инспектор из Лондона. Он наверняка захочет потолковать со всеми, кого тогда не было на лужайке. Между половиной первого и часом. Например, вас или доктора Ауэрбаха.
Доктор Ауэрбах поправил пенсне.
— Я? Но я и близко к Мейплуайту в это время не быть.
— Где же вы были, доктор? — спросил я. — Если вы не возражаете против моего вопроса.
— Разумеется, нет, — сказал он. — Совершенно не возражать. Между половиной первого и часом, вы говорить? Да, я тогда быть в деревне. На маленький, очаровательный кладбище за церковью. Я копировал рисунки с надгробных камней. У меня такой хобби. А на этой кладбище, там изумительные надгробья есть. Некоторые даже датированы четырнадцатый век.
— Кто-нибудь вас видел?
Он кивнул.
— Ага, я понимать, вам надо подтверждение. Между прочим, да. Я иметь длинный и увлекательный беседа с викарием в церкви. На редкость любезный человек. Он тоже интересоваться этими камнями. — Он с надеждой взглянул на меня. — Я иметь копии рисунков, если желаете посмотреть.
— Не стоит, — ответил я.
Как раз в эту минуту в оранжерею вплыл слуга с напитками. Это был Бриггз. С ничего не выражающим лицом он заменил пустой стакан сэра Дэвида на полный. Я попросил принести мне виски с водой.
Когда он уплыл прочь, я повернулся к доктору Ауэрбаху.
— Все ведь сегодня поехали в деревню одной компанией, так?
— В автомобиле лорд Перли, — сказал он. — Это есть правильно.
— И вы все вместе вернулись назад? В этом автомобиле?
— Я не ехать, нет, — сказал он. — Я идти пешком. День был прекрасный, так? И все еще такой оставаться, — добавил он, с восторгом оглядываясь вокруг.
— Значит, вы здесь появились…
— О, господи! — Он повернулся к госпоже Корнель. — Мы с вами разговаривать примерно в половине третьего, я правильно помнить?
Она кивнула.
— Чуть позже, как мне кажется. Я только что вернулась из комнаты Джейн.
— Тогда в половине третьего, почти точно, — заявил доктор Ауэрбах. — Я вернуться несколько минут до того, как я говорить с госпожа Корнель. Она попросила, чтобы я взглянуть на мисс Тернер.
— Взглянуть?
— Сделать ей небольшой медицинский осмотр. Как вы знаете, эта молодая женщина потерять сознание. Я психоаналитик, но, как большинство психоаналитиков, я еще есть терапевт.
Я кивнул и повернулся к госпоже Корнель.
— Вы вернулись на машине, госпожа Корнель?
— Да, вместе с Алисой и госпожой Аллардайс. Мы приехали сюда в двенадцать или около того.
— А остальные?
— Остальные были в городе. Но, господин Бомон, неужели вы думаете, что стрелял кто-то из нас?
Я пожал плечами.
— В коллекции оружия был «винчестер». Кто-то зарядил его, вынес из большого зала, выстрелил в кого-то на лужайке, вернулся в зал и повесил его на место. Господин Гудини прав. Это сделал не Цинь Су.
— Если вы не ошибаетесь, — заметил Дойл, — и стреляли именно из этого «винчестера».
В оранжерею вплыл Бриггз с моим виски. Он поставил его передо мной на стол. Я его поблагодарил. Никто больше ничего не хотел, поэтому он взял поднос под мышку и поплыл прочь.
Я пожал плечами.
— Судя по всему, это был тот самый «винчестер».
— Чепуха, — заявил сэр Дэвид и глотнул из своего стакана. Обращался он только к госпоже Корнель и Дойлу, меня он игнорировал. — Наверняка стрелял браконьер. Сейчас как раз сезон охоты. На мили кругом, в каждом поместье в Девоне полным-полно подслеповатых лордов, глядящих в прицелы своих ржавых ружей.
— Знаете, сейчас сезон охоты на гусей, — просветил меня Дойл. — Все достали дробовики.
— А лорд Перли, — сказала госпожа Корнель, — запретил кровавые виды спорта в поместье Мейплуайт.
Я поднял свой стакан и сквозь янтарную жидкость увидел, что к донышку прилеплена записка. На ней было нацарапано: «Библиотека, через пятнадцать минут».
Записка читалась легко. Как водится, льда в стакане не было.
Взглянув на госпожу Корнель, сэр Дэвид лениво пожал плечами.
— Это означает, что браконьеров здесь будет пруд пруди. — Он повернулся к Дойлу. — У нас водятся все разновидности фауны. И браконьерам, уверен, это хорошо известно.
Левой рукой я поставил стакан на стол, а правой незаметно отлепил записку от донышка. И сжал в кулаке в маленький мокрый шарик.
— Но из «винчестера» стреляли, — возразил Дойл.
— Возможно, — сказал сэр Дэвид. — Но мы не знаем когда. Сегодня? Вчера? На прошлой неделе?
Я небрежно почесал бедро и уронил шарик на пол.
Дойл сказал:
— Господин Бомон считает, что из винтовки стреляли сегодня.
— Да будет вам, — возразил сэр Дэвид и вежливо улыбнулся. — Господин Бомон.
Дойл удивленно поднял брови и взглянул на меня.
— А вы, сэр Дэвид? — спросил я.
Сэр Дэвид повернулся.
— Простите?
— Может, расскажете нам, где вы были сегодня днем?
— Нет, не могу, — решительно заявил он. — Чтоб мне провалиться, не представляю, какое вам до этого дело.
— Дэвид, пожалуйста, — сказала госпожа Корнель. — Нет никакой нужды в оскорблениях.
— Это не я веду себя оскорбительно, Ванесса. А наш Американский Друг. Давай я тебя спрошу: с какой стати, черт возьми, этот агентишка нас тут всех допрашивает? А потом, наболтавшись с этим ничтожеством, нам что, бежать изливать души посудомойкам?
— Дэвид, — сказала госпожа Корнель.
— В самом деле, сэр Дэвид, — начал Дойл, — не думаю…
— Мне все это ужасно надоело, — сказал сэр Дэвид. И резко встал. — Пойду отдохну, пожалуй.
— В самом деле, сэр Дэвид, — сказал Дойл. Его розовая лысина аж побагровела, а усы на ее фоне казались еще белее.
— Значит, до ужина, — промолвил сэр Дэвид и удалился.
— Дорогой мой Бомон, — сказал Дойл, взволнованно наклонясь ко мне, и его лицо сделалось пунцовым. — Мне очень жаль. Он вел себя непростительно грубо. Я уже почти решил пойти за ним и устроить ему чертовски хорошую взбучку. Видит бог, — продолжал он, широко открывая глаза, расправив широкие плечи и опершись руками на подлокотники кресла, — я так и сделаю!
