Друг вице-короля, или Король мошенников - Гай Ньюэлл Бусби

Обернувшись, его светлость обнаружил дуло револьвера, нацеленное ему в голову. Он невольно испустил испуганный возглас и привстал.

Обернувшись, его светлость обнаружил дуло револьвера, нацеленное ему в голову.

— Сядьте, сэр, — властным тоном велел священник. — Вы с ума, что ли, сошли? Вы сами не знаете, с кем вздумали шутить.

— Что вам нужно? — воскликнул изумленный милорд, у которого глаза на лоб полезли. — Я требую объяснить, что значит ваше поведение! Вам известно, кто я такой?

— Разумеется, известно, — ответил священник. — А что касается вашего первого вопроса, то вы узнаете ничуть не больше, чем я соблаговолю сказать. Более того, советую придержать язык, если не хотите, чтобы вам заткнули рот. Это было бы неприятно для нас обоих.

Повернувшись к двери, он позвал:

— Иди сюда, Дик!

Отставной военный, который ездил на вокзал Ватерлоо заказывать поезд, вошел в комнату и обнаружил, что благородный маркиз Лейверсток сидит в кресле, вне себя от ужаса, а достойный священнослужитель стоит над ним с револьвером в руке.

— Дик, мой мальчик, — негромко произнес священник, — его светлость оказался достаточно разумен и прислушался к голосу рассудка. Нет, сэр, пожалуйста, держите руки за спиной, как велено. Спасибо. Если вы не будете слушаться, я вышибу вам мозги, хоть и жаль портить красивый турецкий ковер. Вот так. Дик, мой мальчик, достань из кармана его светлости записную книжку. Давай сюда бумагу и конверты, которые мы прихватили с собой. У меня стилограф, так что чернила не понадобятся.

Упомянутые предметы извлекли и положили на стол. Записная книжка перешла в руки Карна. Он неспешно открыл ее и достал чек на сто тысяч фунтов, подписанный председателем и членами комитета Спасения Канарских островов.

— Возьмите перо, — велел Карн, — и пишите. И не забывайте, что я спешу и не собираюсь тратить время даром. Первое письмо адресуйте правлению банка. Велите им, на правах председателя комитета Спасения, выдать подателям письма указанную в чеке сумму. Золотом.

— Нет! — непреклонно заявил старый маркиз. — Ничто не заставит меня помогать грабителям!

— Очень жаль, — любезно произнес Карн, — но, боюсь, в таком случае придется принудить вас к повиновению довольно неприятным способом. Ну же, сэр, я даю вам три минуты, чтобы написать письмо. Если по истечении срока вы этого не сделаете, я перейду к решительным мерам.

И он недвусмысленным жестом сунул кочергу в огонь камина. Разумеется, через три минуты указанное письмо было написано и положено в конверт.

— А теперь я попрошу вас заполнить этот телеграфный бланк, адресованный вашей жене. Сообщите, что вы уехали по делам из города и вернетесь лишь завтра.

Маркиз составил телеграмму, которую Карн также сунул в карман.

— Теперь, пожалуйста, дайте ваш перстень.

Его светлость с тяжелым вздохом протянул своему мучителю кольцо с печаткой. Он понял, что сопротивляться бесполезно.

— Подай с буфета стакан, Дик, — приказал священник, — и графин с водой. А потом ступай и проверь, чтобы все остальное, о чем я тебе говорил, было готово.

Поставив стакан и графин на стол, Бельтон вышел. Карн немедленно наполнил стакан и добавил в воду около столовой ложки какой-то темной жидкости из пузырька, который извлек из кармана.

— Убедительно прошу, выпейте, милорд, — сказал он, размешивая содержимое разрезательным ножом слоновой кости. — Не бойтесь, это совершенно безвредно, с вами ничего не случится.

— Я не притронусь к вашему питью, — ответил маркиз. — Что бы вы ни сказали и ни сделали, я не выпью ни капли!

Карн демонстративно посмотрел на часы.

— С сожалением вынужден констатировать, что время идет, — внушительно произнес он, — и я не могу тратить его на споры. Даю вам три минуты, чтобы выполнить мой приказ. Если не выпьете, мне придется вновь прибегнуть к небольшому принуждению, которое мы с таким успехом применили совсем недавно.

— Вы хотите меня убить! — возопил маркиз. — Я не стану пить! Я не хочу умирать! Вы просто чудовище!

— С прискорбием повторяю, что вы тратите время даром, — сказал Карн. — Заверяю вас, ничего плохого не произойдет, если вы выпьете. В стакане всего лишь опиат — вы заснете, чтобы дать нам время спокойно убраться. Ну же, эта чудесная кочерга уже раскалилась. Если вы не выполните мою просьбу, то пожалеете. Подумайте хорошенько, прежде чем отказаться.

Последовала еще одна пауза. Несчастный маркиз посмотрел на кочергу, просунутую между прутьями каминной решетки, затем на безжалостное существо, стоявшее над ним с револьвером в руке. Никогда еще член палаты лордов не оказывался в столь неприятном и незавидном положении.

— Минута прошла, — негромко заметил Карн.

Маркиз душераздирающе застонал. Карн с улыбкой напомнил, что предки милорда удостоились титула за смелость, проявленную на поле брани.

— Две минуты!

Он склонился и слегка повернул кочергу.

— Три минуты!

Едва Карн успел произнести эти слова, как лорд Лейверсток протянул руку.

— Вы просто бессердечная тварь, раз принуждаете меня, но я согласен! — воскликнул он и, побледнев, залпом проглотил содержимое стакана.

— Спасибо, — вежливо произнес Карн.

Наркотик подействовал почти мгновенно. Вряд ли кто-нибудь успел бы досчитать до ста, прежде чем старый маркиз, покорившийся судьбе, откинулся на спинку кресла и заснул.

— Сработало даже быстрее, чем я полагал, — заметил Карн, склоняясь над простертым телом и прислушиваясь к ровному дыханию спящего. — Хорошо, что этот наркотик неизвестен в Англии. В любом случае он идеально подошел для моих целей.

Без пяти минут семь катафалк с бренными останками миссис О’Гэллоран с Грейт-Честертон-стрит, что в Южном Кенсингтоне, въехал во двор вокзала Ватерлоо в сопровождении кэба. Заказной поезд ждал, готовый отвезти в Саутгемптон скорбящих родственников — брата покойной, отставного офицера индийской службы, и ее кузена, викария из сомерсетширского прихода. В Саутгемптоне ожидала паровая яхта, готовая перевести их на Гернси, где покойной предстояло лежать в одной могиле с прахом супруга.

Катафалк въехал во двор вокзала Ватерлоо.

— Думаю, мы можем поздравить друг друга, Бельтон, с благополучным завершением дела, — сказал Карн, когда гроб перенесли на борт яхты и водрузили в салоне. — Как только поднимем якорь, мы снимем крышку и выпустим бедолагу. Милорду пришлось провести там немало времени, но пусть скажет спасибо, что мы заботливо проделали вентиляционные отверстия в его временном пристанище. Иначе я бы не поручился за исход.

Через несколько часов, когда гостя привели в чувство и благополучно заперли в одной из кают, яхта причалила в маленьком приморском городке в тридцати или сорока милях от Саутгемптонского залива. Два человека сошли как раз вовремя, чтобы сесть на полночный экспресс в