Шериф сказал:
— Держись, сынок. Все идет прекрасно… Но, Боже мой, ты видел что-нибудь подобное?! Как Инес держалась! Можно подумать, что она многоопытный адвокат.
Селби кивнул. Он набил табаком трубку и начал шагать по комнате. Послышался стук в дверь. Брэндон открыл ее.
В дверном проеме стояла Сильвия с каким-то мужчиной в комбинезоне, кожаной куртке и в заляпанной маслом шляпе. Ее глаза были широко раскрыты от возбуждения.
— Шериф, — сказала она, — это Брэнтли Доэйн. Он знает кое-что о деле. Я хочу, чтобы он все рассказал вам сам, своими словами.
Человек застенчиво протянул руку, которая потонула в крепком пожатии шерифа.
— А это Дуглас Селби, наш окружной прокурор, — сказала Сильвия.
Доэйн неловко наклонил голову и не сделал попытки поздороваться за руку.
— Садитесь! — сказала Сильвия, закрыв дверь ногой. — Ну, мистер Доэйн, я хочу, чтобы вы рассказали все шерифу и окружному прокурору.
Избегая смотреть им в глаза и явно чувствуя себя не в своей тарелке, Доэйн сел на стул с прямой спинкой.
— Начинайте, — поторопила его Сильвия.
— Я ничего не знаю, — сказал Доэйн.
Сильвия выразительно посмотрела на Селби.
— Он много знает, Дуг. Он водитель джипа с крытым верхом. Он фактически видел, как было совершено убийство.
— Нет, я не видел, — вмешался Доэйн, занимая оборонительную позицию.
Сильвия быстро продолжала:
— Он рассказал кое-что официантке в придорожном кафе, в котором обычно собираются водители грузовиков. Я с ней подружилась, и она проболталась мне.
Но он не хотел говорить со мной, и я его притащила сюда.
Доэйн поднял глаза, встретил твердый, изучающий взгляд шерифа и отвернулся.
Селби подтащил свой стул поближе к Доэйну.
— Закуривайте, Доэйн, — сказал он, протягивая ему пачку сигарет.
Доэйн потянулся было за сигаретой, но тут же отдернул руку.
— У вас она последняя.
— Все в порядке, — сказал Селби, — берите ее. Я курю их только во время перерыва, когда нахожусь в суде. Но когда у меня есть время покурить в свое удовольствие, я пользуюсь трубкой.
Доэйн взял последнюю оставшуюся сигарету, скомкал пачку и бросил в мусорную корзину. Селби чиркнул спичкой и дал ему прикурить.
— Водить фургон, должно быть, чертовски нелегко, — сказал Селби сочувственно.
— Я бы сказал, очень нелегко, — согласился Доэйн.
— Вы проводите много времени в пути, не так ли?
Доэйн глубоко затянулся и поднял глаза.
— Я бы сказал, что много. Постоянным водителям грузовиков тоже приходится тяжеловато, но они, по крайней мере, могут поспать. Мы, временные водители, гнем спину на большие компании и должны мириться с любыми условиями. Единственный способ заработать на жизнь — это все время, милю за милей, гнать старый фургон. Просто адская работа.
— Часто проезжаете по здешним местам? — спросил Селби.
— Да. Я вожу апельсины, мотаюсь туда и сюда из Империал-Веллей в Лос-Анджелес.
— И в основном это ночные поездки?
— Ага. Грузишься днем. Потом получаешь накладную и шпаришь по шоссе в Лос-Анджелес, разгружаешься, получаешь расписку, гонишь обратно всю ночь, а на следующее утро берешь другой груз.
— В ночь убийства, — продолжал Селби, — вы возвращались назад, в Империал-Веллей?
— Нет. Я ехал в Лос-Анджелес с грузом.
— Довольно холодная была ночь, правда?
— Здорово холодная, скажу я вам. Мне так хотелось спать, что я едва мог держать глаза открытыми.
— Что вы в таких случаях делаете? — спросил Селби. — Останавливаетесь у края дороги и чуточку отдыхаете?
— Иногда. А иногда я подбираю кого-нибудь и выясняю, умеет ли он вести машину. Если умеет, отдаю ему баранку и смотрю, хорошо ли он водит. Если он хороший водитель, я начинаю дремать и засыпаю. Ну конечно, я знаю, что не должен этого делать. Считается, что у водителя грузовика имеется специальное разрешение… Но не будете же вы винить парня за то, что он как-то выходит из трудного положения, если ему надо зарабатывать себе на жизнь.
Селби сочувственно кивнул и спустя минуту сказал:
— Итак, в ту ночь вы подобрали попутчика?
— Нет, я его не подбирал.
— Почему? — спросил Селби.
— У меня не было такой возможности.
— Расскажите мне обо всем.
— Хорошо, — согласился Доэйн. — Я не хочу, чтобы вы, парни, затаили что-то против меня. Мне нечего было бы сказать в свое оправдание — во всяком случае, очень мало. Но я не хочу лезть в петлю.
— Продолжайте, — успокоил его Селби. — Вы среди друзей.
Доэйн стал более разговорчив.
— Ну так вот. Я не спал почти сорок восемь часов.
Мне нужно было доставить груз в Лос-Анджелес и вернуться за следующей партией. Стоял адский холод. Не знаю, сколько было времени. Думаю, я был вроде как под хмельком. Я остановился и выпил черного кофе, потом некоторое время ехал, потом снова останавливался и еще пил кофе. Ну, мимо меня пронеслась машина… Я бы не обратил на это внимания, но машина обогнала меня на пару сотен ярдов и остановилась. Из машины вышел бродяга — по крайней мере, у него был такой вид и узел с одеялами… Он стоял и разговаривал с человеком, который вел машину. Когда я проезжал мимо, эти два парня пожимали друг другу руки. Вид у бродяги был как будто надежный, и я сбавил ход, думая, что он махнет мне рукой, чтобы я остановился, но он этого не сделал, и я поехал дальше.
Минуту-другую спустя тронулась и та машина. У нас, водителей грузовиков, есть боковые зеркала, чтобы видеть, что там делается сзади, и я увидел — огни фар снова переместились в центр дороги, а затем машина на большой скорости прошла мимо меня. Я выглянул, чтобы посмотреть, не сидит ли бродяга с тем водителем, но его не было, за рулем сидел только один человек.
Ну, я решил, что бродягу подвезли часть пути, а потом эта важная птица высадила его, поэтому через пару сотен ярдов я остановил свой грузовик и стал поджидать, когда подойдет тот бродяга. А потом я увидел, что та машина впереди меня затормозила и сделала разворот. И тут-то началось — машина рванула и понеслась как дьявол. Я заметил, что у нее номерной знак Аризоны и что это большой «кадиллак». Машина промчалась мимо меня в направлении Лас-Алидаса. Затем вдруг метнулась в сторону, затормозила, огни фар потухли, и я услышала что-то похожее на звук удара. Я продолжал ждать, говоря себе: «Интересно, сшиб он того бродягу или снова сажает его в машину».
Не знаю точно, но, похоже, я на минутку задремал, потому что вдруг увидел, как огни на той машине снова зажглись и она покатила прочь. Ну, дорога там широкая, и я развернулся. Я знал, мне нужно, чтобы кто-нибудь сменил меня на одну-две мили. Поэтому я поехал обратно, но бродяга как сквозь землю провалился. Я впал в ярость и проклинал себя за то, что вернулся. Потом развернулся и снова отправился в Лос-Анджелес. Но бродяги я не видел. Миль через десять я подсадил «проголосовавшего», и он некоторое время вел машину, ну а потом я поехал сам.
Значит, бродяга исчез? — спросил Селби.
— Да. Но что мне показалось странным, когда я разворачивался во второй раз, так это следы шин того парня там, где он нажал на тормоза. Я остановил машину и увидел пятно на мостовой, похожее на кровь, но странное дело, пятно было не на том месте, где парень нажал на тормоза, и не после него, а до него…
Я понимаю, мне бы следовало сообщить об этом, но вы же знаете, как обычно бывает. Человек сообщает о происшествии, а полиция говорит ему, что он должен давать показания на следствии, и заставляет его присутствовать там, не считаясь с его работой, и он теряет, может быть, пару ездок и ни гроша за это не получает.
В конце концов я решил, что парень с машиной сообщит об этом… а может, он сам поднял того бродягу и отвез в больницу.
И вот сегодня, когда я там проезжал, я остановился у своего любимого ресторана и рассказал официантке, что этой ночью на дороге был убит бродяга и как это произошло. Она ответила, что никаких несчастных, случаев на дороге не было, но какого-то бродягу сбил поезд. Ну, я очень удивился и сказал: «Черта с два он был сбит поездом. Какой-то парень наехал на него случайно, а потом положил тело у железнодорожного пути, чтобы выглядело так, будто его столкнул поезд».
Я ничего больше об этом не сказал, и она тоже. Я влез в грузовик и отправился в Лос-Анджелес, а потом, как только я въехал в город, к машине подошла вот эта девушка. Она стала задавать мне вопросы, проследила, чтобы я сдал груз, а потом заставила меня приехать сюда…
Я не хочу влипать в эту историю и терять время, кто-то же должен заплатить мне!
Селби постарался, чтобы его голос прозвучал как можно спокойнее:
— Все в порядке, я вызову вас в суд как свидетеля и лично прослежу, чтобы вам оплатили потерянное время.
— Когда мне нужно быть в суде? — спросил Доэйн.
— Завтра утром, в десять часов, — сказал Селби. — Я должен вручить вам повестку, так полагается, чтобы вы смогли получить свои деньги.
