– Но теперь, после смерти мистера Картера, эти деньги наследуете вы? – уточнил инспектор Хемингуэй.
– Да, наверное, – потупилась Мэри. – Но… я и вправду никогда об этом не думала!
– Позвольте мне прояснить этот вопрос, – вставил Хью. – Мэри, извини, но я не понимаю, какое отношение имеет к тебе эта пресловутая тетя Клара?
– Мне она вовсе не тетя!
– Это я уже понял. Но в каком родстве ты с ней состоишь?
– Собственно говоря, ни в каком. Она носит фамилию Картер. Правда, в строгом смысле слова она Уолли вовсе не тетя, но он ее всегда так называл. На самом деле она приходилась ему кузиной.
– А кем приходился тебе этот Уолли Картер? – терпеливо спросил Хью.
– Тоже кузеном. Старшая сестра моего отца была замужем за отцом Уолли.
– Значит, картеровской крови в тебе совсем нет?
– Да, ни капли!
– В таком случае, – произнес Хью, – ты правильно делала, что не задумывалась о деньгах тети Клары. Тебе не видать их как своих ушей.
– Как? Почему? – недоуменно спросила Мэри.
– Мне кажется, вы просто упиваетесь! – заговорила Вики, сердито глядя на Хью. – Мэри, как ты можешь дружить с таким садистом?
Мэри промолчала.
– Вы, признаться, удивляете меня, сэр, – озадаченно произнес инспектор Хемингуэй. – Вы абсолютно уверены в своих словах?
– Еще бы! Никто не может завещать имущество, которым не владеет.
– Да, но кому в таком случае оно достанется? – уязвленно вскричала Мэри. – Ведь я – единственная родственница Уолли!
– Это не важно, – отрезал Хью. – После смерти старухи ее состояние достанется ближайшим родственникам. Ты в их число не входишь.
– Но, Хью, дело в том, что после смерти Уолли у нее не осталось даже самого завалящего родственника! Уолли сказал, что в семье она была единственным ребенком, а замуж ни разу не выходила.
– Все равно, милая, это не имеет к тебе ни малейшего отношения. Извини, но это так. Поверь мне!
– Господи, неужели у нас такие законы? – огорченно вскричала Вики.
– Да, милочка, так уж повелось, – развел руками Хью.
– Ну что ж, тогда я считаю, что так даже лучше, – философски заметила Вики. – Алексис, правда, оказался в полной заднице, ведь Мэри теперь вне подозрений. Верно я рассуждаю, инспектор?
– Нет, – заявила Мэри. – Я ведь ничего не знала об этих юридических тонкостях. Господи, до чего все это противно! Однако, инспектор, я надеюсь, вы все-таки не думаете, что я застрелила своего собственного кузена?
– Милая Мэри, любому, кто видел, как ты обращаешься с ружьем, и в голову не пришло бы, что ты способна кого-нибудь застрелить, – с очаровательной простотой произнесла Вики.
– Очень забавно, – сказал инспектор Хемингуэй, – но я еще не встречал женщину, которая не обращалась бы с ружьем так, как будто оно ее вот-вот укусит. Хотя вы, мисс, – повернулся он к Вики, – судя по отзывам, к таковым не относитесь.
Синие ангельские глаза Вики на мгновение задержались на его лице.
– Это вам тоже князь сказал? – тихо спросила она.
– Не имеет значения, мисс. Вы умеете стрелять?
– Нет! То есть в каком-то смысле, конечно, умею, – сбивчиво заговорила Вики. – Но вот попадать в цель почти не могу! Правда, Мэри? Ты же знаешь, Мэри, что стрелок из меня никудышный! Если я куда и попадаю, то только случайно. Мэри, почему ты на меня так смотришь?
Мэри, застигнутая врасплох внезапной переменой, случившейся с Вики, пролепетала:
– Я вовсе не смотрю! Вернее, я просто не поняла, о чем ты говоришь.
– По-твоему, это я его убила! – вскричала Вики, вскакивая на ноги. – Ты сразу так подумала! Так вот, вы этого не докажете! Да-да, вам никогда не доказать!
– Вики! – в ужасе воскликнула Мэри. Оттерев ее плечом, Вики решительно прошагала к инспектору.
– Поведение собаки еще вовсе ничего не доказывает, – отчеканила она. – Она часто не лает на людей. Заколками я не пользуюсь! И вообще – я ничего не выигрывала от его смерти! О, оставьте меня все в покое!
Она метнулась на софу и закрыла лицо руками.
Инспектор Хемингуэй быстро посмотрел на Мэри, затем, увидев отразившееся на ее лице неподдельное изумление, перевел взгляд на Хью, который, казалось, еще не решил, удивляться или смеяться.
Вики, оторвав голову от софы, спросила:
– Почему вы все молчите?
– Я не успел выучить свою роль, мисс, – не задумываясь ответил инспектор Хемингуэй.
– Инспектор, вы меня восхищаете! – зааплодировал Хью.
– Если испортите мне игру, я вас прибью! – прошипела Вики.
– Послушайте, мисс, – не выдержал инспектор Хемингуэй, – я приехал сюда не для того, чтобы срывать аплодисменты в любительских спектаклях. Да и время для шалостей сейчас не самое подходящее.
Вики сорвалась с софы и подлетела к нему.
– Отвечайте на мой вопрос! Я ведь была на месте преступления, не так ли?
– Да, так мне сказали, однако я еще не…
– Моя собака не лаяла, – многозначительно заявила Вики. – Это очень важно. Тот, другой инспектор, это сразу понял. А разве вы так не думаете?
– Я вовсе не отрицаю, что это важно. Однако это вовсе не означает, что…
– И стрелять я умею. Любой вам это подтвердит! Я ничуть не боюсь огнестрельного оружия!
– На мой взгляд, вы вообще ничего не боитесь, – усмехнулся инспектор Хемингуэй. – Меня это даже смущает, ведь, столь отчаянно пытаясь взвалить на себя вину за это убийство, вы и впрямь рискуете навлечь на себя серьезные неприятности!
– Но ведь вы меня подозреваете? Сперва, наверное, – нет, но потом, когда князь наябедничал, что я умею стрелять, вы призадумались, верно?
– Хорошо, пусть я вас подозреваю, – вздохнул инспектор Хемингуэй. – Чего только не сделаешь ради мира на земле! Теперь вы довольны?
Вики затопала крохотными ножками.
– Не смейтесь надо мной! У меня ведь даже алиби нет! Ой, кажется, мама идет! Так подозреваете вы меня или нет? Отвечайте быстрей!
– Подозреваю, подозреваю! – поспешно заявил инспектор Хемингуэй. – Весь Скотленд-Ярд занимается сейчас только вами!
– Вы прелесть! – воскликнула Вики, устремив на него преисполненный благодарности взгляд.
Вошла Эрминтруда. Прежде чем кто-то успел раскрыть рот, Вики, заливаясь слезами, бросилась на материнскую грудь.
– О, мамочка! – запричитала она. – Мамуля моя родненькая! Не позволяй им! Я не хочу…
Инспектор раскрыл было рот, но, не найдясь что сказать, промолчал. А вот Мэри не выдержала.
– Как тебе не стыдно, Вики? – с чувством укорила она. – Прекрати сейчас же!
Эрминтруда стиснула дочь в объятиях. Гладя одной рукой ее шелковистые волосы, разъяренная мать пригвоздила инспектора к месту убийственным взглядом.
– Что вы ей тут наплели? – грозно спросила она.
– Он не виноват, – пролепетала Вики, захлебываясь от рыданий. – Это Алексис ему наговорил! Про то, как я метко стреляю и как оказалась на месте убийства! Вот уж не ожидала, что он натравит на меня полицию!
– О Боже! – охнула Мэри.
– Так это Алексис вам сказал? – проревела Эрминтруда.
– Послушайте, мадам…
– Вы звали меня, крупиночка моя? – осведомился невесть откуда взявшийся князь. – О, в чем дело? Кто расстроил мою малышку Вики?
Взгляд, которым угостила его вдова, заставил князя попятиться.
– Что вы наболтали этому человеку про мою дочь? – прогремела Эрминтруда. – Отвечайте же!
– Но, крупиночка…
– И не смейте называть меня крупиночкой! Что вы ему наплели?
– Ничего! – недоуменно развел руками князь, мигом перестав улыбаться. – Ровным счетом ничего. Ни единого слова. Он нагло врет!
Инспектор Хемингуэй, подрастерявшийся было, пришел в себя, тут же продемонстрировав, что и сам не чужд эмоций.
– Это уже чересчур! – взорвался он. – Это вы-то ни слова не сказали! Ну и тип!
Жесту Эрминтруды, протянувшей руку в сторону князя, позавидовал бы сам Юлий Цезарь.
– Убирайтесь отсюда! – громогласно провозгласила она. – Мерзавец!
И тут началось такое, что Мэри, Хью, а с ними и нашему доблестному инспектору ничего не оставалось, как потихонечку отступить и раствориться на втором плане. Сцена осталась в полном распоряжении примадонны Эрминтруды, однако князь, опытный герой-любовник, оправившись от первоначального потрясения, принялся дюйм за дюймом отвоевывать утраченные позиции.
– В конце концов, я ведь мать! – воскликнула Эрминтруда. Затем, обильно сдобрив свой прекрасно поставленный голос надрывными нотками, присовокупила, что только теперь Алексис открылся ей в истинном свете, а она – тут Эрминтруда мастерски всхлипнула – была просто слепой дурой.
Князь поспешил заверить, что дубина инспектор его неверно понял, но в ту самую минуту, когда несчастная Эрминтруда уже готова была поверить и растаять, все испортила Вики. Вредная девица истерично завопила, что князь пытался от нее избавиться. Тогда князь вышел из себя и уже с опозданием (непоправимым) осознал, что призывать всех богов в свидетели, доказывая, что мерзкая тварь (Вики!) нагло врет, было не лучшим способом завоевать прощение ее матери.
