— Ты долго собираешься тянуть эту бодягу?
— Конечно. И вот в чем суть. Мы зашли в тупик и хотим попробовать что-нибудь более радикальное… Например, разыграть еще раз встречу в вашем кабинете, так же как в четверг вечером, и все это записать на магнитофон. Мы привезем с собой всех тех, кто присутствовал тогда, за исключением, конечно, Сары Джеффи.
Все, что требуется от вас, это пустить нас всех в ваш дом и снова сыграть свою роль. Но я сомневаюсь, что вы на это согласитесь, и заранее предупредил их, что вы можете послать нас к черту. Но поскольку ничто не дает нам большего удовлетворения, чем доказать, что я ошибся, то вам представляется такая возможность. Все, что вам нужно сделать…
— Арчи!
— Да, сэр?
— Когда ты хочешь организовать встречу?
— Чем скорее, тем лучше. Ну, хотя бы сегодня. Вы, конечно, не спуститесь из оранжереи до одиннадцати…
— Хорошо. — Он был краток, но не разгневан. — Как тебе известно, я в присутствии свидетелей заявил, что ты мой клиент, а я никогда не отказываю клиентам в их разумных просьбах. А эта кажется мне вполне разумной. Я согласен.
Это решение было неожиданным даже для меня. Реакция моего шефа на такую просьбу была крайне подозрительна. Высмеять своего клиента, то есть меня, — это еще куда ни шло, но им определенно двигало еще что-то.
Он продолжал:
— Но одиннадцать часов — слишком рано. В это время я буду еще занят. Скажем, лучше двенадцать.
Это подойдет?
— Да, сэр, конечно. Я скоро приеду и сам все приготовлю для встречи.
— Нет, — его голос вдруг зазвучал торжественно, — ты не станешь этого делать. Мы с Фрицем справимся сами. Твои коллеги по отделу нуждаются в тебе больше, чем я. Будь здесь в двенадцать вместе с ними. — Он повесил трубку.
Я повернулся к аудитории:
— Мистер Вулф сказал «да», и мы можем прибыть туда в полдень.
Однако я не осмелился добавить, что нам предстоит какое-то представление, предназначенное отнюдь не для нас.
Не знаю, кому могла прийти в голову мысль ехать к Вулфу в полном составе после того, как все собрались в десятом полицейском участке, но кавалькада получилась весьма внушительная: два лимузина Скиннера и Боуэна и четыре полицейских седана.
Я сидел в машине Скиннера. По моему совету он возглавлял процессию. Я подумал, что первым все же следует войти мне и, переступив порог, сразу же взять на себя обязанности хозяина. Но все оказалось спланировано совершенно по-другому.
Когда мы подъехали к дому, дверь нам открыл не Фриц, а Сол Пензер. Он приветствовал меня как одного из гостей, предложив принять шляпу. Он мог, конечно, и подшутить надо мной, что частенько делал, но не в присутствии же комиссара полиции и сопровождавших его людей. Вне всякого сомнения, это было выдумкой Вулфа. Поэтому я спокойно ответил:
— Спасибо, сынок, — и вручил ему шляпу.
— Не стоит благодарности, господин офицер, — галантно произнес Сол.
Вулф и Фриц, очевидно не без помощи Сола, справились со всеми приготовлениями вполне успешно.
Кресла стояли на тех же местах, что и в четверг, а портативный бар уже был готов к услугам. Правда, обстановка все же была несколько нарушена, когда Пэрли Стеббинс внес с одним из полицейских магнитофон и установил его. Поскольку меня принимали как гостя, я прошел к своему письменному столу и сел там, где сидел во время прошлой встречи.
Остальные также расположились на своих местах.
Ближе всех ко мне находилась Виола Дьюди, потом Оливер Питкин, Джей Брукер и Бернар Квест, а Перри Холмер устроился в красном кожаном кресле. Кушетка находилась справа от меня, за спиной, и не была занята, так как в четверг на ней сидела Сара Джеффи.
В кресле возле кушетки уселся Эрик Хаф, а за ним адвокаты Ирби и Паркер. Эндрю Фомоз оказался в одиночестве, у книжных полок.
Добавочные кресла были расставлены вдоль стены по другую сторону от подозреваемых, у стола Вулфа, и предназначались для публики.
Сол Пензер стоял лицом к гостям. В его наружности, как я уже заметил ранее, не было ничего примечательного. Он был невысок ростом, нос и уши явно велики, а плечи слишком покаты. Он первым взял слово:
— Я полагаю, что именно так и сидели все в четверг вечером, когда вошел мистер Вулф. Может быть, кто-нибудь меня поправит?
Все промолчали, и он продолжал:
— Я сяду на кушетку, где сидела миссис Джеффи.
Меня здесь не было, но меня подробнейшим образом проинструктировали. Если же я сделаю что-нибудь не так, пусть меня поправят. Арчи, ты не позвонишь мистеру Вулфу, как это сделал в четверг?
Он прошел к кушетке, а я — к столу Вулфа; дал один длинный и два коротких звонка, после чего вернулся на свое место. Вошел Вулф. Теперь из-за расположившихся у стены зрителей он не мог идти тем же путем, и ему пришлось пробираться между подозреваемыми. Остановившись около своего кресла, он, несколько помедлив, оглядел собравшихся.
— Вам, кажется, не очень-то удобно, джентльмены, — пробурчал он.
Все заверили его, что не испытывают никаких неудобств, и он сел. Я прекрасно разбирался во всех его взглядах и понял, что патрон собирается подцепить кого-то на свой крючок или хотя бы попытаться это сделать.
Вулф обратился к районному прокурору:
— Я полагаю, мистер Боуэн, эти люди знают, зачем вы их сюда привели?
— Да, им подробно все объяснили, и они согласились нам помочь. Мистер Холмер, мистер Паркер и мистер Ирби сделали некоторые оговорки относительно использования магнитофона, подав об этом соответствующие заявления. Вы хотите их видеть?
— Нет, насколько мне известно, у мистера Паркера уже нет возражений. Мы можем приступить?
— Прошу вас.
Вулф повернулся:
— Мисс Дьюди и вы, джентльмены, понимаете, что цель этого собрания — воспроизвести события прошлого четверга. Как только я вошел в комнату, Гудвин представил мне мисс Дьюди и господ Брукера, Квеста и Питкина. Потом я сел. Затем мистер Холмер объявил, что у него имеется заявление, которое он захотел огласить. Я полагаю, что с этого и следует начать.
Но раньше я хотел бы сделать несколько замечаний.
Кремер издал при этих словах какой-то неопределенный звук. Он знал Вулфа лучше, чем все остальные, не считая, конечно, меня.
Вулф откинулся на спинку кресла и устроился поудобнее.
— В четверг вечером, — сказал он, — я говорил вам, что меня интересует только убийство Присциллы Идз.
Это остается в силе и сейчас за исключением того, что теперь к нему прибавилось и расследование убийства Сары Джеффи. После того как все вы ушли в тот вечер, я сказал Гудвину, что знаю, кто убил мисс Идз и миссис Фомоз. Мои подозрения основывались на двух фактах: во-первых, на впечатлении, полученном в тот вечер от каждого из вас, во-вторых, на мотивах убийства миссис Фомоз.
Предположение, что нападение на миссис Фомоз было совершено единственно с целью похищения ключей от квартиры мисс Идз, было бы неправильным.
Если бы это было так, преступник мог просто выхватить из ее рук сумочку. В этом городе вырывают тысячи сумочек. Но убийство миссис Фомоз коренным образом отличается от убийства мисс Идз.
Если бы тело Присциллы было обнаружено раньше… а это могло произойти, будь посообразительнее тот детектив, кажется, Ауэрбах, мистер Кремер?
— Да, он самый. — Кремер посмотрел на Вулфа неодобрительно.
— Если бы он понял, почему исчезли ключи у миссис Фомоз, он проник бы в квартиру мисс Идз еще до ее возвращения и обнаружил бы сидевшего в засаде убийцу.
Преступник, конечно, понимал, что подобный вариант возможен, и не убил бы миссис Фомоз, если бы его не побудили к тому серьезные обстоятельства. Полиция, конечно, приняла к сведению эти соображения и, насколько я понимаю, объяснила их тем, что при попытке завладеть сумочкой преступник был опознан. Поэтому он и был вынужден убить миссис Фомоз.
Данная гипотеза допустима, но она предполагает, что убийца действовал на удивление умело, а вот в этом-то я сомневаюсь. Я предполагаю другое. Миссис Фомоз была убита не потому, что узнала нападавшего.
Как раз наоборот. Он был уверен, что она не сможет его узнать.
— Это что, эффектный прием? — спросил Скиннер. — Или вы действительно так считаете?
— Здесь нет никаких сомнений. Ведь я только что сказал вам, кто убийца.
Пэрли Стеббинс встал с пистолетом в руке, не сводя глаз с подозреваемых и не выпуская никого из них из вида.
— Продолжайте и попробуйте объяснить нам все это, — сказал Кремер.
— Преступнику, несомненно, нужны были ключи, но он не стал бы убивать миссис Фомоз, чтобы получить их. Она сама представляла для него большую опасность, такую же, как и мисс Идз. Убийство одной из них не принесло бы ему пользы. Такова была моя гипотеза во вторник вечером, но тогда у меня был слишком большой выбор кандидатов в убийцы и мне трудно было отдать кому-либо предпочтение. В среду Гудвин связался с миссис Джеффи и мистером Фомозом, а днем к нам пришел мистер Ирби и дал мне еще один повод для встречи с вами. В четверг утром, в результате блестящего маневра Гудвина, я встретился с миссис Джеффи. Теперь это собрание должно было состояться без всякого сомнения. Но если бы не Гудвин, миссис Джеффи никогда не пришла бы сюда и сейчас была бы жива.
