— Весьма возможно, что она выпала из чемодана мсье Айзекстайна. Допросите Бориса еще раз. — Он вернул листок Энтони. Помолчав, он спросил: — А что вам известно об этом человеке?
Энтони пожал плечами:
— Насколько я знаю, он был доверенным слугой князя Михаила.
— Может быть, и так, но необходимо выяснить точно. Спросите кого-нибудь, кто может подтвердить это, например барона Лолопретжила. Может быть, этот человек поступил на службу к князю только недавно? Что касается меня, я верю, что он не лжет. Но кто знает? Король Виктор вполне способен мгновенно перевоплотиться в доверенного слугу…
— Неужели вы действительно думаете…
Лемуан не дал ему договорить:
— Я буду с вами совершенно откровенен. Король Виктор стал для меня навязчивой идеей. Он чудится мне повсюду. Даже сейчас я мысленно задаю себе вопрос: а, что, если человек, с которым я сейчас разговариваю, этот мсье Кейд, и есть король Виктор?
— Боже мой, — сказал Энтони, — у вас и вправду уже пунктик на этой почве.
— Какое мне дело до брильянта? Какое мне дело до поимки убийцы князя Михаила? Я предоставляю все это моему коллеге из Скотленд-Ярда. Ему и полагается этим заниматься. Я же в Англии только с одной целью, эта цель — поймать короля Виктора, и поймать его с поличным. Остальное меня не интересует.
— И вы думаете, вам это удастся? — спросил Энтони, закуривая сигарету.
— Откуда я знаю? — без энтузиазма произнес Лемуан.
Они вернулись на террасу. Инспектор Баттл стоял около застекленной двери в какой-то странно неподвижной позе.
— Посмотрите на бедного Баттла, — предложил Энтони. — Давайте подойдем и приободрим его. — Он помолчал с минуту и добавил: — А знаете, кое в чем вы кажетесь мне темной лошадкой, мсье Лемуан.
— В чем же, мсье Кейд?
— Ну, на вашем месте, — сказал Энтони, — я бы попытался записать адрес, который я вам показал. Возможно, он не имеет никакого значения, вполне возможно. Но с другой стороны, он может оказаться очень важным.
Лемуан пристально взглянул на него. Затем с легкой улыбкой отвернул обшлаг левого рукава пиджака. На белом накрахмаленном манжете рубашки было написано: «Херстмер, Лэнгли-роуд, Дувр».
— Прошу прощения, — сказал Энтони. — Я удаляюсь.
Он присоединился к инспектору Баттлу.
— Что-то у вас очень задумчивый вид, Баттл, — заметил он.
— Мне есть о чем подумать, мистер Кейд.
— Вполне естественно.
— Факты как-то плохо увязываются друг с другом. Даже совсем не увязываются.
— Мало приятного, — посочувствовал ему Энтони. — Не огорчайтесь, Баттл, в самом худшем случае вы всегда сможете арестовать меня. Помните, что вы всегда можете сослаться на отпечатки моих следов, которые изобличают меня.
В ответ на шутку инспектор даже не улыбнулся.
— Скажите, у вас есть враги? — спросил он.
— Я догадываюсь, что не очень нравлюсь третьему лакею, — ответил Энтони беззаботно. — Он делает все, лишь бы не заметить меня, когда обносит гостей самыми изысканными блюдами. А почему вы спрашиваете?
— Я получил анонимные письма, — сказал инспектор Баттл. — Вернее сказать, анонимное письмо.
— Касающееся меня?
Не ответив, Баттл вынул из кармана сложенный листок дешевой бумаги и протянул его Энтони. На нем с грамматическими ошибками были нацарапаны слова: «Присмотритесь к мистеру Кейду. Он не то, за что себя выдает».
Энтони вернул ему записку назад, засмеявшись:
— И это все? Ну что ж, Баттл, у вас есть причина приободриться. Теперь уж имеются все основания думать, что я в действительности скрывающийся король.
И он направился к дому, беззаботно насвистывая. Но едва он вошел в спальню и закрыл за собой дверь, выражение его лица мгновенно изменилось, стало жестким и напряженным. Он присел на край постели и в мрачном раздумье уставился в пол.
— Ситуация становится серьезной, — сказал Энтони сам себе. — Надо что-то предпринять. Положение чертовски неприятное.
Несколько минут он сидел неподвижно, затем подошел к окну. Сначала бесцельно смотрел в него, но внезапно его взгляд упал на что-то и лицо его просветлело.
— Ну конечно же! — сказал он. — Розарий! Совершенно верно! Розарий!
Он поспешил вниз, через боковую дверь вышел в сад и обходным путем подошел к розарию, с каждой стороны которого имелась небольшая калитка. Он прошел к солнечным часам, стоявшим на небольшом земляном возвышении в самом центре розария.
Подойдя к ним, он замер на месте, удивленно уставившись на другого посетителя, который как будто был не менее озадачен встречей.
— А я и не знал, мистер Фиш, что вы интересуетесь розами, — спокойно сказал Энтони.
— Вы угадали, сэр, — ответил Фиш. — Я действительно очень интересуюсь розами.
Они напряженно всматривались друг в друга, как всматриваются враги, мысленно прикидывая силы противника.
— Розы и меня интересуют, — сказал Энтони.
— Да неужели?
— Да-да, я прямо-таки обожаю их! — сказал Энтони.
На губах мистера Фиша появилась едва заметная улыбка, одновременно улыбнулся и Энтони. Напряженность ситуации как будто уменьшилась.
— Вы только взгляните на эту красавицу! — сказал мистер Фиш, наклоняясь и показывая на особенно великолепный цветок. — Кажется, это сорт «Мадам Абель Четтени». Да, я угадал. А вот эта белая роза до войны была известна под названием «Фрау Карл Друски». Ну а сорт «Франция» всегда был популярен. Вы любите красные розы, мистер Кейд? А вот и сверкающая алая роза…
В этот момент монолог мистера Фиша, произносимый медленно и нараспев, был прерван — из окна верхнего этажа высунулась Бандл:
— Вас не подвезти в город, мистер Фиш? Я выезжаю.
— Благодарю, леди Эйлин, но мне вполне хорошо и здесь.
— А вы, мистер Кейд, не передумали?
Энтони рассмеялся и покачал головой. Бандл исчезла.
— Я предпочитаю поспать, — сказал Энтони, широко зевнув. — Ничего нет лучше, чем вздремнуть после завтрака.
Он вынул сигарету.
— У вас случайно нет спичек?
Мистер Фиш протянул ему коробок. Энтони взял одну спичку и, поблагодарив, вернул коробок.
— Розы, — сказал Энтони, — всегда прекрасны. Но сегодня я что-то не расположен заниматься садоводством.
И с обезоруживающей улыбкой он кивнул собеседнику. Со стороны дома донесся оглушительный рев автомобильного мотора.
— У нее в машине очень мощный мотор, — заметил Энтони.
Мимо них вдоль длинной подъездной дороги пронесся набирающий скорость автомобиль. Энтони снова зевнул и направился к дому. Как только он зашел внутрь, движения его моментально изменились. Он бегом пересек вестибюль, снова выскочил наружу через одну из дверей в задней стене дома и бросился бежать по парку. Он знал, что Бандл придется сделать большой круг через деревню и затем она снова окажется у ворот парка. Он бежал, напрягая все силы. Приближаясь к ограде парка, он услышал шум подъезжающей машины. Собрав последние силы, он сделал рывок и выскочил на дорогу.
— Эй! — крикнул Энтони.
От изумления Бандл чуть не выпустила руль. Автомобиль развернулся почти поперек дороги, но Бандл удалось вовремя затормозить. Энтони подбежал к автомобилю, открыл дверцу и сел рядом с Бандл.
— Я еду с вами в Лондон, — сказал он. — Я с самого начала намеревался поехать.
— Чудеса какие-то… — сказала Бандл. — А что это у вас в руке?
— Всего лишь спичка, — сказал Энтони.
Он внимательно рассмотрел ее. Она была розовая с желтой головкой. Он выбросил незажженную сигарету и осторожно спрятал спичку в карман.
— Надеюсь, вы не возражаете, — спросила Бандл через несколько минут, — если я поеду побыстрее? Я выехала позже, чем собиралась.
Энтони и так казалось, что они несутся с ужасной скоростью, но теперь он убедился — это было ничто по сравнению с тем, что при желании она могла выжать из машины.
— Некоторые, — сказала Бандл, сбавляя скорость, так как они проезжали через деревню, — боятся ездить со мной. Бедный папочка, например. Никто в мире не может заставить его сесть в эту старую развалину, если я за рулем.
В глубине души Энтони считал, что такое отношение лорда Катерхэма вполне оправдано. Езда с Бандл — неподходящее занятие для нервных пожилых джентльменов.
— Но вы держитесь молодцом, — продолжала Бандл, сделав столь резкий поворот, что два колеса оторвались от земли.
— Я достаточно хорошо научился владеть собой, — пояснил Энтони. — Кроме того, я и сам очень спешу.
— Может быть, прибавить скорости? — любезно осведомилась Бандл.
— Нет-нет, лучше не надо, — торопливо ответил Энтони.
— Я горю от нетерпения узнать причину столь внезапного отъезда, — сказала Бандл, огласив окрестности таким гудком, что местные жители, вероятно, оглохли на какое-то время. — Или я не должна об этом спрашивать? Скажите, а вы случайно не спасаетесь от правосудия?
