ТРЕТЬЯ…
«Кажется, я совершила убийство»… Ну конечно же!
Ему вдруг вспомнился глупенький детский стишок. Он продекламировал его:
Ани-ани-ани, трое в лохани.
А кто они, знаешь?
Мясник, и пекарь, и толстый лекарь…
Жаль только, что последнюю строку он забыл.
Пекарь – да, и в определенном смысле мясник…
Он стал сочинять женский вариант:
Раз, два, три, четыре, три девушки в квартире.
А кто они, знаешь?
Секретарша личная, художница столичная,
А третья…
Вошла мисс Лемон.
– А! Вспомнил! «И все они вышли из такой вот картошинки!»
Мисс Лемон посмотрела на него с тревогой.
– Доктор Стиллингфлит хочет говорить с вами немедленно. Утверждает, что дело не терпит отлагательств.
– Скажите доктору Стиллингфлиту, чтобы он… Доктор Стиллингфлит, вы сказали?
Он юркнул мимо нее и схватил трубку.
– Я слушаю. Говорит Пуаро. Что-нибудь случилось?
– Она ушла.
– Что?
– То, что вы слышали. Она ушла. Вышла через калитку.
– И вы позволили?
– А что я мог сделать?
– Могли бы остановить ее.
– Нет.
– Отпустить ее было безумием.
– Нет.
– Вы ничего не понимаете.
– Но мы так договорились. Полная свобода.
– Вы не понимаете, во что это может вылиться.
– Ну, ладно, не понимаю. Но я знаю, что должен делать я. И если бы я ее задержал, вся моя работа с ней пошла бы насмарку. А я с ней много работал. Мои и ваши обязанности не совпадают. И цели у нас разные. Говорят же вам, я кое-чего добился. Настолько, что был уверен, она не уйдет.
– О да! И тут, мой друг, она ушла.
– Откровенно говоря, я этого не понимаю. Не представляю, что могло вызвать рецидив.
– Что-то произошло.
– Да, но что?
– Она с кем-то виделась, кто-то с ней говорил, кто-то узнал, где она находится.
– Не вижу, каким образом это могло произойти… А вот вы не видите, что она была абсолютно свободна! Иначе вообще ничего не вышло бы.
– Кто-то до нее добрался. Кто-то узнал, где она. Она получила письмо, телеграмму? Ей звонили?
– Нет. И в этом я абсолютно уверен.
– Тогда как же… Ну, конечно же! Газеты. Вы в этом вашем заведении ведь получаете газеты?
– Естественно. Нормальная, будничная жизнь, вот чего я добиваюсь в своем заведении.
– Значит, именно так они до нее и добрались. Нормальная, будничная жизнь. Какие газеты вы получаете?
– Пять. – Он их перечислил.
– Когда она ушла?
– Сегодня утром. В половине одиннадцатого.
– Вот именно! После того, как прочла газеты. Есть с чего начать. Какую газету она обычно читала?
– По-моему, особых предпочтений у нее не было. Брала то одну, то другую, иногда все, а иногда только проглядывала.
– Ну, не будем тратить время на разговоры.
– Вы считаете, она увидела какое-то объявление? Адресованное ей?
– Другого объяснения как будто нет. Всего хорошего, пока ничего другого я сказать не могу. Мне надо искать. Искать подходящее объяснение и тут же начать действовать. – Он повесил трубку. – Мисс Лемон, пожалуйста, принесите обе наши газеты – «Морнинг ньюс» и «Дейли комет». Пошлите Джорджа купить все остальные.
Открывая газеты на странице с личными объявлениями и внимательно их просматривая, он продолжал свои размышления. Он успеет. Должен успеть… Уже одно убийство было… Должно произойти второе. Но он, Эркюль Пуаро, ему воспрепятствует… Если успеет вовремя. Он, Эркюль Пуаро, отмститель за ни в чем не повинных. Разве он не повторяет постоянно, а люди смеются: «Я не одобряю убийств». Они считали это кокетством. Но тут не было ни малейшего кокетства, а только простая констатация факта без какой-либо мелодраматичности. Он не одобряет убийств.
Вошел Джордж с ворохом газет.
– Все утренние выпуски, сэр.
Пуаро взглянул на мисс Лемон, которая стояла, готовая применить свою компетентность.
– Просмотрите, пожалуйста, те, с которыми я кончил, на случай, если я что-нибудь пропустил.
– Личные объявления?
– Да. Возможно упоминание имени Дэвид. Женское имя – ласкательное или прозвище. «Норму» они вряд ли употребят. Просьба о помощи, скорее всего. Или о встрече.
Мисс Лемон взяла газеты послушно, но с некоторой брезгливостью. Это не входило в сферу ее компетенции, но сейчас у него других поручений для нее не было. Сам он разложил перед собой «Морнинг кроникл». Наиболее обширное поле для розысков. Три столбца. Он нагнулся над развернутым листом.
Дама желает продать свое манто… Приглашаются спутники для автомобильного путешествия за границей… Продается чудесный старинный особнячок… Семейный пансион… Умственно отсталые дети… Домашняя тянучка… «Джулия. Никогда не забуду. Вечно твой». Это уже ближе к делу. Он приметил, но продолжал чтение. Мебель – стиль Людовика XV… Пожилая дама предлагает помощь по содержанию гостиницы… «В отчаянном положении. Должен тебя увидеть. Будь в квартире в 4.30. Обязательно. Наш шифр Голиаф».
Он услышал, что в дверь звонят, в тот момент, когда, крикнув: «Джордж, такси» – и, надев пальто, вышел в прихожую, куда Джордж как раз впустил миссис Оливер, с которой он и столкнулся. В тесной прихожей им троим не сразу удалось рассортироваться.
Фрэнсис Кэри, неся в руке дорожную сумку, шла по Мандевиль-роуд и болтала с приятельницей, которую повстречала на углу, откуда открывался вид на корпуса Бородин-Меншенс.
– Ну, Фрэнсис, честное слово, все-таки это тюрьма тюрьмой!
– Чушь, Эйлин, я ведь тебе говорила, что квартиры жутко удобные. Мне страшно повезло, а Клодия просто идеальная соквартирантка – никаких к тебе требований не предъявляет. И уборщицу нашла замечательную. Все так надежно, лучше некуда.
– И вас там двое? Да нет же! Ты как будто говорила, что вы взяли третью?
– А! Она вроде бы сбежала от нас.
– Не заплатила свою долю за квартиру?
– Нет, тут, кажется, все в порядке. По-моему, она сильно закрутила со своим приятелем.
Эйлин сразу утратила интерес к теме. Приятели разумелись сами собой.
– Откуда ты на этот раз?
– Из Манчестера. Частный вернисаж. Успех огромный.
– Ты правда в будущем месяце едешь в Вену?
– Вроде бы. Собственно, все уже обговорено. И лучше некуда.
– А если какие-нибудь картины украдут? Вот будет ужас!
– Они все застрахованы. То есть те, которые стоит красть.
– А как прошла выставка твоего Питера?
– Боюсь, не очень. Но критик «Артист» в статье отозвался весьма положительно, а это уже кое-что.
Фрэнсис свернула во двор Бородин-Меншенс, а ее приятельница пошла дальше к особнячку, перестроенному из конюшни, дальше по улице. Фрэнсис пожелала швейцару доброго вечера, поднялась в лифте на свой шестой этаж и, напевая себе под нос, пошла по коридору к двери.
Она повернула ключ в замке. В прихожей было темно – Клодия должна была вернуться только через полтора часа. Но в гостиной, дверь которой была приоткрыта, горел свет.
– Свет горит! Странно… – сказала Фрэнсис вслух.
Она поставила сумку на пол, сняла пальто, толкнула дверь гостиной и вошла…
Тут она застыла на месте. Рот ее открылся и закрылся. Она вся напряглась, уставившись на распростертую на полу фигуру. Затем ее взгляд медленно перешел на зеркало напротив, и она увидела собственное полное ужаса лицо…
Из ее груди вырвался вздох. Паралич прошел, и, откинув голову, она закричала. Кинулась в прихожую, споткнулась о сумку, отшвырнула ее ногой в сторону, с воплем побежала по коридору и забарабанила кулаками в соседнюю дверь.
Дверь открылась.
– Да что такое… – начала пожилая женщина.
– Там убитый… убитый… И, по-моему, мой знакомый… Дэвид Бейкер. Лежит на полу. По-моему, его зарезали… Наверное… Кровь… всюду кровь.
Она истерически зарыдала. Мисс Джейкоб встряхнула ее за плечи, отвела к себе, усадила на диван и сказала категорически:
– Успокойтесь. Сейчас налью вам коньяку. – А потом сунула ей в руку рюмку и приказала: – Посидите тут. Выпейте.
Фрэнсис послушно сделала глоток, а мисс Джейкоб вышла в коридор и направилась к открытой двери, из которой лился свет. Дверь в гостиную была тоже открыта, и мисс Джейкоб, не останавливаясь, вошла в нее.
Она не принадлежала к женщинам, которые кричат от страха, и, остановившись на пороге, только крепко сжала губы.
То, что она увидела, напоминало сцену из кошмара. На полу, широко раскинув руки, лежал красивый молодой человек с рассыпавшимися по плечам каштановыми волосами. На нем был алый бархатный пиджак, а белую рубашку испещряли пятна крови.
Вздрогнув, мисс Джейкоб осознала, что она в комнате не одна. Вжавшись в стену, стояла девушка, а над ней огромный Арлекин словно возносился в апплицированное небо.
На девушке было белое шерстяное платье, светло-каштановые волосы свисали сосульками по обе стороны лица. В руке она держала кухонный нож.
Мисс Джейкоб смотрела на нее, а она смотрела на мисс Джейкоб.
Потом девушка сказала тихим задумчивым голосом, точно отвечая кому-то:
