Нитка имела в длину дюймов восемнадцать. Шарики на ней были крупнее тех, что были нанизаны на найденной сыщиком нитке. Самые маленькие шарики новой нитки были больше самых больших на найденной нитке. Вообще, все составные части были пропорционально больше.
– Вот эту нитку Каддль делает для моей дочери, – заметил начальник тюрьмы.
– Как так? – спросил Ник Картер, внимательно разглядывая нитку.
– Моя дочь как-то случайно увидела одну из изготовленных им ниток, – пояснил начальник тюрьмы, – и высказала желание иметь такую же. Каддль тотчас же и взялся за работу.
Тем временем Ник Картер заметил к крайнему своему изумлению, что шарики на новой нитке тоже составляли известные слова по азбуке Морзе. Он прочитал: "Да хранит тебя судьба на жизненном пути и..."
Дальше шариков больше не было. По-видимому, Каддль привык делать нитки с таинственным значением и не сделал исключения также и в данном случае.
– Ну-с, теперь вернемся в приемную, – сказал Ник Картер, – больше мне здесь пока делать нечего.
На самом деле, Ник Картер был очень доволен осмотром мастерской Каддля. Он дал ему неоспоримое доказательство того, что именно Каддль изготовил найденную им на улице нитку. Кроме того, он убедился, что Каддль работал не для какого-нибудь третьего лица по предписанному ему образцу, а сам знал азбуку Морзе и соответственно этому самостоятельно нанизывал шарики.
Вернувшись в приемную, Ник Картер обратился к начальнику тюрьмы:
– У меня к вам будет еще просьба.
– Заранее изъявляю готовность ее исполнить, – заявил начальник тюрьмы, который непременно хотел произвести хорошее впечатление на сыщика.
– Благодарю вас. Не будете ли вы любезны разрешить мне поговорить с Каддлем с глазу на глаз?
– С удовольствием. Хотя, – прибавил он нерешительно, – это, собственно, и противоречит уставу, согласно которому при свиданиях должен всегда присутствовать кто-нибудь из чиновников.
– Не беспокойтесь, – ответил Ник Картер, – я хочу говорить с ним без свидетелей не для того, чтобы вы не знали, о чем мы говорим, а потому, что так он скорее разоткровенничается и даст мне все нужные сведения, если никого не будет в комнате, кроме нас одних. В присутствии же третьего лица он не скажет мне ни слова! Верьте мне, я поступаю так в наших с вами обоюдных интересах. Я, впрочем, сообщу вам все данные об этом деле, когда поговорю с Каддлем.
Начальник тюрьмы понял, что Ник Картер твердо настаивает на своем и потому только спросил, вставая:
– Прислать ли вам его сейчас?
– Пожалуйста, но только с условием, чтобы он не знал, кто я такой.
– Конечно, мистер Картер.
– Он даже не должен подозревать, что его расспрашивает сыщик, пока я ему сам не скажу. Впрочем, сколько ему лет?
– Он еще довольно молод, ему еще и тридцати нет.
– Так. А каков он из себя?
– Знаете, мистер Картер, он представляет собой нечто среднее между Аполлоном и Геркулесом. Надо, конечно, принять в расчет коротко остриженные волосы и арестантскую одежду, но смею вас уверить, когда его доставили сюда, я был просто поражен, так как никогда в жизни еще не видел такого красавца.
– Не можете ли вы сообщить мне что-нибудь о его прошлом?
– Могу. Если не ошибаюсь, он прежде ни разу не привлекался к суду, а осужден он был за то, что на улице напал на священника, который отлучил его от церкви. Но я не знаю, за что именно его отлучили.
– Часто ли к нему приходили на свидание?
– Только два раза.
– Давно ли?
– В первый раз его хотела видеть какая-то молодая девушка и это было вскоре после того, как он попал в тюрьму и больше она не являлась сюда. Месяца три тому назад к нему приходил какой-то мужчина.
– Знаете ли вы что-нибудь об этих лицах?
– Кроме имен – ничего, а оснований предполагать, что это были чужие имена, у меня нет.
– А как их звали?
– Девушка назвалась мисс Мулиган, а мужчина записался в книгу посетителей под именем Ф. Д. Моран. Имени мужчины не знаю, но я случайно видел, как молодая девушка прощалась с Каддлем и он назвал ее именем, столь странным, что я запомнил его. Он назвал ее Зара.
Ник Картер кивнул головой.
Беседа с начальником тюрьмы весьма удовлетворила его. Зара Мулиган была та самая Зара, о которой упоминалось в телеграмме на четках, а буква "Ф" перед фамилией Морана обозначала, конечно, только "Филипп".
Когда в приемную вошел Каддль, Ник Картер сразу увидел, что начальник тюрьмы нисколько не преувеличивал. Несмотря на безобразный арестантский костюм и бритую голову, Каддля смело можно было назвать писаным красавцем. В его манере не было обычной неловкости арестантов: он шел выпрямившись и держал себя с достоинством, как человек из хорошего общества.
Ник Картер понял, что Каддль несомненно получил хорошее воспитание.
Он слегка поклонился сыщику и молча ждал, пока тот с ним заговорит.
– Садитесь, – приветливо сказал Ник Картер.
– Благодарю, – еле слышно ответил Каддль и сел на предложенный ему стул.
Ник Картер смерил Каддля взглядом с головы до ног, посмотрел ему в глаза, как бы пытаясь прочесть его сокровенные мысли и сказал:
– Я просил вызвать вас, чтобы задать вам несколько вопросов. Надеюсь, вы мне будете отвечать?
– Буду, если это окажется в пределах возможного.
– Полагаю, что это будет так. Прежде всего мне хотелось бы знать: кто такая Зара?
Ник Картер нарочно поставил этот вопрос внезапно; он заранее был уверен, что Каддль ему правды не скажет и хотел, по крайней мере, видеть, какое впечатление этот вопрос произведет на Каддля.
Но ему пришлось сильно разочароваться, Каддль нисколько не поразился и спокойно, не моргнув глазом, ответил:
– У меня есть сестра Зара, но не может быть, чтобы вы имели в виду ее.
– Будем надеяться, что не о ней идет речь, так как та Зара, о которой я говорю, по всей вероятности, ныне находится в затруднительном положении. Фамилия ее отца Мулиган, а называли вы ее Зарой, когда она приходила к вам.
– Имя мисс Мулиган вовсе не Зара, – возразил Каддль.
– Неужели? Странно. Почему же вы ее называли этим именем?
– Разве называл? – как будто с удивлением спросил Каддль, проводя рукой по лбу, – должно быть, это вышло нечаянно. Помню, что мы говорили о моей сестре и в это время я, вероятно, назвал ее имя. Из ваших слов я вижу, что мисс Мулиган находится в затруднительном положении. Не будете ли вы любезны объяснить мне, в чем дело?
– Я говорил это, имея в виду Зару, – с некоторой резкостью в голосе ответил Ник Картер, – полагая, что Зара и мисс Мулиган – одно и тоже лицо.
– Нет, это недоразумение, – спокойно заметил Каддль.
– Где в настоящее время находится ваша сестра?
– К сожалению, не могу вам ответить на этот вопрос, так как не имею ни малейшего понятия, где она теперь живет.
– Странно, что вы не знаете, где проживает ваша родная сестра, – заметил Ник Картер.
– Вам это не будет казаться странным, если я вам скажу, что уже много лет до того, как имел несчастье попасть в тюрьму, не слышал ничего о моей сестре. Вся моя семья и она в том числе, отказалась от меня после того, как я был отлучен от церкви. Вероятно, вам это уже известно.
Вместо ответа Ник Картер спросил:
– Быть может, вы мне скажете, где в настоящее время находится Филипп?
– Филипп? Я знаю несколько человек, носящих это имя, – ответил Каддль.
Ник Картер понял, что ему не поймать Каддля врасплох, так как тот был настороже. По-видимому, он ожидал подобного рода допроса и было весьма возможно, что добровольно он ничего не скажет, пока его не заставят сделать это.
– У вас есть знакомые и друзья в Вашингтоне? – продолжал Ник Картер.
– У меня во всем мире нет ни одного друга, – с грустной улыбкой ответил Каддль, – не считая тех знакомых, которых я приобрел здесь, в тюрьме.
Помолчав немного, Ник Картер вдруг спросил:
– Скажите, а откуда вы знаете азбуку Морзе?
Ник Картер сразу заметил, что на этот раз он попал в самую точку.
Каддль вздрогнул, правда, едва заметно, и чуть-чуть покраснел. Но он быстро взял себя в руки и с прежним спокойствием ответил:
– Когда я еще был мальчиком, я возился с телеграфными аппаратами и потому ознакомился с азбукой Морзе. Нельзя ли узнать, почему вы мне задали этот вопрос?
– Мне нужно было это знать потому, что я видел несколько ниток с шариками, изготовленных вами во время пребывания в тюрьме и разосланных вашим друзьям.
Ник Картер ожидал, что Каддль смутится, но ошибся.
На лице Каддля не появилось ни малейшего признака удивления или страха и он только с досадой нахмурился. На секунду жилы у него на висках вздулись, брови сдвинулись и зрачки его серых глаз обратились в маленькие точки.
Но он тотчас же ответил с обычным спокойствием:
– Вот как? Вы тщательно рассматривали мои работы.
