– Да, да, мы тебе сообщим об этом, когда примем окончательное решение.
Фриц метнул в сторону Вульфа быстрый взгляд и, не получив ничего в ответ, резко повернулся на каблуках и вышел из кабинета.
Вульф дождался, пока не закрылась дверь в кабинет и не хлопнула затем на кухне. И только после этого отложил книгу в сторону.
– Так это все правда? – сказал он тоном, который был бы вполне уместен, если бы он узнал, что я напустил паразитов в его оранжерею. – Ты действительно поселил женщину в Южной комнате моего дома?
– Я ведь уже сказал вам, что поселил. Конечно, это не совсем точное выражение, – заметил я. – Слишком уж оно сильное и, потом, таит в себе намек на мой личный…
– Где же ты ее подобрал?
– А я и не подбирал. Как я уже имел честь вам доложить, она пришла к нам совершенно самостоятельно. Рассказывая вам все это, я ничего не выдумывал, а просто отчитывался за то, что произошло в ваше отсутствие, пока вы находились в своей оранжерее.
– Раз так, то отчитывайся подробно и передай мне дословно, о чем шла речь.
В сравнении с тем, что я уже сказал, давать пояснения было совсем несложно.
Я передал ему в мельчайших подробностях все обстоятельства, связанные с появлением в нашем доме женщины, начиная с того момента, когда я услышал звонок, отпер входную дверь и впустил ее в дом, и кончая тем, как осмотрел ее вещи и запер в Южной комнате.
Вульф откинулся назад в своем кресле и закрыл глаза, как это он делал всегда, когда мои отчеты были пространными и долгими. Когда я закончил, он не задал мне ни единого вопроса, а только пошире раскрыл глаза и рявкнул:
– Иди сейчас же наверх и верни ей деньги. – Он посмотрел на стенные часы. – Через двадцать минут у нас обед. Выведи ее из дома не позже, чем через десять минут, только помоги ей упаковаться.
И тут вдруг вышла заминка. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что самым естественным и нормальным для меня было бы беспрекословно подчиниться его приказу. Тогда моя двойная миссия была бы полностью выполнена: я получил бы первоклассное подтверждение разборчивости патрона в клиентах и в то же время дубликат чека. Эта женщина хорошо послужила моей цели, так что самым разумным было бы отделаться от нее.
Но, очевидно, что-то в ней произвело на меня неизгладимое впечатление. Может быть, манера разбирать чемодан, поскольку я поймал себя именно на этой мысли.
Я сказал Вульфу, что, действуя в качестве его агента, уже обещал даме свидание с ним, и теперь мне крайне неудобно нарушить свое слово. Однако мои слова не произвели на него никакого впечатления, и он только хмыкнул. Я сказал, что он смог бы убедить ее раскрыть свою тайну, назвать имя и рассказать о случившихся с нею неприятностях. В этом случае полученный нами от нее гонорар окупил бы, может быть, мое годовое жалованье. Послышалось снова неопределенное хмыканье.
Мне ничего не оставалось, как сдаться.
– О'кей, – сказал я. – Ну что ж, ей в таком случае придется искать убежища где-нибудь в другом месте. Может быть, в восточном Гарлеме удастся найти что-нибудь подходящее. Но там слишком много разного сброда. Не стоило бы ей давать такого совета.
– Убежища? – переспросил Вульф.
– Да, при этом я совершенно случайно упомянул, что у нас будут подавать за обедом. Ее это очень устроило, и она твердо решила, что останется у нас. Ваш отказ ее конечно же очень огорчит. – Я пожал плечами, покачал головой и продолжил: – Ну что ж, ладно, ничего не поделаешь. Как-никак, а она ведь может быть и убийцей. Что с того, что мы выставим ее из нашего дома перед самым обедом? Что с того, что я уговорил ее на соленую треску, которую обещал к обеду, а теперь вынужден выгнать голодной? Кто я такой, чтобы мог поступать по своему усмотрению?
Я поднялся со стула, подошел к столу и взял с него семь пятидесятидолларовых банкнотов.
– Это, – с сожалением заметил я, – возвращает нас к исходному моменту. Поскольку деньги будут ей возвращены, мне теперь ничего не удастся добавить к банковскому счету. Так что положение с моим чеком снова становится точно таким же, каким было в прошлую пятницу, а потому выбора у меня нет.
Я решительно шагнул к своему столу, чтобы взять чек, который он только что подписал, поднял его за середину верхнего краешка большим и указательным пальцами и…
– Арчи! – громовым голосом проревел Вульф. – Не смей! Я не разрешаю тебе делать это!
Но я все еще не знал, каково будет его решение насчет нашей постоялицы. Все висело в воздухе. Но так как Вульфу была ненавистна мысль, что кто-то уйдет из его дома голодным, так как он, видимо, во что бы то ни стало захотел развеять свои сомнения относительно несъедобности соленой трески и так как существовала угроза уничтожения мною второго чека, он вовремя спохватился. Наша посетительница не была выдворена из дома до обеда.
Поднос, уже приготовленный для отправки в Южную комнату, был обследован лично Вульфом, прежде чем Фриц отнес его наверх. Но это было все. Ничего более определенного не было сказано. Вопрос о незнакомке полностью игнорировался Вульфом и пока остался открытым.
Мы с патроном, как обычно, пообедали в столовой.
Когда с кофе было покончено, я последовал за Вульфом обратно в кабинет и тут же твердо решил, что первым вопросом повестки дня будет мисс или миссис Икс. Но он даже и не заикнулся об этом. После, как обычно у нас принято, плотной еды у Вульфа всегда оставалось четыре-пять минут для того, чтобы с удобствами разместиться в своем кресле. Завершив этот труд, он, как будто меня и не было в кабинете, взял книгу, открыл ее и принялся за чтение.
Мне, конечно, не на что было жаловаться, так как я прекрасно понимал, что первый шаг должен был сделать он. А женщина все еще гостила в нашем доме, наверху, запертая, хотя и накормленная, и теперь все целиком и полностью зависело только от Вульфа. Он мог просто промолчать и тем самым позволить ей остаться, что было крайне маловероятным. Но он также мог и приказать привести ее вниз, в его кабинет, для беседы. Последнее, как я понимал, было ему крайне противно. Или же, наконец, он мог сказать мне, чтобы я вывел ее из дома. Правда, я не собирался выполнять это приказание немедленно.
В любом случае он должен был все это проделать самостоятельно. Я вовсе не хотел давать ему зацепку еще и потому, что, когда он начинал читать, мне даже не приходило в голову нарушать этот процесс.
Посидев молча минут пять и поглядев на него, я поднялся со стула и направился к двери. Но вдруг за своей спиной услышал его голос:
– Ты не собираешься выходить из дома?
Я повернулся и вежливо сказал:
– А почему бы и нет?
– И это все из-за женщины, которую ты протащил сюда просто контрабандным путем! Но ведь мы же условились, что после обеда ты от нее избавишься.
Это было совершенно неприкрытой ложью, поскольку подобного приказания я от него не получал, и он сам прекрасно знал об этом. Но я видел, что он явно приготовился к нападению и сделал первый выпад, так что теперь была моя очередь. Судьба нашей гостьи, вероятно, была бы решена очень быстро и бесповоротно, если бы нас вдруг не прервали. Неожиданно раздался звонок в дверь. С того места, где я стоял, до прихожей было только два шага, и я их решительно сделал. После наступления темноты я никогда не открываю дверь на звонок, прежде чем не включу свет над входом и не посмотрю сквозь прозрачное с одной стороны стекло.
На этот раз было вполне достаточно одного взгляда, чтобы определить, что человек, стоявший за дверью, был примерно вдвое старше меня. Он был высок и костляв, с квадратным, выступающим вперед подбородком, в темно-серой, плотно сидящей на его голове шляпе, с портфелем под мышкой.
Я открыл дверь и спросил посетителя, как у него обстоят дела со здоровьем и что ему, собственно, здесь нужно.
Он, не задумываясь, ответил, что зовут его Перри Холмер и он срочно хочет видеть Ниро Вульфа.
Обычно, когда Вульф находился у себя в кабинете и являлся какой-нибудь незнакомец, я оставлял его подождать у двери, пока не схожу за соответствующими инструкциями. Но на этот раз, получив возможность направить течение мыслей Вульфа в другое русло, а также предотвратить выдворение нашей гостьи до наступления ночи, я пригласил этого человека войти, повесил его шляпу на вешалку и проводил в кабинет к Вульфу.
Сначала я подумал, что Вульф собирается подняться со своего кресла и выйти из комнаты, не сказав ни слова. Я наблюдал подобное не раз. Причем это проделывалось с таким видом, будто бы в комнате никого и не было. Я прекрасно видел, что именно такое желание промелькнуло в глазах патрона. Однако оно, видимо, было все же недостаточно сильным, и он остался сидеть в своем кресле, только с возмущением переводя свой взгляд с посетителя на меня.
– Мне необходимо вам объяснить, – начал Холмер, – почему я сразу же, и в такое время, обратился к вам. Ну, во-первых, я кое-что знаю о ваших потрясающих успехах и отличной репутации, но, кроме того, мне известно мнение о вас Дика Вильямса, вернее, Ричарда А. Вильямсона, торговца хлопком. Он сказал мне, что однажды вы сотворили для него чудо. – Холмер некоторое время вежливо помолчал, предоставив Вульфу возможность согласиться с этим лестным для него утверждением.
