– Я полагал, что встречу вас в этих местах, но меня уверили, что вы упорно не желаете никого видеть… Послушайте! Вы сами не находите любопытной эту историю?
Все утро я проводил допросы… И узнал только, что мясник был любовником Анжель, служанки из «Гран-Кафе»…
Я сразу же навел справки на ее счет… Оказалось, у этой девицы было абсолютно несчастное детство, потому что ее отец крепко выпивал… Я сказал себе, что она, возможно, имела подозрительные знакомства… Может, ее любовником был какой-нибудь молодой проходимец и…
– Ваше здоровье!
– Я вам надоел? Конечно, вы ведь там присутствовали и все это знали…
– Уверяю вас, – вздохнул Мегрэ, – я абсолютно ничего не знал. Мясник мертв, и я сожалею о нем, как и все остальные…
– Странная у вас манера говорить об этом…
– Сигару?.. Трубку?..
– Что ж!.. Вижу, что вы не хотите разговаривать…
Когда я узнал, что вы были там, то подумал, что моя задача значительно упростится…
Госпожа Мегрэ, которая сновала из кухни в сад и из сада на кухню, где она готовила рагу, бросала на мужа озабоченные взгляды. Она никогда не видела его таким.
Он немного напоминал ей Мегрэ в ненастные осенние дни, когда он болел гриппом, который старался скрыть.
– Одним словом, – заключил Габриэлли, – с этой стороны я ничего не нашел. Однако я не могу подозревать ни мэра, ни вас, ни кузнеца! Я провел подробную экспертизу револьвера, но особо не рассчитываю на нее, так как это устаревшее оружие, которого много в сельской местности. Какой-нибудь бродяга? Так мы обычно говорим, когда ничего не находим, а для жандармерии наступает тяжелая пора, когда приходится проверять всех бродяг в округе…
Он еще надеялся, что Мегрэ решится наконец открыть рот. Но нет! Тот хранил спокойствие, даже не задал ни одного вопроса!
Госпожа Мегрэ тем не менее поспешила протянуть комиссару Габриэлли руку помощи, спросив:
– Не согласитесь ли отобедать с нами запросто, господин комиссар? У меня сегодня рагу из барашка и молодая спаржа, которую прислала с острова Ре одна моя родственница…
Надо было быть весьма отважным, чтобы принять это приглашение, вопреки сердитому виду Мегрэ, нисколько не старавшемуся быть любезным!
«Чудак… – сказал сам себе Габриэлли, отступая ни с чем. – Знал ли он что-нибудь? Или так действует возраст?.. Жизнь в провинции?..»
А госпожа Мегрэ, которая редко ворчала на мужа, позволила себе заметить:
– Ты не слишком-то был вежлив с этим молодым человеком. Не знаю, что там за причина, но мне было стыдно за тебя…
Он не стал утруждать себя ответом и налил себе третий стакан белого вина.
Возможно, он ожидал этого с самого утра, и именно это ожидание так портило ему настроение? Во всяком случае, когда он услышал голос Анжель, которая спрашивала у госпожи Мегрэ, у себя ли комиссар, он встал, открыл дверь и быстро произнес:
– Идите сюда… Входите… Закрывайте дверь…
Он провел ее в столовую, оставив жену на кухне. Закурил трубку, прошел, выбрал стул для своей посетительницы.
– Я не могла прийти раньше… – начала она. – Я только надеялась, что вы сами придете и я смогу переговорить с вами.
Она была спокойна. И казалось, ожидала вопросов, которые Мегрэ должен был бы задать, но комиссар лишь старательно скоблил маленькое пятно краски на рукаве.
– Полиция ни о чем меня не спрашивала… Тем не менее я подумала, что вы, как свой человек, наверняка были в курсе. Вот я и пришла, чтобы вы сказали, что мне делать…
– По какому поводу?
– По поводу мясника!.. Вы, конечно, знали, что он увивался около меня? Хотя это вызывало приступы безумной ревности у господина Урбена… В понедельник он принялся, как обычно, выслеживать меня в Орлеане… Он не был злым… Много раз он плакал передо мной, и именно это заставляло меня уступать…
Одному Богу известно, что Мегрэ никак не поощрял ее продолжать свои признания! И тем не менее ничто не могло остановить Анжель, испытывавшую потребность излить свою душу.
– Господин Урбен был уверен, что я два раза ездила с мясником в гостиницу… Он заявил, что я должна выбирать… Я попала в сложное положение, потому что, со своей стороны, Юбер (это мясник) хотел оставить жену, работу, сына, чтобы уехать со мной… Как бы вы поступили на моем месте?
Неужели она надеялась, что он ей ответит? Хватит и того, что он выслушивал все это!
– Через несколько дней он наконец все решил… Он написал мне множество писем… Утверждал, что с него довольно, что он не может больше так жить, что, если я не уеду с ним, он убьет себя… Ведь это я должна была ответить, не так ли?.. Это письмо, в котором он говорил о самоубийстве, пришло позавчера… Должна ли я говорить об этом полиции?.. Должна ли я сказать господину Урбену, рискуя…
Но ведь необходимо рассказать всем, что он убил себя…
Она не плакала, лишь тихо шмыгала, расстроенно уставясь в пол.
– Я надеялась, что вы дадите мне какой-то совет…
Господин Урбен что-то подозревает… Этим утром он упорно крутился вокруг меня, интересуясь, что я собираюсь делать… Он такой ревнивый, что я всегда опасаюсь чего-то плохого…
Мегрэ собрался вытряхнуть в пепельницу свою трубку.
– Мне нечего вам сказать… – проворчал он после долгого молчания.
– Вы мне не верите? Может, вы думаете, я все сочинила? Возьмите! Я принесла письма…
Она достала их из сумочки, бедные помятые письма, написанные на скверной бумаге из бакалейной лавки. Мегрэ отстранился, дав понять, что не желает их видеть.
– Прочтите! Теперь, когда он мертв, это уже не важно…
– Не стоит…
– Вы не хотите верить, что это было самоубийство?
– Это не важно!
– Вы думаете, что его убили, чтобы ограбить? Скажите! Вы думали об этом?
– Моя бедная Анжель, я ни о чем не думаю…
– Почему «бедная»?
– Не по чему!.. Простите, что не могу дать вам совет…
Поступайте, как знаете… Как говорится, следуйте голосу вашей совести… Со своей стороны, я уже забыл все, о чем вы мне рассказали…
Она поднялась, бледная, нервная.
– Я вас не понимаю…
– Это не важно.
– Можно подумать, что вы меня подозреваете, несмотря на то, что… Это правда? Вы считаете, что я убила мясника?
– Но вы ведь были в кафе, когда он умер?
– А если бы меня там не было, вы бы подумали…
Мегрэ вздохнул. Время, казалось, остановилось. Он спрашивал себя, сумеет ли он до конца остаться таким же невозмутимым?
– Уходите, Анжель… Так будет лучше… Я ничего не знаю… Не хочу ничего знать…
– Ладно!
Она направилась к двери и ушла в полном замешательстве, обернувшись уже на улице, чтобы убедиться, не вышел ли он окликнуть ее. А госпожа Мегрэ спросила его с хитрым видом:
– Это она?
– Что она?
– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать…
– Вовсе нет!
– В конце концов, признайся, есть какая-то причина для твоего сегодняшнего поведения… Я слишком давно тебя знаю и вижу – это не твое обычное состояние… Уже вчера вечером, когда ты вернулся…
– А что я делал?
– Ничего! Но у тебя был такой вид!.. Что-то тебе наскучило или надоело…
– И что в этом такого странного?
– Что ты не выходишь из дома, как все остальные?
Раньше ты никогда не сидел дома целыми днями…
– Не могу больше слышать о мяснике…
– О мяснике или об этой малышке?
– И когда ты только поумнеешь!
– Спасибо!..
Они чуть было не поссорились по-настоящему, чего с ними не случалось на протяжении долгих лет. Мегрэ кружил по дому, как больное животное.
– Когда похороны? – как бы между прочим спросила его жена.
– Не знаю.
– Ты пойдешь?
– Надо бы…
– Не хочешь сказать, почему приходила эта малышка?
– Нет!
– Ты ждешь еще кого-нибудь?
– Предпочитаю, чтобы они больше не приходили. К сожалению, это неизбежно. У них у всех мания исповедоваться передо мной…
– Обычно ты не жаловался на это… Тебе не кажется, что стоит побриться?
Он побрился и, от нечего делать, поменял костюм и тапки. Не успел он полностью подготовиться, как дверной молоток объявил о следующем посетителе. Он наклонился над перилами лестницы и узнал в говорившем Урбена.
– Не беспокойте его… Я подожду… Кстати, Анжель, моя маленькая служанка, не приходила?
И эта отважная дуреха госпожа Мегрэ, решив сделать как лучше, сказала:
– Я не помню… Честно говоря, я не знаю ее в лицо…
– Маленькая худышка, одетая в черное…
– Не думаю… Нет… Спросите лучше у мужа…
Мегрэ, усмехнувшись, пожал плечами. Он закончил одеваться, открыл окно, не торопясь раскурил трубку и уставился на Луару, по которой легкий бриз гнал маленькие волны.
Наконец он решился спуститься, проник в столовую и закрыл дверь.
– Добрый день, комиссар… Решился вас побеспокоить…
Но если к вам уже заходила Анжель, вы, наверное, поняли…
Хозяин кафе встревоженно смотрел на Мегрэ, нервно теребя края шляпы.
