Он сел за свой стол.
– Служанка или кухарка?
– Они вычеркнуты из списка. Хотите подробности?
– Нет, если ты удовлетворен.
– Я – да. Но если мы потерпим неудачу в остальном, мы проверим и их.
– Что еще?
– Во-первых, есть живой ребенок. Так что она его не выдумала. В вестибюле ничего примечательного, на дверях нет замка, наверх ведут всего четыре ступеньки, любой мог зайти и выйти. Было бы напрасной тратой времени и денег клиентки пытаться найти свидетеля, который видел бы входящего туда человека семнадцать дней назад, вечером. Я не включил в нашу беседу женщину, убирающую в доме, так как если бы это был ее ребенок, у нас с вами был бы совсем другой разговор. И я не включил няню, поскольку ее наняли через агентство на следующий день. В детской, которая раньше служила спальней, на полу чудный текинский ковер. Как вы знаете, сведения о коврах я когда-то получил от вас, а о картинах от мисс Роуэн. В гостиной – Ренуар и, возможно, Сезанн. Клиентка пьет джин Фоллансби. Я допустил небольшую оплошность.
– Какую оплошность?
– Она толкнула меня и я пролил джин на брюки.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Расскажи-ка поподробнее.
– Зачем? Я на нее не в обиде.
– Еще бы! У тебя есть какие-нибудь предложения?
– Да, сэр. Дело выглядит довольно безнадежным. Если мы ничего не добьемся, то через пару недель вы можете сообщить ей, что это мой ребенок. В вестибюль положил его я. И если она сможет выйти за меня замуж, то оставит ребенка у себя. Что касается матери, то я могу...
– Заткнись.
Одним словом, я так и не решил вопрос о матери. Он взял свитер и осмотрел его. Я откинулся на спинку стула, скрестил ноги и наблюдал. Он не вывернул свитер наизнанку, а это значит, что осмотр, был поверхностным, и он еще вернется к этой вещи. Он отложил свитер и взял шапку. Когда он дошел до комбинезона, я стал наблюдать за его лицом, но не нашел на нем никаких признаков того, что он что-то заметил. Я повернулся на стуле и достал с полки, где у нас стоят телефонные справочники, «Манхеттенские желтые страницы». То, что мне было нужно, я нашел в разделе «Одежда для детей», которая занимала четыре с половиной страницы. Я было потянулся к телефону, но тут же отдернул руку. Он мог обратить на это внимание, продолжая осмотр. Нужно было дать ему шанс без подсказки с моей стороны. Я поднялся, прошел в холл, а потом на третий этаж в свою комнату, где набрал нужный номер телефона. Я получил то, что предполагал в такое время дня – никакого ответа. Я попытал счастья по номеру, принадлежащему знакомой мне женщине, матери троих детей, но она не смогла мне помочь, лишь сказала, что должна взглянуть на комбинезон. Итак, приходилось ждать утра. Я спустился в кабинет.
Вулф развернул свой стул и держал комбинезон так, чтобы на него падал яркий свет. В руке у него было самое сильное увеличительное стекло, какое нашлось в нашем доме. Я подошел и спросил:
– Что-нибудь нашли?
– Возможно, – он отложил увеличительное стекло. – Пуговицы. Четыре штуки.
– Что вы о них скажете?
– Не подходят к комбинезону. Подобная одежда выпускается миллионными партиями вместе с пуговицами. Но эти пуговицы не массового производства. Материал похож на конский волос, хотя, возможно, они из синтетического волокна. Они отличаются размером и формой и не могли быть сделаны машиной в большом количестве.
Я присел.
– Поздравляю.
– Я думал, ты уже рассмотрел их.
– Да, но без лупы. Вы, конечно, видели на комбинезоне фабричную марку «Херувим». Это марка фирмы «Резник и Спиро», по адресу – 37 Западная улица, 340. Я только что звонил им, но никто не ответил – сейчас уже больше шести. Мне это будет стоить пятиминутной прогулки утром, если вы не хотите, чтобы я разыскал Резника и Спиро сейчас.
– Сходишь утром. Должен ли я извиниться, что втянул тебя в эту историю?
– Мы распутаем это дело, – сказал я и встал, чтобы взять лупу и комбинезон.
В «Манхеттенском торговом центре» имеется все: от изысканных мраморных дворцов до дыр в стенах. Там нет только места для прогулок, потому что большую часть времени вы попадаете в закоулки без тротуаров, обегая мелочные лавки, но это прекрасная тренировочная площадка для прыжков и уверток, оживляющих наши рефлексы. Если в тридцать лет вам удалось выйти оттуда живым и невредимым после часового пребывания там, то вы можете считать себя в безопасности в любом месте земного шара. Во всяком случае я чувствовал себя весьма удовлетворенным, когда в десять утра в среду подошел к дому 340 на 30-ой улице.
Но начались сложности. Я пытался объяснить все как можно лучше молоденькой женщине в окошке, потом мужчине в приемной четвертого этажа, но они не могли понять, зачем я здесь нахожусь, не желая ничего купить, ничего продать и не нуждаясь ни в какой работе. Наконец, я объяснил все человеку за конторкой, имевшему отсутствующий вид. И он не мог понять: почему вопрос, пришиты ли пуговицы на комбинезоне Резником и Спиро, так для меня важен... После поверхностного осмотра комбинезона он лишь изрек, что Резник и Спиро никогда не пользовались подобными пуговицами и не воспользуются никогда.
– Вы не знаете какую-нибудь фирму, выпускающую такие пуговицы? спросил я.
– Не имею понятия.
– Но хоть когда-нибудь вы видели подобные пуговицы?
– Слава богу, нет! – Может быть вы определите: из чего они сделаны? Он снова склонился над комбинезоном.
– Какая-то синтетика... но из чего они – может знать только дух святой. – Он вдруг улыбнулся широко и по-человечески весело. – Может звать и император Японии. Он скоро прибудет к нам. Спросите у него.
Я поблагодарил его, сунул комбинезон в бумажный пакет и ушел.
В моей записной книжке находились адреса еще пятнадцати фирм, так или иначе связанных с пуговичным делом. Одна из них была всего в шестидесяти шагах отсюда вниз по улице. С нее я и начал.
Спустя девяносто минут после посещения четырех фирм, о пуговицах вообще я знал немного больше, но о пуговицах на комбинезоне ничего... Но тут я поднялся на шестой этаж здания на 39-й улице к двери с надписью «Исключительно пуговицы-новинки!»
Мне следовало прийти сюда с самого начала, если бы я знал это место. Женщина в приемной сразу поняла, что мне нужно, хотя я не произнес и десятка слов. Она повела меня в кабинет, где не было ни полок, ни пуговиц. Маленький старичок с большими ушами и космами седых волос над ними сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Он не взглянул на меня, пока я не остановился рядом с ним и не вытащил из бумажного мешка комбинезон, а его глаза увидели одну из пуговиц. После этого он вырвал комбинезон из моих рук, оглядел все пуговицы по очереди, поднял на меня глаза и спросил:
– Откуда эти пуговицы?
Я засмеялся. Хотя в вопросе не было ничего смешного, но это был тот самый вопрос, над которым я бился около двух часов.
– Я смеюсь над собой, а не над вами, – сказал я. – Точный ответ на этот вопрос стоит сотню долларов. Вы сможете ответить?
– Вы занимаетесь пуговицами?
– Нет.
– Кто вы?
Я достал бумажник и предъявил ему карточку.
– Значит, вы частный детектив. Где вы взяли такие пуговицы?
– Послушайте, я...
– Послушайте вы, молодой человек. Я знаю о пуговицах больше, чем любой человек в мире. Я получаю их отовсюду. У меня прекрасная и самая обширная коллекция когда-либо существовавших пуговиц. Я также продаю их. Я продал тысячу дюжин в одной партии по сорок центов за дюжину и четыре пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетти Дэвис. Я абсолютно точно знаю, что ни один человек не мог бы показать мне пуговицы, которых я не знаю, но вы это сделали. Где вы их достали?
– Я вас выслушал, теперь моя очередь. Эти пуговицы наведут меня на след... И вы, кажется, не поможете мне в этом.
– Признаюсь, не могу помочь.
– И вы никогда не видели хотя бы похожих?
– Нет.
– Прекрасно, – я полез в карман за бумажником, вытащил пять двадцаток и положил их на стол. – Вы не ответили на мой вопрос, но оказали большую помощь. Есть хоть какой-то шанс, что эти пуговицы сделаны машиной?
– Нет. Это невозможно. Кто-то потратил на них часы. Я никогда не видел подобной техники.
– Из чего они сделаны?
– Вопрос сложный. Возможно, я отвечу завтра.
– Так долго ждать я не смогу.
Я потянул к себе комбинезон, но он не отпускал его.
– Я предпочел бы эти пуговицы деньгам, – сказал он.– Или хоть одну из них. Вам ведь не нужны все четыре.
Мне пришлось бы применить силу, чтобы получить комбинезон обратно. Я убрал его в бумажный пакет и сказал:
– Если я когда-нибудь покончу с этими пуговицами, то подарю одну-две для вашей .коллекции и расскажу вам, откуда они. Я надеюсь на это.
Вопрос о ленче крутился в моей голове, когда я выходил из здания. Рано или поздно завтракал Натан Хирш? Поскольку я мог дойти до него за двадцать минут, я не стал терять время на телефонный звонок. И мне повезло.
