Комната, в которую она их провела, оказалась неожиданно изящной и не просто демонстрировала, что у хозяина полно денег, но свидетельствовала также о том, что у него гораздо более тонкий вкус, чем, возможно, он сам догадывается. У Питта хватило времени только бросить взгляд на акварели, украшавшие стены. Они, несомненно, были ценными, и продажа любой из них могла бы прокормить какое-нибудь семейство в течение целой недели; но, кроме того, они были истинно красивы и абсолютно правильно размещены, привлекая взгляд, но не навязываясь.
Альфред Латтеруорт оказался мужчиной далеко за пятьдесят, со свежим лицом, в данный момент сильно покрасневшим, с венчиком гладко зачесанных седых волос вокруг сияющей лысины. Он был приличного роста и солидного телосложения и имел уверенный вид человека, который всеми своими успехами обязан только самому себе. Сильное лицо с крупными чертами. У истинного джентльмена его можно было бы счесть красивым, но было что-то воинственное и одновременно неуверенное в его выражении, что выдавало его ощущение непринадлежности к высшим классам, несмотря ни на какое богатство.
– Горничная доложила мне, что вы пришли по поводу убийства миссис Шоу и пожара, – произнес Латтеруорт с сильным ланкаширским акцентом. – Эт’ правда? Эти девицы вечно читают всяк’ дешевые ужасные истории, сидя в кладовке под лестницей, а воображение у ‘их как у самых худших писак.
– Да, сэр, боюсь, что это именно так, – ответил Питт. Он представил себя и Мёрдо и объяснил причины их прихода.
– Скверн’ дело, – мрачно заявил Латтеруорт. – Она была добрая женщина. Слишком добрая, слишком хорошая для большей части этих, которые тут проживают. ‘Сключая Мод Далгетти. Эта не такая – совсем другая, совсем. Вежливая со всеми. – Он покачал головой. – Тольк’ я-т’ ничего не видел. Сидел наверху, дожидался, пока Флора вернется, а она пришла без двадцати двенадцать. И я тогда погасил свет и лег спать. И спал, пока меня колокола пожарников не разбудили. Мимо вполне могла бы промаршировать цел’ армия, и я б’ вовсе не услышал их топот.
– Флора – это мисс Латтеруорт? – спросил Питт, хотя уже узнал это в хайгейтском полицейском участке.
– Точно, эт’ моя дочка. Она ходила с друзьями на какую-то лекцию с показом диапозитивов, эт’ было где-то на Сент-Олбанс-роуд. К югу отсюда, сразу за церковью.
Мёрдо замер, весь обратившись в слух.
– Она возвращалась домой пешком, сэр? – спросил Питт.
– Да эт’ всего несколько шагов. – Глубоко посаженные и вполне добродушные глаза Латтеруорта смотрели на Томаса острым взглядом – видимо, он ожидал осуждения. – Ничего, она здоровая девица.
– Я бы хотел узнать, не заметила ли она что-то по дороге. – Питт говорил спокойно, ровным тоном. – Женщины иной раз бывают весьма наблюдательны.
– Хотите сказать, любопытны. Любят повсюд’ нос совать, – удрученно заметил Латтеруорт. – Да-да. Моя покойная жена, упокой Господь ее душу, вечно замечала в людях тыщи вещей, которых я вабще не замечал. И почти всегда была права, в девяти случаях из десяти. – Воспоминания на минутку закрыли от него настоящее – присутствие полицейских в его доме, сильный и едкий запах горелого дерева и воды, испаряющейся с раскаленных кирпичей, который все еще стоял в воздухе, несмотря на плотно закрытые окна. В глазах его на секунду появилось нежное выражение, губы тронула мягкая улыбка. Но он тут же вернулся к реальности. – Да-да… если вам будет угодно. – Он дотянулся до каминной полки и нажал кнопку звонка, установленную на стене. Кнопка была фарфоровая, расписанная миниатюрными цветочками. Секунду спустя в дверях появилась горничная.
– Скажи мисс Флоре, что я хочу ее видеть, Полли, – приказал он. – С ней хочет побеседовать полиция.
– Да, сэр. – И она быстро удалилась, прошуршав юбками у двери, которую снова за собой прикрыла.
– Дерзкая она, эт’ девчонка, – тихо сказал Латтеруорт. – Всегда имеет собственное мнение. Но привлекательна, а горничные и должны такими быть. И, видимо, вряд ли стоит ее за эт’ судить слишком строго.
Флору Латтеруорт, должно быть, не меньше чем слуг донимало любопытство, потому что она тут же послушно явилась, хотя вздернутый подбородок и явное нежелание встречаться с отцом глазами, вкупе с горевшим на щечках румянцем, таким же, как у него, заставляло предположить, что они недавно горячо и возбужденно спорили о чем-то, наверняка разойдясь во мнениях, и этот спор еще не был завершен.
Выглядела Флора просто прелестно – высокая и стройная девушка с широко поставленными огромными глазами и гривой темных волос. Под обычные мерки красоты она не подходила: слишком выступающие скулы и на удивление искривленные передние зубы портили всю картину. Лицо свидетельствовало о твердом характере, и Питта нисколько не удивило то, что она поссорилась с отцом. Томас вполне мог себе представить добрую сотню тем и сюжетов, по которым они могли яростно спорить, расходясь во мнениях, – все, что угодно, начиная с газетных статей, которые ей разрешалось читать, и кончая ценами на шляпки, или же поздним часом, в который она явилась домой, и с кем при этом была.
– Добрый день, мисс Латтеруорт, – вежливо поздоровался инспектор. – Вы, несомненно, уже знаете о трагедии, что произошла прошлой ночью. Можно вас спросить, не заметили ли вы кого-нибудь на пути домой, когда возвращались с лекции? Незнакомца какого-нибудь или, напротив, кого-то знакомого?
– Знакомого? – Эта мысль явно ее удивила и озадачила.
– Если так, нам хотелось бы побеседовать с ними и узнать, не видели и не слышали ли они чего-то. – Это, по крайней мере, было отчасти правдой. Не имело смысла внушать Флоре, что она таким образом автоматически может кого-то в чем-то обвинить.
– Ах! – Ее лицо прояснилось. – Я видела двуколку доктора Шоу; она проехала мимо, когда мы выходили от Хауардов.
– Откуда вам известно, что это его двуколка?
– А в нашей округе больше ни у кого такой нет. – Никаких следов ланкаширского акцента в ее речи заметно не было. По всей вероятности, папочка оплатил ей уроки дикции, чтобы ее речь звучала как речь настоящей леди, какой он хотел ее видеть; да и сейчас, даже несмотря на явное недовольство дочерью, он очень тепло смотрел на нее, пока ее внимание было отвлечено на посетителей. – А кроме того, – продолжила она, – я рассмотрела его лицо в свете каретного фонаря.
– Что-нибудь еще? – спросил Питт.
– Вы имеете в виду, по дороге сюда? Ну, мистер Линдси вышел почти сразу за нами – я шла вместе с мистером Эрроуэем и сестрами Баркинг. Потом они пошли дальше, до самой рощи Гроув в Хайгейте. А прямо перед нами шли мистер и миссис Далгетти. Больше я никого не помню. Извините.
Томас еще порасспрашивал Флору о деталях событий того вечера и именах всех, кто присутствовал на лекции, но не узнал ничего, что могло бы оказаться полезным. Лекция закончилась слишком рано, чтобы поджигатель успел сделать свое черное дело; по всей видимости, он (или она) должен был подождать, пока это мероприятие завершится, прежде чем выбраться из своего укрытия. Вероятно, в распоряжении у него было по меньшей мере несколько часов.
Питт поблагодарил ее и попросил разрешения побеседовать с кухонной прислугой и остальными слугами, после чего их с Мёрдо проводили в комнату экономки, где они и выслушали рассказ двенадцатилетней служанки о том, как она видела привидение с горящими желтыми глазами, которое мелькнуло между кустами в соседнем саду. Она слышала, как часы в холле пробили много-много раз, а рядом совсем никого-никого не было, и газовые фонари на лестнице были погашены, и она не осмелилась никого позвать, так сильно была испугана. Она забралась в постель и укрылась одеялом с головой, и это все, что она может рассказать, готова поклясться.
Питт мягко ее поблагодарил – девчушка была всего на пару лет старше его собственной дочери, Джемаймы, – и сообщил, что она ему здорово помогла. Служанка закраснелась и неуклюже изобразила реверанс, чуть не потеряв при этом равновесие, после чего удалилась в некотором замешательстве. Впервые в ее жизни взрослый человек выслушал ее рассказ с совершенно серьезным выражением на лице.
– Как вы считаете, инспектор, это был убийца? – спросил Мёрдо, когда они вышли обратно на дорогу. – Это привидение, что видела девочка?
– Движущийся свет в саду у доктора Шоу? Возможно. Нам нужно опросить всех людей, которых видела Флора Латтеруорт, когда возвращалась после лекции. Кто-нибудь из них мог заметить еще кого-то.
– Весьма наблюдательная молодая леди, весьма разумная, как мне показалось, – заметил Мёрдо и слегка покраснел. – Я что хочу сказать: она все очень подробно и четко рассказала. И никаких… э-э-э… мелодрам.
– Точно, никаких, – согласно кивнул Томас и чуть улыбнулся. – Юная леди с характером, мне кажется. Возможно, у нее было еще что нам рассказать, если бы там не было ее отца. Как мне представляется, они вообще не сходятся друг с другом во мнениях ни по каким вопросам.
