Ознакомительная версия.
Эндрю как будто оскорбился:
— Но ведь я тебе тогда помогал!
— Извини, я не хотела тебя обидеть. Да, я прекрасно помню, как ты мне помогал, и очень тебе благодарна. Я очень признательна тебе, Эндрю, за все… Ты ведешь мою бухгалтерию, а с меня фактически ничего не берешь. Ты всегда приезжаешь ко мне, помогаешь выбивать денники, укрепляешь ограду, ставишь препятствия на конкурном поле… Ты делаешь все, что я ни попрошу. Ты — мой самый лучший друг!
Феррис окинул Пенни выразительным взглядом.
— Энди, не надо. Не забывай, ты ведь женат.
— Как ни странно, я еще помню об этом! Карен уже неделю в Португалии, плавает по реке под названием Дору. Вернется она только через неделю, пробудет дома несколько дней, а потом снова уедет… кажется, в Центральную Европу.
— Эндрю, она ведь сотрудница турагентства, гид. Ее работа не сахар!
— Да знаю я, знаю, что она много работает! И знаю, что работа ей очень нравится. Ни за что не стал бы просить, чтобы она ее бросила. Но мы с Карен прекрасно знаем: брак наш разбит. Как только кому-то из нас надоест ждать и молчать, между нами все будет кончено. Я жду, пока она первая скажет, что уходит. А она, наверное, ждет, пока то же самое скажу я.
— Эндрю, не забывай, я не веду в газете колонку советов по личным делам! — решительно возразила Пенни. — Кстати, даже если бы ты и не был женат, мы бы с тобой вместе не ужились: пусть я и не нянчусь со взрослыми обеспеченными лоботрясами, которые любят ездить в круизы, зато я все время провожу здесь, на конюшне.
— Моя милая старушка мама, — кротко заметил Эндрю, — часто читала романы в мягкой обложке… Так вот, герои в них женились по любви.
— Я не читаю романов в мягкой обложке — кстати, и ты тоже!
Он поморщился и закатил глаза:
— Жестокий, жестокий мир!
— Вот именно. Какой уж есть…
Дверной проем загородила чья-то тень. Оба подняли головы.
— Опять дождь, — сухо сообщила Селина Фоскотт. — Султана мы отвели в денник. Чарли сейчас его расседлывает. А вот и она!
Девочка с трудом перешагнула порог, сгибаясь под тяжестью седла. Сзади по грязи волочилась уздечка.
— Бросай все сюда! — распорядилась мамаша. — Ну как, порядок?
Последний вопрос относился к Пенни. Но та не успела заметить, что снаряжение в грязь лучше не бросать.
— Извините, нам пора, — заявила Селина. — Чарли, бегом в машину! Может, мы приедем завтра, если погода не испортится окончательно. А если испортится… тогда ждите нас в следующие выходные. — Мамаша Фоскотт развернулась и быстро зашагала прочь.
— Теперь понимаешь, о чем я? — прошептала Пенни. — Султана кое-как запихали в денник, кое-как расседлали, а снаряжение швырнули на пол в амуничной… Она даже не заикнулась о том, чтобы вычистить пони, расчесать ему гриву и хвост, раскрючковать копыта… Кстати, и снаряжение не чищено! — Она посмотрела на лежащее на полу седло и вздохнула. — Все бросили на меня и на Линдси.
— Именно это входит в плату за постой — по крайней мере, она так считает.
— Селина не права. Она платит вовсе не за это! Она платит за то, чтобы животное здесь содержали в чистоте, хорошо кормили и разминали… Мы разминаем Султана, если Чарли долго не приезжает во время учебного года. Ведь лошадь нуждается в постоянном внимании… Я уже не говорю о том, что уход отнимает много времени. Ее плата не возмещает ущерба от такого дня, как сегодня. Они явились вдвоем в плохую погоду, девочка немного поработала — и все. Грязного, потного пони поставили в денник! Какое невежество! Все равно что швырнуть грязное белье на пол в ванной и ждать, чтобы кто-то другой поднял его и выстирал! И вообще, когда животное заводишь, о нем нужно заботиться. Я ей не слуга!
— Так скажи ей об этом.
— С Селиной невозможно разговаривать.
— Тогда пусть забирает пони, свою капризную дочку и убирается куда хочет.
Пенни вздохнула:
— Селина решила сделать из Чарли чемпионку — правда, ни сама Чарли, ни Султан особого рвения не выказывают. Значит, у Чарли будут одна за другой появляться новые лошади, и всех она захочет держать на моей конюшне.
— Увеличь плату.
— Не могу. Я и так беру с нее по максимуму. Может быть, ты не заметил, но конюшня у меня не самая роскошная.
— Я люблю тебя.
— Вот видишь! Энди, новые сложности мне ни к чему. И потом, ты меня не любишь. Ты восхищаешься мной, потому что я упорно вкалываю, несмотря ни на что, хотя мне самой постоянно требуется помощь. И ты меня поддерживаешь, и Линдси самоотверженно трудится с утра до вечера… Кроме того, Илай Смит сдает мне участок за сущие гроши и разрешает выгонять лошадей попастись на соседнее поле. Вообще-то там уже не моя земля, а его, но Илай ничего не сеет…
Эндрю снова нахмурился:
— Илай — старый чудак. И такой обидчивый!
— Ну да, обидчивый… Зато на него можно положиться. А я все время боюсь одного: когда-нибудь ему предложат крупную сумму за его землю, и он не устоит. И тогда… в общем, конец всему. Мне земля не по карману.
Чайник тем временем закипел, тесное помещеньице наполнилось паром. Эндрю заварил чай и протянул Пенни щербатую чашку.
— Спасибо… — Она вздохнула. — Кстати, раз уж речь зашла об Илае, странно… — Пенни замолчала.
— Что тут может быть странного? Если не считать самого Илая.
Пенни сделала глоток, обожгла язык, ойкнула и поставила чашку на конверт со счетом от ветеринара Маккензи.
— На обратном пути я проезжала мимо его бывшей фермы. Помнишь, ферма на холме — там и жилой дом был, и хозяйственные постройки. Илай хранит там свои запасы.
— Значит, он называет свой металлолом «запасами»?
— Ну да, именно так.
— А по-моему, он просто старый барахольщик. Нравится ему собирать всякий хлам! Кстати, почему он сам не живет там, на холме?
— Потому что в доме водятся привидения, кого угодно спроси — я имею в виду стариков. Там когда-то произошло ужасное преступление. — Пенни снова замолчала.
— А, да. Кажется, мне о нем рассказывали. А Илай не упускает случая напомнить… Что ж, молодец! Слухи о привидениях отпугивают любопытных. Он не хочет, чтобы там шныряли чужаки и что-то вынюхивали.
— Не знаю, кто положил начало слухам, может, сам Илай, а может, и нет… Зачем он все придумал? В общем, он давно уже не живет на холме и землю не трогает. Поэтому местные и считают, что в том доме действительно нечисто. Не знаю, верит ли сам Илай в то, что в его родительском доме водятся привидения. И все же ферма, наверное, постоянно напоминает ему о том, о чем он хочет забыть. В определенном смысле привидения населяют не дом, а его собственную душу… Ты понимаешь, о чем я?
— Наверное, именно поэтому одни верят в привидения, а другие — нет. Призраки обитают внутри, а не снаружи.
Наступила неловкая пауза.
— Слушай, — наконец решилась Пенни, — вот что показалось мне странным. Я видела машину, когда проезжала мимо фермы… Если помнишь, там есть съезд на поле. Так вот, у обочины стоял «мерседес». Такой модный, серебристый. Уверена, ни у кого из здешних такой машины нет.
— Наверное, водитель остановился, чтобы сбегать в кустики. Зов природы!
— Нет, все не так. Водитель сидел в машине, а когда заметил меня, попытался спрятаться — скрючился, чтобы его не было видно. Но я хорошо его разглядела.
— Ага! Здесь какая-то тайна. Я поеду назад тем же путем и проверю, там ли он еще.
— Сомневаюсь.
— Если бы он направлялся сюда, мы бы его увидели.
— Не обязательно. Мы ведь долго стояли, повернувшись в другую сторону. Наблюдали, как Чарли берет препятствия на Султане. Кстати, надо пойти к бедному Султану, почистить его.
Эндрю задумчиво спросил:
— У тебя есть номер телефона Илая?
— Мобильный есть, а что?
— Позвоню-ка я ему — пусть на всякий случай съездит на холм. То есть… насколько нам известно, там у него один хлам. Но Илай себе на уме. Вдруг у него на ферме спрятано что-то ценное? Может, он специально распускает слухи о привидениях, чтобы незваные гости его не ограбили? Если у него на холме тайно ошивался чужак, который к тому же не хотел, чтобы ты его видела, Илаю непременно нужно о нем знать.
Пенни взяла с полки старую потрепанную тетрадку:
— Вот, пожалуйста — список самых нужных телефонов. Здесь есть номер Илая. Энди, еще раз спасибо, что заехал, но мне нужно идти чистить Султана.
Она вышла, а Эндрю принялся листать импровизированный телефонный справочник.
— Кто-нибудь помнит об отпечатках протекторов? Там уже столько машин проехало… Они давным-давно изгадили все следы! — воскликнул сержант Фил Мортон.
Он притормозил в хвосте длинной вереницы машин на обочине, которые съезжали с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую к ферме. Фил Мортон досадовал по праву. Если раньше на участке еще и были какие-то следы, теперь их уже не найдешь. Они вышли, и Мортон поднял повыше воротник. Заморосил мелкий, противный дождик, предсказанный метеорологами, — плохие прогнозы, как правило, сбываются. Паршивое лето плавно переползало в гнетущую осень.
Ознакомительная версия.
