Ознакомительная версия.
Сердце у него колотилось, руки тряслись от страха разоблачения. Куски шляпы горели неохотно, спекаясь в обугленную массу, которая тлела, сильно дымясь. К тому же они источали тошнотворный запах, так что Сайласу пришлось открыть кухонное окно (входную дверь он отворять побоялся). Подбрасывая клочки в огонь, он продолжал тревожно ловить каждый звук, страшась услышать роковой стук в дверь.
Время подгоняло. Уже без двадцати одной минуты восемь! Через пару минут пора выходить, иначе он опоздает на поезд. Хиклер бросил в огонь поля шляпы и побежал наверх, чтобы открыть там окно — кухонное придется перед уходом закрыть. Когда он вернулся, поля уже съежились, превратившись в черную бесформенную массу, которая пузырилась и шипела, испуская едкий жирный дым. Без девятнадцати минут восемь! Больше медлить нельзя. Хиклер взял кочергу, тщательно разделил что осталось от шляпы и смешал с тлеющими углями. Теперь решетка выглядела как обычно. Сайлас постоянно сжигал в камине письма и другой мусор, так что его экономка вряд ли что- нибудь заподозрит. Тем более что угли успеют превратиться в золу еще до ее прихода, а металлической фурнитуры на шляпе не было.
Хиклер взял саквояж, еще раз осмотрел гостиную, загасил лампу и, открыв дверь, чуть задержался на пороге. Потом запер замок, опустил в карман ключ (у экономки был свой) и поспешил на станцию.
Он успел как раз вовремя и, купив билет, вышел на перрон. Поезд еще не подошел, но на перроне было необычно оживленно. Пассажиры, сбившиеся на конце платформы, смотрели на пути, и когда Хиклер с боязливым и мучительным любопытством подошел к ним, из темноты появились двое мужчин с носилками, покрытыми брезентом. Пассажиры расступились, чтобы дать им пройти, бросая любопытные взгляды на скрытое под грубым покровом тело, а когда его внесли в павильон, сосредоточили все свое внимание на носильщике, который следовал чуть поодаль с саквояжем и зонтом в руках.
Внезапно один из пассажиров бросился к нему с криком:
— Это его зонт?
— Да, сэр, — подтвердил носильщик, останавливаясь и протягивая тому зонтик для осмотра.
— О боже! — воскликнул пассажир и резко повернулся к стоящему рядом высокому мужчине. — Могу поклясться, что это зонт Бродского. Вы помните его?
Высокий джентльмен кивнул, и пассажир снова обратился к носильщику:
— Я узнаю этот зонт. Он принадлежит джентльмену по фамилии Бродский. Если вы заглянете внутрь его шляпы, то увидите это имя. Он всегда помечал свои шляпы.
— Шляпу пока не нашли, — сообщил носильщик. — Но вот идет начальник станции, он как раз оттуда.
Подождав, пока его начальник подойдет, носильщик доложил:
— Вот этот джентльмен, сэр, узнал зонт.
— Так вы узнали его, сэр? Может быть, пройдете в павильон и опознаете тело? — предложил начальник станции.
— А оно очень изуродовано? — срывающимся голосом спросил пассажир.
— Изрядно. По нему проехал паровоз и шесть вагонов, пока они сумели остановить поезд. Голову снесло начисто.
— Ужас! Ужас! — У пассажира перехватило дыхание. — Если не возражаете, я лучше воздержусь. Вряд ли это так уж необходимо, как вы думаете, доктор?
— Крайне необходимо, — возразил высокий джентльмен. — Раннее опознание очень важно.
— Ну, раз так нужно…
Пассажир неохотно последовал за начальником станции, и в тот же момент раздался звон колокола, возвещающий о прибытии поезда. Сайлас вместе с другими отъезжающими подошел к краю платформы. Через несколько секунд бледный перепуганный пассажир выскочил из павильона и бросился к своему высокому приятелю.
— Это он! — задыхаясь, воскликнул он. — Старина Бродский! Бедняга. Вот кошмар! Мы должны были здесь встретиться, чтобы вместе ехать в Амстердам.
— А он что-нибудь вез с собой? — спросил высокий, и Сайлас насторожился.
— Да, какие-то камни у него были, но я не знаю сколько. Его секретарь наверняка в курсе. Кстати, доктор, не сможете ли взять шефство над этим делом? Чтобы знать наверняка, это несчастный случай или… ну, все может быть. Мы с ним старые друзья и земляки — оба из Варшавы. Мне бы хотелось, чтобы вы немного поучаствовали в расследовании.
— Согласен. Я постараюсь убедиться, что все именно так, как кажется на первый взгляд, а потом представлю отчет. Вас это устроит?
— Да. Вы очень великодушны, доктор. А вот и поезд. Надеюсь, я не слишком расстроил ваши планы?
— Ничуть. В Уормингтоне нас ждут не раньше полудня, и я надеюсь, что до этого мы успеем кое в чем разобраться.
Сайлас пристально посмотрел на высокого джентльмена, который собирался сыграть с ним шахматную партию ценою в жизнь. Умное лицо, проницательный взгляд, хладнокровный и решительный вид. Да, это грозный противник. Войдя в вагон, Сайлас с неудовольствием подумал о шляпе Бродского, втайне надеясь, что других промахов он не совершил.
Глава 2
МЕХАНИЗМ РАССЛЕДОВАНИЯ
(в изложении Кристофера Джервиса, доктора медицины)
Необычные обстоятельства, сопровождавшие смерть мистера Оскара Бродского, известного торговца бриллиантами из Хаттон-Гардена, убедительно продемонстрировали исключительную важность метода Торндайка, который, по его глубочайшему убеждению, еще не в должной мере оценен. Я оставляю за своим другом и учителем право изложить научный метод, когда он сам сочтет это нужным, и лишь позволю себе восстановить ход событий, поскольку это дело является в высшей степени поучительным.
Уже темнело, когда октябрьским вечером мы с Торндайком, единственные пассажиры в купе для курящих, подъезжали к маленькой станции Ладхэм. Когда поезд замедлил ход, мы увидели в окно людей, толпящихся на платформе, и Торндайк вдруг удивленно воскликнул:
— Да это Боскович!
В тот же момент в наше купе влетел экспансивный маленький человек.
— Надеюсь, я не побеспокою столь ученое собрание, — произнес он и, пожав нам руки, энергично забросил на полку свой кожаный саквояж. — Я увидел вас в окно и, естественно, не упустил случая провести время в такой приятной компании.
— Вы нам льстите, — отвечал Торндайк. — Причем настолько искусно, что нам нечего возразить. Но скажите, ради всего святого, что вы забыли в этом Ладхэме?
— У моего брата домик в миле отсюда, и я погостил у него пару дней, — объяснил мистер Боскович. — В Бедхэме пересяду на паромный поезд до Амстердама. А вы куда путь держите?
Я вижу на полке ваш загадочный зеленый ящичек, стало быть, опять на тропе войны? Едете раскрывать мрачное и запутанное преступление?
— Нет, мы едем в Уормингтон по весьма прозаическому делу. Я осуществляю надзор над следствием по поручению страховой компании «Гриффин».
— А волшебная шкатулка зачем? — не отставал Боскович.
— Я не выхожу без нее из дома. Никогда не знаешь, что может случиться, поэтому лучше иметь под рукой все необходимое, несмотря на неудобства, связанные с транспортировкой.
Боскович продолжал смотреть на маленький квадратный ящичек, обтянутый холстом. Наконец он произнес:
— Помните загадочное убийство банкира в Челмсфорде? Вы еще тогда поразили полицейских своими методами расследования. С тех пор я все ломаю голову, что там у вас в этой шкатулке?
Добродушно улыбнувшись, Торндайк снял ящик с полки и откинул крышку. По правде говоря, он весьма гордился своей «передвижной лабораторией», которая, несмотря на скромный размер — не больше фута в ширину и четыре дюйма в высоту, — содержала все необходимое для следственных действий.
— Здорово! — воскликнул Боскович, когда увидел набор пузырьков с реактивами, маленькие пробирки, спиртовочку, миниатюрный микроскоп и набор инструментов таких же небольших размеров. — Похоже на кукольный домик — словно смотришь с обратной стороны бинокля. Но эти крохотные предметы действительно работают? Микроскоп, например…
— Он дает хорошее среднее увеличение. На вид игрушка, но на самом деле настоящий прибор с самыми лучшими линзами. Конечно, микроскоп обычного размера был бы удобнее, но ведь его с собой не возьмешь. Тогда пришлось бы обходиться увеличительным стеклом. Со всем остальным то же самое — уж лучше мельче, чем совсем ничего.
Боскович сосредоточенно изучал содержимое ящичка, осторожно трогая инструменты и засыпая Торндайка вопросами об их назначении. Когда через полчаса поезд, подъезжая к станции, замедлил ход, его любопытство было удовлетворено лишь наполовину.
— Господи, да мы уже приехали! — воскликнул он, хватая свой саквояж. — Вы тоже делаете здесь пересадку?
— Да, мы едем в Уормингтон.
Выйдя на перрон, мы поняли, что там происходит что-то необычное. Пассажиры и носильщики сгрудились в конце платформы, вглядываясь в темноту.
Ознакомительная версия.
