— Да?
— Я должна сказать то, о чем никогда говорить не собиралась. Видите ли.., дело в том, что я — Мартина, Мартина Дюбуа.
Эмма смотрела на свою гостью, словно никак не могла осмыслить сказанного той.
— Вы! Вы — Мартина?
Гостья энергично кивнула.
— Да-да! Вы, я вижу, изумлены, но это правда. Я познакомилась с вашим братом в первые дни войны. Собственно, он жил в нашем доме, на постое. Ну, остальное вам известно. Мы полюбили друг друга. Собирались пожениться. Потом было отступление в Дюнкерке, Эдмунд числился в пропавших без вести. Позже пришло сообщение, что он убит. Не буду об этом говорить. Это все теперь уже в прошлом. Скажу лишь, что я очень любила вашего брата… Дальше была суровая военная реальность. Немцы оккупировали Францию, и я стала участником Сопротивления. Я была одной из тех, кому поручали переправлять англичан через Францию на родину. Так я встретилась со своим теперешним мужем. Он был офицером ВВС. Его забросили во Францию для выполнения спецзадания. Когда война закончилась, мы поженились. Я несколько раз порывалась вам написать или увидеться с вами, но в конце концов решила, что этого делать не стоит. Подумала, что ни к чему ворошить прошлое. У меня уже была новая жизнь.., и не было желания вспоминать то время. — Немного помолчав, она добавила:
— Но знаете, я почему-то очень обрадовалась, когда выяснилось, что лучший школьный товарищ Джеймса — племянник Эдмунда. Кстати, Александр очень похож на Эдмунда. Вы, наверное, и сами обратили на это внимание. Я очень рада, что Джеймс и Александр так подружились.
Подавшись вперед, она накрыла руку Эммы своей ладонью.
— Теперь вы видите, дорогая Эмма, что, услышав эту историю.., о том, что убита женщина, которую считают Мартиной, я не могла не приехать к вам… Я должна была рассказать вам правду. Кто-то из нас — вы или я сама должны сообщить об этом в полицию. Кто бы ни была эта женщина, она — не Мартина.
— Никак не могу поверить, — сказала Эмма, — что вы.., вы — та самая Мартина, о которой писал мой дорогой Эдмунд. — Она вздохнула и озадаченно нахмурилась. — Но я не понимаю… Это вы прислали мне письмо?
— Нет-нет! — Леди Стоддарт-Уэст решительно покачала головой. — Что вы! Я вам не писала…
— В таком случае… — Эмма запнулась.
— В таком случае кто-то таким образом надеялся вытянуть у вас деньги. Да, это очевидно. Но кто это мог быть?
— Наверное, — медленно произнесла Эмма, — кто-то из тех, кто знал вас в то время и был осведомлен о ваших отношениях с Эдмундом.
Леди Стоддарт-Уэст пожала плечами.
— Возможно. Хотя я ни с кем не была близка настолько, чтобы обсуждать свою личную жизнь. А с тех пор как приехала в Англию, я вообще никому ни словом не обмолвилась об этом. И потом, почему эта женщина так долго ждала? Странно, очень странно!
— Я тоже в полном недоумении. Посмотрим, что скажет инспектор Креддок. — Эмма посмотрела на гостью с внезапно нахлынувшей нежностью. — Как я рада, дорогая, что наконец-то познакомилась с вами.
— Я тоже очень рада… Эдмунд часто о вас говорил. Он очень вас любил. Мне удалось потом устроить свою жизнь и даже стать счастливой, но все равно — прошлое навсегда осталось в моем сердце.
Эмма откинулась на подушки и с облегчением вздохнула.
— Слава Богу! Пока мы опасались, что убитая все-таки может оказаться Мартиной, все это, пусть косвенно, было связано с нашей семьей. Но теперь… О! Гора спала с плеч! Я не знаю, кто была эта несчастная, но у нее не могло быть ничего общего с нами!
Элегантная секретарша, как всегда в это время дня, принесла Харольду Крэкенторпу чашку чаю.
— Благодарю вас, мисс Эллис. Сегодня я уйду пораньше.
— Вам вообще не следовало приходить, мистер Крэкенторп, — сказала мисс Эллис. — Вид у вас пока изможденный.
— Ну это только вид, — шутливо возразил Харольд, хотя на самом деле он чувствовал себя неважно. Еще бы, угодить в такой переплет. Слава Богу, обошлось.., теперь уже все позади.
«Поразительно, — мрачно размышлял он, — что Альфред не сумел выкарабкаться, а старику хоть бы хны. Сколько ему?.. Семьдесят три, что ли? Да еще без конца болеет… По логике, именно у него было меньше всего шансов выжить… Так нет же! Не повезло Альфреду, который всегда был крепким парнем и сроду ни на что не жаловался…»
Харольд вздохнул и откинулся на спинку кресла. Да, Эллис права, он еще не совсем оправился, но он не мог не прийти! Он должен досконально знать, как обстоят дела Ведь все висит на волоске! На волоске! Хотя все — он окинул оценивающим взглядом свой роскошный кабинет отделанный натуральным деревом; дорогую, в современном стиле мебель — да, все свидетельствовало о процветании. Так и нужно! Если у вас преуспевающий вид, люди думают, что и бизнес ваш процветает. Вот чего никак не хотел понять Альфред… И напрасно…
Пока слухи о неустойчивом финансовом положении фирмы еще не распространились. Но все равно крах уже близок. Вот если бы вместо Альфреда умер отец, чего, собственно, следовало ожидать… Но мышьяк, похоже; даже пошел старому скряге на пользу!.. Да, если бы умер его отец… Тогда сразу были бы решены все проблемы!
И все же главное — не выдавать своей тревоги. Во что бы то ни стало сохранять видимость успеха и стабильности. Нельзя уподобляться бедняге Альфреду, у которого просто на лбу было написано, что он скользкая личность и неудачник. Да, он был мошенником, но таким жалким… Настоящий риск — это не для Альфреда. Вечно якшался с темными личностями, там кого-то надует, здесь ввяжется в сомнительное дельце… Правда, никогда не попадался, но часто был близок к опасной черте, постоянно балансировал на грани… И чего он этим добивался? Недолгие периоды относительного благополучия — а потом возврат к убогому существованию и мелким аферам. Не было у него широты и размаха. Так что, если хорошенько все взвесить, не такая уж большая потеря… Он, в сущности, никогда особенно не любил Альфреда. Не потеря, а даже, наоборот, выгода: ведь теперь наследство, оставленное затейником дедом, надо делить не на пятерых, а на четверых. Плохо ли!
Лицо Харольда чуть прояснилось. Он встал, взял шляпу и пальто и вышел из конторы. Не мешает еще пару деньков отдохнуть. Он еще не вполне окреп. Машина ждала Харольда у подъезда и вскоре уже пробиралась по забитым машинами лондонским улицам в сторону его дома.
Дверь открыл его слуга, Дарвин.
— Ее светлость только что прибыла, сэр, — доложил он.
В первый момент Харольд непонимающе хлопал глазами. Элис! Господи, значит, она должна была вернуться сегодня? Он начисто об этом забыл. Хорошо, что Дарвин предупредил его. Хорош бы он был, если бы, поднявшись наверх, не сумел скрыть удивления и разочарования… Впрочем, какая разница… Ни Элис, ни он сам никаких иллюзий по поводу своих чувств не питали. А может, Элис и любит его… Кто знает…
Ну а в целом Элис не оправдала его надежд… Он не был в нее влюблен, когда женился. Но она была довольно обаятельной женщиной, хотя отнюдь не красавицей. К тому же ее семья, полезные родственные связи — это тоже очень привлекало. Правда, связи, в сущности, не пригодились. Он, естественно, рассчитывал, что у них с Элис появятся дети. Солидная родня для мальчиков очень важная вещь. Однако ни мальчиков, ни даже девочек так и не появилось. И теперь им с Элис оставалось лишь вместе стареть, коротая скучные вечера, потому что им вдвоем не о чем было и поговорить, да и особой привязанности они друг к другу не испытывали.
Элис подолгу гостила у родственников, а зимой обычно отправлялась на Ривьеру. Ее такая жизнь устраивала, а ему было все равно.
Харольд поднялся наверх и радушно приветствовал жену, как того требовали правила хорошего тона.
— Вот ты и дома, дорогая. Извини, что не встретил Срочные дела в Сити, но как только освободился, сразу же помчался домой. Ну как Сан-Рафаэль?
Элис начала рассказывать, как ей жилось в Сан-Рафаэле. Это была худощавая женщина с рыжеватыми волосами, крупноватым с горбинкой носом и отсутствующим взглядом карих глаз. Речь ее была безупречно правильной Но тусклый унылый голос наводил тоску. Доехала благополучно, но, правда, на пароме через Ла-Манш сильно качало. Таможенники в Дувре, как всегда, очень назойливы.
— Тебе нужно было лететь самолетом, — сказал Харольд, это был его коронный совет. — Намного проще.
— Ты прав, но я не очень жалую самолеты. Никогда их не любила. В них чувствуешь себя как-то.., ненадежно.
— Зато экономишь массу времени, — назидательно заметил Харольд.
Леди Элис Крэкенторп ничего не ответила. Вероятно, главная ее проблема состояла не в том, как сэкономить время, а в том, как его заполнить. Она вежливо осведомилась о здоровье мужа.
— Телеграмма Эммы очень меня встревожила, — сказала она. — Как я поняла, вы все разом отравились.
— Да, так оно и было.
— На днях я читала в газете, — припомнила Элис, — что в какой-то гостинице отравились сразу сорок человек. Наверное, их накормили продуктами, которые слишком долго лежали в холодильнике. Сейчас ведь все пихают в морозильные камеры — опасное увлечение.
