– Погодите, – возразил Хири, – но вы же сами говорили, что все это, по-вашему, дело рук Ассы.
– Так я и думал... пока Асса сам ко мне не пришел. И потом, я ведь уже признал, что ошибался. И моя ошибка предстала во всей трагической реальности, когда Асса умер прямо у меня на глазах. Тут уж все стало предельно ясно. Единственное, что мне еще оставалось выяснить, так это кто из вас виновник этого преступления. Кто из вас...
– Лично мне это совсем не ясно, – вставил О'Гарро.
– Что ж, придется пояснить, – Вульф слегка поерзал в кресле, которое было почти впору ему по габаритам, но просто недостаточно привычным. – Тем более что пузырек находится под охраной, и весьма надежной, так что у нас есть время. Вчера после полудня Асса каким-то образом узнал, что бумажник Далманна находится у одного из вас. Было ли это случайно или он намеренно предпринимал для этого какие-то шаги, в данном случае значения не имеет. Важно, что ему это стало известно и он встретился с вами лицом к лицу – я имею в виду не всех вместе, а кого-то одного из вас, того, кто...
– Но позвольте, вы же сами только что утверждали, что исходили из предположения, будто бумажник у Далманна взял сам Асса. И потом, ведь он оказался у него в кармане.
– Фу!.. – Вульф явно начинал терять терпение. – Да если бы бумажник действительно взял сам Асса, кому же тогда понадобилось бы его убивать и зачем? Нет, его смерть все меняет... включая и мои предположения. Итак, он оказался лицом к лицу с одним из вас, зная, что в ваших руках находится злополучный бумажник. Вы объяснили, что действительно были ночью в квартире Далманна и взяли бумажник, но застали его уже мертвым, и Асса вам поверил. Не знаю, признались ли вы также и в том, что разослали конкурсантам ответы. Если да, тогда Асса, решив сыграть вслепую, приписал эту честь мне. Если же нет, то он и вправду мог в это верить. Вы вдвоем обсудили ситуацию и наметили план действий, впрочем, не исключено, что Асса принял решение в одиночку, на свой страх и риск. Интересно было бы узнать, по своей инициативе он оставил бумажник у себя или это была ваша инициатива. Знай я это точно, мне было бы легче догадаться, кто он.
Голос Вульфа стал жестче.
– Оповестил ли он вас заранее о визите ко мне или нет, но вы, бесспорно, осведомлены о его результатах. Он, наверное, сообщил вам, что я отказался отменить встречу, и вам обоим придется на ней присутствовать. И вот тут возникает один интересный вопрос. Если вы впали в панику и решились на убийство после того, как узнали содержание нашего разговора, тогда яд из шкафа вы могли взять только после семи часов. Если же это роковое решение созрело у вас раньше, то вы могли сделать это и днем. Но первое представляется мне более вероятным. Страх питается страхом. Сначала вы успокоились, решив, что Асса вам поверил и у него нет ни малейших подозрений, что это вы убили Далманна, но потом ваше спокойствие стала разъедать раковая опухоль смертельного страха: а вдруг Асса все-таки что-то заподозрит, если уже не заподозрил, а если не он, то я, а если не я, то полиция... А когда Асса рассказал вам, что ему так и не удалось убедить меня отменить встречу, этот страх превратился в настоящий ужас. Вряд ли вы сомневались, что Асса говорил правду, уверяя, что ни словом не намекнул мне о том, что ему известно про бумажник, но у вас не было никаких гарантий, как он поведет себя и что будет говорить, если на него будет оказано давление – с моей стороны или со стороны прочих присутствующих. Как я уже сказал, именно в тот момент, когда ваш страх превратился в панический ужас, скорее всего вы и приняли решение убить его. Следовательно...
– Все это пустая болтовня, – резко прервал его Хансен. Абстрактные рассуждения. Неплохо бы подкрепить все это конкретными фактами. Они у вас есть?
– Все факты, мистер Хансен, находятся там, – и Вульф через плечо указал большим пальцем на дверь. – Причем они даже могут оказаться решающими, если на пузырьке удастся обнаружить отпечатки пальцев, хотя, откровенно говоря, сомневаюсь, чтобы вы – я имею в виду одного из вас могли настолько потерять голову, чтобы оставить отпечатки пальцев. Таковы факты, и они дают мне право задать вам один вопрос. Мистер Асса ушел вчера от меня в десять минут восьмого. Кто из вас был в этом здании позже этого часа? Вы, мистер Хансен?
– Я ведь уже сказал что нет. Я был здесь с четырех, но ушел до половины седьмого.
– А вы, мистер Хири?
– Нет. Я же ответил, что был здесь в другое время.
– Мистер О'Гарро?
– Не отвечайте, Пэт, – скомандовал Хансен.
– Пф! – Вульф брезгливо поморщился. – Это же так легко установить. Если, конечно, вы предпочитаете всю эту мороку с...
– Я предпочитаю, – решительно сказал О'Гарро, – покончить с этим здесь и немедленно. – Весь запал его вдруг куда-то исчез. Он был очень собран, взвешивал каждое слово и не сводил глаз с Вульфа. – Вчера после полудня я безотлучно находился здесь. Несколько раз виделся с Ассой и разговаривал с ним, но при этом всегда присутствовал кто-то еще. Мы ушли отсюда вместе с Баффом где-то около половины восьмого и встретились с Ассой в ресторане. Перекусили и поехали прямо к вам... то есть, я имею в виду Баффа и себя. У Ассы были еще какие-то дела, и он добирался отдельно.
– Вам известно, что это были за дела?
– Нет, он ничего не сказал.
– А в ресторане он говорил что-нибудь о своем визите ко мне?
– Нет, ничего. Он об этом даже не упомянул. Только что услышал об этом впервые, от вас.
– Когда вы договорились встретиться с ним в ресторане?
– Я с ним не договаривался.
– А кто же?
О'Гарро крепко стиснул зубы, по-прежнему не спуская глаз с Вульфа.
– Оставляю за собой право не отвечать.
– Но ведь вы же сами только что сказали, – напомнил Вульф, – что предпочитаете покончить с этим здесь и сейчас.
– Все, хватит, – властно вмешался Хансен, – как ваш адвокат я категорически настаиваю, чтобы ни вы, Пэт, ни вы, Оливер, не отвечали больше ни на один вопрос. Я уже сказал вам, что этот человек – провокатор, предатель, и готов повторить это снова. Он очень опасен. Вы поручили ему конфиденциальное дело, а он теперь пытается подвести вас под тяжкое обвинение. Не отвечайте ни на какие вопросы. Если вы, Вульф, еще не все сказали, то мы вас слушаем.
Вульф, совершенно проигнорировав его слова, перевел взгляд на Баффа.
– К счастью, мистер Бафф, мистер О'Гарро избавил меня от неприятной обязанности склонять вас ослушаться вашего адвоката, ибо он уже сообщил мне, что вы вместе с ним ушли отсюда в половине восьмого. – Он перевел взгляд. – И я категорически отвергаю обвинения мистера Хансена. Моим клиентом является фирма «Липперт, Бафф и Асса». Вплоть до момента смерти мистера Ассы я служил исключительно интересам своего клиента, занимаясь делом, которое он мне поручил. В сущности, я и сейчас занимаюсь все тем же, но обстоятельства изменились. Вопрос в том, что в этих новых условиях более всего соответствует интересам упомянутой деловой компании? Отсюда вытекает другой вопрос: смогу ли я выполнить порученную мне работу и выяснить, кто взял бумажник, не разоблачая при этом убийцы? Такой возможности у меня нет.
Он распластал на столе ладони.
– Мистер Далманн обладал всеми данными, чтобы продолжить дело, начатое мистером Липпертом, и обеспечить жизнеспособность и процветание вашей фирмы, и он был убит – одним из вас. Мистер Асса ради интересов фирмы подверг себя огромному личному риску, и он тоже был убит – одним из вас. Так кто же здесь предатель? По чьей вине фирма переживает такой кризис, из которого она, возможно, никогда и не выберется? Если вы считаете, что вы вправе – и с полным на то основанием – ожидать от меня, чтобы я исходил прежде всего из интересов своего клиента, то не вправе ли и я ожидать от вас того же самого? А коли так, то надо обладать просто непроходимой наивностью, чтобы не понимать, что интересы фирмы требуют скорейшего и неопровержимого разоблачения убийцы.
Глаза его остановились на адвокате.
– Вы, мистер Хансен, являетесь поверенным фирмы «Липперт, Бафф и Асса»?
– Да, вам это известно.
– Являетесь ли вы также и личным адвокатом мистера Баффа?
– Вне официальных функций, связанных с делами фирмы? Тогда нет.
– А мистера О'Гарро?
– Тоже нет.
– В таком случае я обвиняю вас в предательстве интересов вашего клиента. Я утверждаю, что, советуя этим людям уклоняться от ответов на мои вопросы, вы наносите непоправимый ущерб его жизненным интересам. И, пожалуйста, не трудитесь отвечать, лучше воспользуйтесь завтра на досуге своими профессиональными навыками и составьте по всей форме судебную записку, страничек на двадцать. – Он потерял к нему интерес и переключился на партнеров фирмы. – Я заметил, что вы даже ни разу не подняли вопроса о возможных мотивах убийства Далманна. Я-то не касался его просто потому, что практически ничего об этом не знаю, я имею в виду сами мотивы убийства. Вот у мистера Кремера их полным-полно, хороших, плохих и вообще всяких... Я же совершенно ничего не знаю о мистере Хансене и почти ничего – о мистере Хири, впрочем, их, похоже, все равно можно исключить из соображений времени. О мистере О'Гарро – тоже ничего. О мистере Баффе ничего, что позволило бы прийти к каким-то окончательным выводам, но кое-какой материал для размышлений имеется. У меня есть сведения, что свое ведущее положение в фирме он в какой-то мере приобрел благодаря смерти мистера Липперта, который и был его наставником, что со смертью мистера Липперта он получил статус старшего партнера и весьма цепко за него держится, что способности его, за исключением одной весьма узкой области, довольно посредственны и что, наконец, существовало широко распространенное мнение, что недалек тот час, когда Далманн из слуги превратится в хозяина. Не могу оценить, насколько сильно подобные перспективы задевали мистера Баффа, вам, наверное, это лучше известно. Он впился взглядом в старшего партнера. – Особенно вам, мистер Бафф. Может, расскажете поподробнее?
