В стакане у Кремера пива осталось на один глоток. Сделав этот глоток, он потер нос кончиком пальца и снова откинулся на спинку кресла, по-видимому, желая поведать нам еще кое-что.
— Пожалуй, это все. Наверное, на этом можно поставить точку. Прокурор округа будет готов выступить перед прессой с заявлением, как только решит, можно ли обнародовать признание. Слава Богу, что ему, а не мне принимать это решение. Что же касается главного вопроса — поставить ли крест на этих убийствах или нет, — то его придется решать и мне. Я-то, может, и готов на это, но тут приходится считаться с вами. Вот почему я и явился сюда. Уже пару раз я по глупости пнул ногой шляпу, в которой вы запрятали кирпич, поэтому теперь остерегаюсь сломать большой палец. Вы установили связь между Джоан Уэлман и Дайксом, заметив имя Бэйрда Арчера. Вы разыскали Рейчел Эйбрамс, и, не опоздай Гудвин на две минуты, она осталась бы жива. Вы взяли Корригана на пушку, заставив его пустить себе в лоб пулю. Поэтому я повторяю свой вопрос, который задал вам позавчера: готовы ли вы послать своему клиенту счет?
— Нет, — ровным голосом отозвался Вульф.
— Я так и думал, — прорычал Кремер — Чего вы ждете?
— Я уже перестал ждать. — Вульф стукнул ладонью по подлокотнику кресла — жест столь непривычный для него, что мне показалось, он вот-вот сорвется на крик. — Вынужден перестать. Вечно это продолжаться не может. Придется приступать к действиям с тем, чем я располагаю, или отказаться от всего.
— А чем вы располагаете?
— Тем же, что и вы. И ничем более. Может, этого и недостаточно, но возможности отыскать кое-что новое я не вижу. Если я…
Зазвонил телефон, и я повернулся, чтобы ответить. Это был Сол Пензер. Ему требовался Вульф. Вульф взял трубку, сделав мне знак положить мою, что я и сделал. В том, что мы с Кремером имели возможность слышать, ничего интересного не было. В основном, мычание через определенные промежутки. По-видимому, Солу было о чем доложить.
— Все правильно. Приходите сюда в шесть часов, — наконец произнес Вульф, повесил трубку и повернулся к Кремеру. — Должен сделать поправку. Теперь у меня есть кое-что, чего нет у вас, но чем вы могли бы с легкостью овладеть, если бы пожелали. Улик добавилось, но ненамного. Однако больше надеяться не на что, и я приступаю к действиям. Если хотите, можете тоже принять участие.
— В чем?
— В рискованной, но решительной попытке обнаружить убийцу. Самое большее, что я могу предложить.
— Вы могли бы поделиться и тем, что вам известно. Что вам только что сказали и кто?
Вульф покачал головой.
— Вы начнете настаивать на поиске новых фактов, из-за чего момент будет упущен, а ваши поиски ни к чему не приведут. Он сумел перехитрить вас и почти справился со мной. Я хочу вступить с ним в схватку и вывести его на чистую воду. Можете нам посодействовать, если угодно.
— Каким образом?
— Доставив их всех сюда. Сегодня в девять вечера. В том числе и десять женщин, которых мистер Гудвин угощал ужином две недели назад. Возможно, они все мне понадобятся. И конечно, приходите сами.
— Если я их доставлю сюда, я буду иметь право вмешиваться.
— Мистер Кремер, — вздохнул Вульф, — три недели назад мы договорились о сотрудничестве. Я честно придерживался нашей договоренности. Ничего не утаивая, я сообщал вам все, что мне удавалось узнать. И что же получается? Вы, окончательно отчаявшись, готовы солидаризироваться с прокуратурой округа в безусловной капитуляции. Вы попались на обман. Я нет. Я знаю, кто он, почему он это сделал, знаю, как. И намерен застать его врасплох. Вы настаиваете на своем желании вмешиваться?
Кремер остался равнодушным к доводам Вульфа.
— Я говорю, что если я доставлю их сюда, то я буду присутствовать как официальное лицо и оставляю за собой право распоряжаться.
— Очень хорошо, будем считать, что вы отказываетесь. Их соберет сюда мистер Гудвин. Если вы придете, вас не впустят. Надеюсь, что буду готов доложить вам о результатах до полуночи.
Кремер сидел, нахмурившись и стиснув губы. Открыл было рот, но ничего не сказал и снова стиснул губы. Я его давно раскусил и видел по глазам, что он вот-вот готов сдаться. Но уступать он не умел, ему обязательно надо было хоть в чем-то отстоять свою независимость и доказать, что он ничуть не испугался. Поэтому он сказал:
— Я приведу с собой сержанта Стеббинса.
Нам понадобилось бы семнадцать стульев, если бы они все пришли, и Стеббинс, позвонивший около четырех, подтвердил, что прибудут все. Взяв четыре стула в гостиной, один из холла, два из моей комнаты и два у Фрица, мы с Фрицем перетащили их в кабинет и расставили там. У нас зашел спор. Фриц настаивал, что нужно поставить на стол напитки, что Вульф считает это необходимым, когда приглашает гостей, я же решительно отказывался. Не столько из-за того, что должно было произойти, поскольку в этой комнате не одного убийцу угощали виски с содовой или чем-нибудь другим. Беда была с дамами, в особенности с Хелен Трой и Бланш Дьюк. Мне бы не хотелось, чтобы первая в самую ответственную минуту, когда все могло зависеть от одного слова, от тона, каким оно будет произнесено, вдруг вскочила бы и закричала «Оле! Оле!» А вторая, на понимание которой о том, что можно и чего нельзя, надеяться не приходилось, достанься ей в руки крепкий коктейль, вполне была способна сделать или сказать все, что ей в голову придет. Поэтому я устоял перед уговорами Фрица.
Обратиться к Вульфу он не мог, ибо Вульф был недоступен. Он сидел здесь же за своим письменным столом, но для нас его не было. Через пять минут после ухода Кремера Вульф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся то выпячивать губы, то их втягивать, что означало, что он трудится изо всех сил. Так он и просидел до обеда, затратил на обед всего полчаса вместо обычного часа, вернулся в кабинет и снова принялся думать. В четыре, как было принято, он удалился в оранжерею, но когда я поднялся туда по какому-то делу, то застал его не в самой оранжерее, а в питомнике, где он, стоя в углу, хмуро разглядывал гибрид кохлиоды, хотя растение было в преотличном состоянии, и даже не заметил, что я прошел мимо. Через некоторое время он позвонил мне и велел прислать к нему Сола, как только тот появится. Поэтому на их беседе я не присутствовал. Не получил я никаких указаний и на вечер. Если он задумал играть в кошки-мышки, то, по-видимому, сам будет прятаться и сам искать.
Один раз, сразу после обеда, он заговорил со мной. Велел принести ему письмо Фелпса вместе с бумагами Дайкса и конверт, в котором они прибыли. Я принес, и он, проглядев их через лупу, оставил у себя. Я тоже предпринял один шаг по собственному разумению. Уэлман все еще был в Нью-Йорке, я позвонил ему и пригласил присутствовать, потому что, считал я, кто-кто, а уж он оплатил право за вход. Миссис Эйбрамс я не позвонил, ибо знал, что для нее исход событий не будет иметь значения.
За ужином я предпринял еще один шаг. Поскольку Вульф так и сидел за столом, глядя в никуда и сжимая указательным и большим пальцами губы, я понял, что он не в настроении занимать гостя, а потому пошел и сказал Фрицу, что мы с Солом поужинаем вместе с ним на кухне. Затем вернулся в кабинет и доложил об этом Вульфу. Он поднял глаза, глядя так, будто меня там не было, испустил тихое мычание и пробормотал:
— Хорошо, только от этого вряд ли будет толк.
— Могу я быть чем-нибудь полезен? — спросил я.
— Да. Если замолчишь.
С тех пор, как Кремер ушел семь часов назад, я произнес в присутствии Вульфа не больше двадцати слов.
Десять минут десятого все были в сборе, но Вульф все еще не выходил из столовой, и дверь туда была закрыта. Оставив входную дверь и холл на попечение Сола, я пошел в кабинет, где принялся рассаживать наших гостей. Красное кожаное кресло предназначалось для Кремера, а адвокатов, в том числе О'Мэлли, я усадил в первом ряду. Уэлман пристроился в углу рядом с глобусом. Сержант Перли Стеббинс сел у стены за спиной у Кремера. Для Сола Пензера я поставил стул в торце моего стола. У меня было намерение усадить десять женщин позади их начальства, и стулья я поставил именно так, но у них, по крайней мере, у некоторых, оказалось на этот счет собственное мнение. Пока я с полминуты простоял спиной к ним, разговаривая с Кремером, четыре уже уселись на диван. Со своего места у себя за столом, чтобы их увидеть, мне нужно было либо повернуться вместе с креслом, либо повернуть голову на девяносто градусов, но я решил оставить их в покое. Если Вульф захочет, чтобы все сидели поближе, он может сам сказать.
В двенадцать минут десятого я послал Сола сказать Вульфу, что все на месте, и еще через минуту в дверях появился Вульф. Он прошел прямо к своему столу, ни с кем, в том числе и с Кремером, не здороваясь. Шепот и бормотанье стихли. Вульф не спеша уселся, медленно обвел всех взглядом слева направо и обратно. Затем метнул взгляд влево и спросил:
