Перл ничего не ответил, и до меня наконец дошло, что этот револьвер угрожал не только мне.
— Ну, так как, Перл? — снова спросила она с издевкой. — Скажи мне еще раз, сколько было в тех сейфах, когда вы с Фрэнки их вскрыли. Помнишь, что ты говорил? Одни бумажные деньги, да и те сгорели, когда вы орудовали автогеном! А в другом — одни побрякушки на пару тысяч долларов! Помнишь свои слова, Перл?
Он нервно сглотнул.
Она подошла к секретеру, жестом приказав нам отодвинуться. Положив на него сумочку, она ткнула пальцем в каждый из мешочков. На секретер выкатились несколько обручальных колец.
— Послушай, — начал Перл.
Она холодно оборвала его:
— Ты и Фрэнки заставил солгать и отнял его долю. Как тебе это удалось? Шантажом?
— Послушай, все было совсем не так, — начат он объяснять умоляющим тоном. — Просто ничего не должно было попасть раньше времени на рынок. Я собирался все тебе рассказать... Честно! Неужели я бы стал обманывать своих же родственников!
— Заткнись, ты, грязная свинья! — выкрикнула она. — В конечном итоге все досталось тебе, да? И это не в первый раз! Ложь, шантаж, вымогательство! Как же, ты ведь не мог оставить нас в покое! Все, что мы хотели, — взять в магазинах выручку, но тебе надо было обязательно вмешаться! Убить человека и сжечь полгорода, лишь бы увезти оба сейфа! Тебе все мало! Ты не мог даже эту женщину оставить в покое и дождаться, пока она продаст свой мотель и уедет... Нет, тебе надо было все давить и давить на нее, чтобы купить мотель за бесценок! Да и этого человека... Неужели у тебя не хватило ума оставить его в стороне? А теперь он сделал из тебя дурака! Ну, так вот, Перл! Я еще смогу выпутаться! И выпутаюсь! И возьму все, что лежит в этом сейфе... Если бы знала, как его открыть, я бы давно тебя убила!
Она действительно может выпутаться, если вернется прежде, чем ее хватятся дома. Если я и Перл будем убиты и она заберет ценности, против нее не будет никаких улик. Никому не придет в голову подумать на нее.
И тут я вспомнил о Джорджии Лэнгстон. Очевидно, Цинтия не знала о ее присутствии здесь. Если Джорджия не выдаст себя, она спасена.
Но как только я об этом подумал, я услышал слабый шорох в прихожей и невольно взглянул на дверь.
Из-за двери показалась тонкая рука, которая нащупывала выключатель. Но Перл тоже увидел руку. Цинтия Редфилд непроизвольно оглянулась, но в ту же секунду рука уже нащупала выключатель, и свет в комнате погас.
Чисто рефлекторно Цинтия нажала на курок, но я уже устремился к двери. А Перл столкнулся со мной, и мы оба рухнули на пол. Я пинком отбросил его и бросился на то место, где только что стояла Цинтия Редфилд. Видимо, она успела отступить в сторону, потому что мне удалось лишь задеть подол ее юбки. Снова раздался выстрел. Я бросился на нее, но на этот раз совсем неудачно. В тот же момент в меня врезался Перл. Мы натолкнулись на стену, и он упал на меня, пригвоздив к полу. И тут я услышал какую-то возню в прихожей, кто-то вскрикнул, входная дверь хлопнула.
Она ускользнула, и мне никогда не поймать ее в ночной темноте.
Перл уперся коленом мне в грудь. Его кулак угодил мне в ухо, и я невольно откинул голову, прижимаясь к стене. Это дало ему возможность развернуться и еще раз ударить. Одна рука оказалась у меня под корпусом, и я не смог вложить всю силу в другую руку, когда наносил ответный удар. Он ударил меня еще раз, причем так, что едва не свернул мне челюсть. Еще два-три таких удара, и он выбьет из меня весь дух.
Я собрал последние силы и вывернулся, опрокинув его навзничь. В кромешной тьме мы начали кататься по полу, тесно сплетаясь друг с другом. Карточный столик рухнул, осыпав нас грудой журналов и книг. Мне показалось, что где-то вдалеке прошумела машина, но наше хриплое дыхание заглушило все звуки.
Мы дрались не на жизнь, а на смерть среди обломков карточного столика, на скользком, движущемся ковре из журналов и книг. Левой рукой я наконец нащупал его горло, а правой нанес удар. Он захрипел. Я снова размахнулся, но в этот момент почувствовал, что он обмяк. Я оторвался от него и упал, не в силах подняться на ноги. В тот же момент где-то у меня за спиной вспыхнула спичка, а потом зажегся свет. Я приподнялся и повернул голову. В дверях стоял Келли Редфилд!
Нас разделяло не менее десяти футов. Я сидел и смотрел на него — ни на что другое у меня уже не было сил.
Лицо его было бледным и напряженным, а в глазах будто застыла смерть. В его руке не было револьвера, но форменный китель был расстегнут, и я видел, что револьвер находится в кобуре, на поясе.
Редфилд молчал. В комнате слышно было только мое дыхание. Наконец его правая рука вытащила из кобуры револьвер.
— Все, Чэтэм! — сказал он, и напряжение лишило его голос всякой выразительности.
И вдруг я увидел, что взгляд его оторвался от меня и устремился к открытому сейфу. Что-то, находившееся там, приковало его внимание. Я невольно повернулся и посмотрел в ту же сторону. На секретере один из мешочков все еще был открыт, и свет играл в драгоценных камнях, украшавших перстни. А рядом лежала сумочка Цинтии Редфилд.
Он оторвал от нее взгляд и попытался осуществить то, что хотел. Поднял револьвер и прицелился. Лицо его сразу заблестело, словно смазанное глицерином, от выступивших на нем капелек пота. В следующий момент дуло револьвера задрожало, и рука опустилась.
Казалось, прошла целая вечность. Наконец он вложил револьвер обратно в кобуру. Потом подошел к секретеру и, став спиной ко мне, набрал номер телефона.
Я уронил голову на руки, лежавшие на коленях, и закрыл глаза. Меня всего трясло, и я совсем ослабел.
Я слышал, как он набирает номер.
— Редфилд говорит... — сказал он в трубку. — Прекратите поиски Чэтэма! Но пошлите кого-нибудь взять Фрэнки Кроссмэна!
— Фрэнки здесь, во дворе, — сказал я, не открывая глаз.
Он не подал виду, что слышал мои слова, однако изменил свое распоряжение:
— Пришлите сюда Митчелла... Да, да, на ферму Перла Тэлли. Надо забрать Фрэнки Кроссмэна и Перла Тэлли по подозрению в убийстве!
Последовала пауза, словно его прервали; а потом он сказал со злостью:
— Нет, черт возьми, это еще не все! Я сам скажу вам, когда закончу!..
Я открыл глаза. Он медленно протянул свободную руку, взял сумочку Цинтии и вытряхнул ее содержимое на секретер. Какое-то мгновение он смотрел окаменевшим взором на кучу этих женских мелочей — крошечный носовой платок, расческа, губная помада, зеркало и листок папиросной бумаги, потом тронул эту кучку пальцем, отбрасывая из нее что-то в сторону, и замер. Это был ключ от машины.
— И передайте Митчеллу, чтобы он захватил с собой людей для обыска местности. Один из них скрылся... Ушел пешком!
Я перевел взгляд на дверь. Там стояла Джорджия Лэнгстон, и глаза ее были полны слез. Я каким-то чудом поднялся, захватил свою куртку, вышел в прихожую и протянул ей руку. Тихо вскрикнув, она бросилась мне навстречу.
Через несколько минут прибыл Келхаун. В это время мы уже сидели на крыльце, держась в темноте за руки.
— Я пытался дозвониться к вам, — сказал Келхаун, — и предупредить, что на ферму едет Редфилд. Это я во всем виноват. Я хотел объяснить ему насчет Перла, Фрэнки и вызова ФБР. Но как только он услышал, где вы, он сорвался с места и помчался сюда.
— Ничего, ничего, — сказал я и рассказал обо всем, что произошло.
Он вошел в дом.
Вскоре прибыло еще несколько машин, и двор наполнился полицейскими, которых я до сих пор не видел. Вокруг стало светло от фар. Появились Макгрудер и Митчелл. Они посмотрели на меня и прошли в дом, чтобы поговорить с Редфилдом.
— Я пыталась задержать ее, — сказала мне Джорджия. — Хотела догнать, когда она столкнулась со мной, но она сразу исчезла.
— У нее был револьвер, — сказал я.
— Знаю, но мне казалось, что она — наше единственное доказательство.
— Была, — сказал я, — но теперь она не нужна — она забыла впопыхах сумочку... Кстати, напомните мне как-нибудь поблагодарить вас за то, что вы догадались погасить свет.
Дверь дома распахнулась, и вышел Редфилд в сопровождении Митчелла.
— Поручаю это вам! — сказал он Митчеллу. — Обыщите все вокруг, сделайте опись, и когда найдете их всех, привезите их и оформите документацию. Я буду дома.
Митчелл кивнул в мою сторону:
— А Чэтэм?
— Что Чэтэм? — переспросил Редфилд. — Он волен идти куда хочет. Против него обвинений нет!
Я поднялся, вынул из куртки револьвер и протянул ему. Он молча сунул его в карман. Потом, резко повернувшись, прошел через двор, сел в патрульную машину и умчался.
Я снова сел на ступеньку. Джорджия проводила машину глазами, пока сигнальные огни не исчезли за поворотом.
— И ни один из нас не сказал ни слова!
— А что можно было сказать?!
— Да. да. я, конечно, понимаю...
