Ознакомительная версия.
– Одно очко в твою копилку, улыбнулась Николь, ну а как его найти? Этого хитрого грабителя и убийцу ты можешь предложить?
– Попробую. Будем считать, что мы установили, что он живет в том многоквартирном доме. Насчет крыши я очень сомневаюсь. Ведь туда пришлось бы проникать несколько раз, это трудно было бы делать всякий раз незаметно, если не жить в этом доме. Просто я рассмотрела бы не только верхние этажи на этот случай. Дальше работа полиции состояла бы в том, чтобы в первую очередь исключить тех, кто точно не мог этого сделать, я думаю, что круг подозреваемых значительно бы сузился. Дальше неплохо бы выяснить, не занимался ли кто-нибудь из живущих в этом доме живописью, ведь эту мазню все же нужно было нанести на холст, а для этого нужны некоторые навыки. Рисовать он, конечно, мог и не дома, но ему все равно пришлось бы купить краски, кисти, подрамник. И это тоже зацепка для полиции. Если честно, не думаю, что, зная все это, полиция долго бы искала преступника, не такой уж он хитрец, как ему, видимо, казалось.
– Здорово! – воскликнула моя подруга, – Генри тоже пришел к тому же выводу но немного другим путем, что, в общем-то, и понятно.
– Расскажи, – попросила я.
Расследование Генри Тамона,
описанное Николь и записанное мною практически дословно
– Николь, у вас есть какие-нибудь мысли? – спросил меня мой шеф.
– Меня несколько удивила последняя работа покойного..., – больше сказать мне было нечего... – неуверенно ответила я.
– А скажите, Николь, как бы вы поступили, если бы хотели украсть какую-нибудь картину Мендеса? – продолжал допытываться Генри.
– Ну и вопрос... Я думаю..., я думаю, что проще всего это было сделать с картиной, над которой Мендес работал... Ведь все остальные наверняка охраняются с сигнализацией...
– А как бы вы поступили, если бы хотели скрыть факт кражи?
– Ну, не знаю... Может бы, поменяла холст на подрамнике...
– Но это ведь долгая процедура, сначала снять холст, потом натянуть другой... А рядом плавает труп...
– О, господи... Это обязательно?
– Скорее всего, да, по крайней мере, так произошло.
– Тогда... Тогда заменю холст вместе с подрамником!
– Николь, скажите, где вы были и что делали в день убийства между десятью и половиной одиннадцатого утра?
– Я?
– Вы, Николь! К счастью, у вас есть алиби, вы ведь были со мной...Вы бы могли стать опасной преступницей.
– Генри, вы как всегда преувеличиваете мои способности и заслуги. Вы и вправду думаете, что это ограбление?
– Это единственная правдоподобная версия. На всякий случай я хочу переговорить с садовником. Возможно, он видел картину незадолго до убийства художника и сможет опознать холст. Впрочем, если он будет утверждать, что это именно та картина, то я сильно заподозрю в нем сообщника!
– Не лучше ли обратиться к искусствоведам?
– Несомненно, Николь, но это займет как минимум несколько дней, и... этим уже будет заниматься полиция. Ведь наша задача лишь дать новое направление следствию...
Утром позвонил садовник. Как и предположил Генри, он видел картину за неделю до убийства. Кроме гор и ручья там был еще водопад! Версия Генри стала еще весомей, и он решил, что инспектора надо пригласить немедленно, ведь убийца гуляет на свободе...
Инспектор пообещал прибыть через час, но уже через сорок минут был у нас...
– Мистер Майлс, я полагаю, что это убийство в целях ограбления.
– Но ничего же не было похищено!
– Было, дорогой Майлс, было... Водопад, например.
– Простите?
– Со слов садовника на картине был изображен водопад. Убийца подменил подрамник с холстом. Холст, который хранится в доме – любительская подделка! Впрочем, для верности закажите экспертизу в Музее Искусств. Кроме того, если позволите, вот небольшой план поимки преступника. Скорее всего, он имеет какое-то отношение к жильцам того многоэтажного дома. А чтобы определить поточнее, попробуйте обойти магазины для художников, их не так много, все-таки подрамники покупают не каждый день. Возможно, продавец запомнил покупателя, и вы сможете сделать фоторобот. Ну а затем покажите его привратнику той многоэтажки.
Когда инспектор ушел, я спросила Генри, неужели он думает что человек, чтобы приобрести картину, может пойти на убийство художника?
– Понимаете, Николь, нормальный человек не станет ни убивать, ни красть. Поэтому точно можно сказать, что речь идет о человеке с отклонениями. Почему мы должны предполагать, что они незначительны?
– Насколько я понимаю, Генри, эта версия пришла вам в голову еще до того, как вы заинтересовались холстом. Не так ли?
– Вы совершенно правы, Николь. Ход моих мыслей был примерно таков. Чудес не бывает. Людей просто так не убивают. Тем более, с дороги художника было не видно, то есть никто не мог, проходя, заинтересоваться его работой, зайти посмотреть, получить шок от увиденного и, в состоянии аффекта, утопить автора? Убийство было предумышленным. Большинство преступлений направлены на овладение чужим имуществом. Что можно украсть у художника? Картину! Вот я ею и заинтересовался.
* * *
Через три дня Майлс снова появился у нас в офисе. Букет роз для меня, бутылка дорогого коньяка для Генри. Что же касается убийцы, о его задержании мы узнали еще из утренних газет. Им оказался молодой человек, два раза в неделю навещавший свою тетушку, одиноко проживавшую в том самом многоэтажном доме. Убийца во всем сознался. Как-то раз, забавляясь с тетушкиной подзорной трубой, он увидел художника за работой и даже смог разглядеть некоторые детали картины. Справившись о нем и выяснив, что речь идет об очень дорогом художнике, молодой человек задумал и осуществил столь дерзкий план. Он рассчитывал, что ему удастся замести следы. Картину же надеялся сбыть коллекционерам, когда страсти поулягутся.
– Если бы не вы, мистер Тамон... – произнес инспектор, чем доставил большое удовольствие, прежде всего, мне. Не уверена, что и Генри услышал эту фразу.
* * *
Когда я выслушала рассказ Николь, я поняла, одну интересную вещь. Именно Генри Тамон использовал для решения этой загадки воображение, как основной инструмент. Его логика лишь помогала ему анализировать и проверять те версии, которые предлагало его воображение и отсекать все лишнее и несущественное. Его слепота не мешала ему чувствовать то, что другие видели, но она обостряла его умение видеть то, что может оказаться недоступным взору зрячего. Мне вот не хватило воображения представить себе как садовник, работая в саду, время от времени бросал взгляд на художника. Действительно, ведь ему приходилось часто заниматься чем-то довольно скучным, и созерцание работы Мендеса несколько разнообразило эти занятия. Возможно, он специально и не рассматривал картину, над которой работал художник, но, когда его спросили, он легко воспроизвел в памяти то, что видел не один раз. Еще я поняла, что в условиях реального расследования я, возможно, не так быстро догадалась бы, что картину подменили, впрочем, скорее всего, проблема была в том, что полиция сразу отказалась от версии убийства ради ограбления, иначе, подмена была бы разоблачена в первый же день. Стоило только на это неоконченное полотно взглянуть кому-то, кто был знаком с творчеством Мендеса. Но все внимание было поглощено поиском других мотивов. Николь уже знала разгадку, поэтому невольно подсказала мне своей пренебрежительной интонацией, что картина, которую она видела в доме Мигеля Мендеса, была всего лишь фальшивкой. Дальше мне было уже легче понять, что произошло.
Игра нас необыкновенно увлекла. Время бежало незаметно, и нам совсем не хотелось спать. Как я и ожидала, мне тоже пришлось выступить в роли рассказчика и невольного экзаменатора.
– А теперь твоя очередь загадать мне загадку, – заявила Николь, – впрочем, это не совсем то же самое, ведь я не детектив и даже не аналитик, коим себя считает Генри, но все равно хочу попробовать себя в этой роли. Мне очень понравилась наша игра.
– Хорошо, – согласилась я, – мне как раз вспомнился случай из моей практики, любопытный и не совсем стандартный.
– Там тоже было убийство? – спросила меня моя подруга и в данный момент, можно сказать, коллега.
– Поверь мне, – уклонилась я от прямого ответа, – история выглядела достаточно нелепо, чтобы представить ее тебе в качестве детективной загадки.
– Ты меня заинтриговала, и я хочу услышать о том, что же случилось!
Ты знаешь, кто такая Анна Крамм, – я сделала паузу, ожидая реакцию на это очень известное имя, – или в Америке не слишком интересуются нашими знаменитостями?
– Нет, почему же... Я, конечно, почти не читаю ваших газет, но у меня есть друзья журналисты... – дала понять моя подруга, что кое-что припоминает.
– Понимаю... Значит, ты слышала о ней и Стиве Кроуне? – высказала я предположение и оказалась права.
– Ты хочешь спросить, знаю ли я, что она жена Стива Кроуна? – уточнила Николь.
Ознакомительная версия.
