– Да, худобой я не отличаюсь, вы правы. Ну и, разумеется, все мы немного болваны. Жаль, что вы не увидите, чем закончится эта история. Пусть маленькая победа, но моя.
– Победа!
– Да.
Нийя скривила губы, повернулась и стремительно зашагала к двери. Я подскочил и распахнул дверь прямо перед ее носом. Нийя вдруг остановилась, выкрикнула Вульфу: «Тиига мии борние руза», – так, во всяком случае, мне послышалось – и вылетела в прихожую – разъяренная фурия, сопровождаемая по пятам Чарли Хисом. Я выпустил их в промозглую ноябрьскую тьму и постоял на крыльце, чтобы проследить за отбытием. Насколько я мог видеть при тусклом уличном освещении, Хис не пытался подавать тайным сигналов никому из своих коллег, да и за полицейским автомобилем, когда они отъехали, никто не последовал.
Я уже повернулся, чтобы вернуться в дом, когда к тротуару напротив нашего крыльца подкатил черный лимузин, из которого выскочил шофер и услужливо распахнул дверцу, да еще и приложил пальцы к козырьку, когда один из двоих вылезших из лимузина мужчин что-то произнес. Я вошел в прихожую, развернулся на сто восемьдесят градусов и поприветствовал представителей двух поколений Барреттов. Потом попросил их минутку подождать, заглянул в кабинет и сказал Вульфу:
– Отец и сын.
– Скажи – пусть заходят.
Что я и сделал. Джон П., не успевший даже переодеться, занял кресло, в котором до него сидела Нийя. Лицо его казалось вытянутым и напряженным, а во взгляде, которым он наградил сначала Кремера, а потом Вульфа, не было и тени дружелюбия. Я придвинул Дональду другое кресло. Барретт-отпрыск выглядел настолько злобным и кровожадным, что я с трудом сдержал искушение бросить ему кусок сырого мяса. Никто, похоже, не горел желанием обменяться рукопожатием ни с кем из присутствующих, как принято в лучших домах.
Вульф сказал:
– Фред, подожди в гостиной.
Фред послушно вышел.
– Арчи, возьми блокнот.
Я взял блокнот.
– А вы и есть инспектор Кремер из полиции? – спросил Джон П.
– Да, сэр, – кивнул Кремер. – Из отдела тяжких преступлений.
Джон П. повернулся к Вульфу:
– Это просто нелепо! Дикость какая-то! У нас конфиденциальный деловой разговор, а вы тут велите своему человеку взять блокнот.
Вульф поуютнее устроился в своем необъятном кресле и сцепил пальцы.
– Нет, – произнес он. – Это вовсе не нелепо. Присутствие здесь мистера Кремера совершенно уместно, поскольку вам сейчас придется предпринять самые серьезные усилия, чтобы спасти своего сына от осуждения за преднамеренное убийство.
Кремер дернул головой. Дональд разинул рот и побледнел, отчего сразу сделался куда менее кровожадным. А вот по выражению лица Джона П. можно было подумать, что Вульф обронил ничего не значащую реплику о погоде.
– А вот уже и впрямь не нелепо, – заявил Джон П. – Это куда опаснее. За такие слова придется ответить.
– Вы совершенно правы, мистер Барретт – возвысил голос Вульф. – Именно к этому я и собираюсь сейчас приступить. Через час меня ждет ужин, и я не хотел бы тратить время на пустую болтовню. Все карты у меня в руках, так что миндальничать мне незачем. Ваша сделка с бандой Доневича потерпела крах. Примите это как факт. Зарубите себе на носу. Теперь я скажу вам…
– Я хочу переговорить с вами с глазу на глаз. – Джон П. встал. – Уберите отсюда этих людей или отведите меня…
– Нет, – жестко оборвал Вульф. – Сядьте.
– Зачем? Сами же сказали, что сделка потерпела крах. Так это или нет, обсуждать это я не собираюсь. Нам с вами вообще говорить не о чем. Пойдем, Дональд.
Он шагнул к двери. Слова Вульфа вонзились ему в спину.
– Через час будет подписан ордер на арест вашего сына по обвинению в предумышленном убийстве! Тогда говорить со мной будет уже поздно.
Дональд тоже вскочил и двинулся за главой семейства. Однако сам глава внезапно остановился, круто развернулся, прошагал к Кремеру и звенящим от праведного гнева голосом провозгласил:
– Вы – важное должностное лицо. В вашем присутствии меня шантажируют и угрожают мне. Вы знаете, кто я такой? Да или нет?
Тут, по-моему, старина Джон П. допустил промашку. Несмотря даже на то, что Кремер не имел ни малейшего понятия о том, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Впрочем, следует воздать ему должное, инспектор не стушевался.
– Да, – спокойно ответил он. – Я знаю, кто вы такой. А сейчас сядьте и сделайте, как говорит Вульф. Он владеет этим особняком и оранжереей, в которой произрастает миллион долларов в виде бесценной коллекции орхидей. Вам повезло: я здесь, и смогу выступить свидетелем в том случае, если вам вздумается подать на него в суд за клевету.
Вульф раздраженно фыркнул:
– Можете уходить, я вас не задерживаю. Но за последствия пеняйте на себя. Вы ведете себя, как школьница, на девичью честь которой кто-то посягнул. Неужто вы не понимаете, что без серьезных оснований я не стал бы такое заявлять? Или вы принимаете меня за недоумка?
– Блефует он! – выпалил вдруг Дональд.
Отец бросил на него уничтожающий взгляд и кивком головы велел сесть в кресло. Дональд покорно опустился в кресло. Джон П. последовал его примеру и обратился к Вульфу:
– Выкладывайте.
– То-то же, – сухо сказал Вульф и снова переплел пальцы. – Постараюсь быть как можно более кратким, поскольку вы уже и так в курсе дела, а мистеру Кремеру можно обрисовать все в самых общих чертах.
Вульф возвел глаза на Кремера и добавил:
– Для начала готов назвать вам имя убийцы. Я обещал вам это. Ее имя – княгиня Владанка Доневич.
– Не знаю ее, – буркнул Кремер.
– Нет, знаете. К этому мы вернемся позже. Она из Загреба – столицы Хорватии, из Югославии. Жена молодого князя Стефана. Они, в отличие от большинства хорватов, сочувствуют фашистам. Однако объединяет их с остальными хорватами ненависть к официальному Белграду. В Белграде, кстати, сейчас выбирают, кому покориться – Германии с Италией или Франции и Англии. Поэтому хорваты для немцев как кость поперек горла. С помощью банды Доневича Германия пытается подкупить хорватов, засылая и Загреб агентов. Другие страны между тем…
– Какое мне дело до ваших хорватов? – вскинулся Кремер. – Я нью-йоркский полицейский…
– Я знаю, но дело в том, что большинство мировых денег сосредоточено в Нью-Йорке или контролируется отсюда. Вот почему в Нью-Йорк стекаются люди со всего мира с подобными штучками. – Вульф полез во внутренний карман, достал какую-то бумагу и протянул ее инспектору Кремеру.
– Можете оставить ее себе. Это улика. Прочитать вам ее, правда, не удастся. Бумага подписана князем Стефаном Доневичем и наделяет его супругу, княгиню, особыми полномочиями от его имени…
Губы Джона П. искривились.
– Откуда она у вас?
– Это не имеет значения, мистер Барретт. Сейчас, по меньшей мере. – Вульф снова посмотрел на Кремера. – Полномочия эти, в частности, включают право на концессию боснийского леса, а также кредитование через компанию международных банкиров «Барретт и Дерюсси». В Нью-Йорк княгиня прибыла инкогнито, под вымышленным именем, и принялась проводить переговоры. Более того, она даже прикинулась иммигранткой и устроилась на работу в школу фехтования. Не думаю, что многим известно, кто она такая на самом деле, но трое людей были безусловно посвящены в ее тайну – отец и сын Барретты, а также некий Рудольф Фабер, который участвовал в переговорах как тайный агент нацистской Германии. Дело в том, инспектор, что компания «Барретт и Дерюсси» оказывает финансовую поддержку режиму Гитлера.
Дональд взорвался:
– Мы просто пытались…
Он перехватил ледяной взгляд отца и умолк.
Вульф кивнул.
– Я знаю. Деньги и порядочность несовместимы… Но британский агент Ладлоу на свою беду раскрыл их планы. Он даже угрожал княгине, что проинформирует американское правительство и сорвет их сделку. И она ничтоже сумняшеся убила Ладлоу. Сама, своими руками. С ней, правда, из Загреба приехала другая молодая женщина, ее подруга, тоже под вымышленным именем, но она тут ни при чем. Вы все поняли, мистер Кремер?
– Продолжайте, – пробормотал Кремер.
– Осталось уже немного. Рудольф Фабер знал обо всех делишках княгини и пытался ее шантажировать. Вплоть до вчерашнего вечера княгиня была у него в руках и Фабер диктовал ей свои условия – думаю, что весьма жесткие, поскольку Фабер был не из тех людей, которых легко уломать. Он вынудил ее признаться, где находится эта бумага, и пытался во что бы то ни стало заполучить ее в свои руки. Бумага эта и впрямь была бесценна. Думаю, мистер Барретт, вам тоже ее недоставало, чтобы приложить к подписанному вами соглашению?
Джон П. не ответил. Вульф пожал плечами.
– Итак, она убила Фабера. Договорилась встретиться с ним у себя на квартире и там заколола его. Не знаю, как она собиралась выпутаться из этой истории. Возможно, рассчитывала на свой титул или на то, что наше правительство не захочет осложнять отношения с Югославией. Но меня-то она за кого приняла? Неужели я похож на тупицу? Я бы не удивился, вздумай она и меня заколоть. А как вы с ней общались, мистер Барретт? Она не производила на вас странного впечатления?
