— Хорошо, — согласилась мисс Климпсон. — Кстати, как вас зовут?
— Кэролайн Бут, мисс Кэролайн Бут. Я сиделка, ухаживаю за парализованной дамой, что живет в большом доме у Кендал-роуд.
«Слава богу», — подумала мисс Климпсон, а вслух сказала:
— А моя фамилия Климпсон. Где-то у меня была визитная карточка… Нет, видимо, забыла. Я остановилась в «Виде с холма». Как мне до вас добраться?
Мисс Бут назвала ей адрес, сообщила, когда отходит автобус, и пригласила мисс Климпсон на ужин — та тотчас согласилась. Затем мисс Климпсон вернулась в гостиницу и написала несколько торопливых строк:
Дорогой лорд Питер,
полагаю, Вы задаетесь вопросом, куда я запропастилась. Но у меня наконец-то есть НОВОСТИ! Я ВЗЯЛА КРЕПОСТЬ ШТУРМОМ! Сегодня вечером иду в тот дом, так что можете ожидать СЕРЬЕЗНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ!!!
Очень тороплюсь.
Искренне ваша,
Кэтрин А. Климпсон
После обеда мисс Климпсон снова отправилась в город. Сперва она, как честная женщина, забрала из «Уютного уголка» свой альбом и оплатила счет, объяснив, что утром неожиданно встретила подругу и потому задержалась. Затем она прошлась по магазинам. В конце концов она подобрала металлическую мыльницу, которая полностью отвечала ее требованиям. Стенки мыльницы были немного выпуклые, так что, если ее закрыть и слегка сжать, она раскрывалась с сильным треском. При помощи некоторой изобретательности и лейкопластыря мисс Климпсон удалось прикрепить мыльницу к тугой резинке подвязки. Пристегнутая к худому колену, мыльница, если ее резко сдавить другим коленом, издавала такой прекрасный стук, который убедил бы и самого закоренелого скептика. До чая мисс Климпсон час поупражнялась, сидя перед зеркалом, чтобы не дергаться, проделывая данный трюк.
Помимо мыльницы мисс Климпсон приобрела кусок жесткой черной проволоки, какая используется для полей шляп. Сложенная пополам, согнутая так, чтобы образовать два угла, и примотанная к запястью, проволока становилась приспособлением, с помощью которого можно было неплохо раскачать легкий стол. Мисс Климпсон опасалась, что с тяжелым столом такой фокус не пройдет, но некогда было делать специальный заказ кузнецу. В любом случае попробовать стоило. Она отыскала свободное платье черного бархата с широкими рукавами и убедилась, что они надежно скрывают проволоку.
В шесть вечера мисс Климпсон облачилась в этот наряд, прикрепила к ноге мыльницу, сдвинув ее на внешнюю сторону, чтобы не испугать пассажиров в автобусе неуместным треском, надела тяжелый плащ с пелериной, взяла шляпу и зонтик. Первый шаг к завещанию миссис Рейберн был сделан.
Ужин подходил к концу. Угощение было отменное, и сидели они в прекрасной старинной комнате, обшитой дубовыми панелями, с потолком и камином в стиле Адама.[92] Мисс Климпсон была сосредоточена и готова действовать.
— Давайте переместимся в мою комнату, — предложила мисс Бут. — Это единственное место, где нам будет действительно удобно. Вы ведь понимаете, почти все комнаты в доме заперты. Прошу меня извинить, я ненадолго отлучусь — накормлю миссис Рейберн ужином, устрою бедняжку поудобнее, и мы сразу начнем. Вернусь где-то через полчаса.
— Она, верно, совсем беспомощна?
— Совсем.
— Разговаривает?
— Не то чтобы разговаривает… Бормочет иногда, но ничего не разобрать. Такая жалость, правда? И это при ее-то деньгах. Смерть для нее будет истинным благословением.
— Бедная старушка! — вздохнула мисс Климпсон. Мисс Бут проводила гостью в маленькую гостиную, обставленную пестрой мебелью, и оставила ее среди кретоновых[93] чехлов и многочисленных безделушек. Мисс Климпсон пробежала глазами названия книг — сплошные романы, не считая, конечно, нескольких томов по спиритизму, — и принялась рассматривать каминную полку. Как и у любой медсестры, она была заставлена фотографиями. Среди множества групповых снимков в больнице и карточек с надписями «От благодарных пациентов» выделялась кабинетная фотография[94] усатого господина, одетого по моде девяностых годов: он стоял с велосипедом у каменного парапета смотровой площадки, очевидно, где-то над обрывом, а вдали виднелось ущелье. Тяжелую серебряную рамку украшал затейливый орнамент.
«Для отца слишком молод, — подумала мисс Климпсон, поворачивая рамку и доставая из нее фотографию. — Или возлюбленный, или любимый брат. Хм! „Моей дорогой Люси — от Гарри с вечной любовью“. Похоже, не брат. Адрес фотографа — Ковентри. Наверное, торговал велосипедами. Но что же с этим Гарри случилось? Они точно не поженились. Наверное, умер — или изменил своей любви. Фотография в дорогой рамке, причем стоит в самом центре; оранжерейные нарциссы в вазе — думаю, Гарри скончался. Что еще? Семейный портрет? Да. Внизу подписаны имена — очень удачно. Дорогая Люси с челкой, папенька и маменька, Том и Гертруда. Том с Гертрудой старше Люси, но они, может, еще живы. Папенька — священник. На заднем фоне довольно большой дом, как положено приходскому священнику. Адрес фотографа — Мейдстон. Так, а вот папа с дюжиной мальчиков. Значит, учительствовал в школе или давал частные уроки. Два мальчика в соломенных шляпах, украшенных лентой с рисунком „зигзаг“, — тогда школа все-таки вероятнее. А что это за серебряный кубок? Т. Бут и еще три имени, четверка Пембрук-колледжа — 1883 год.[95] Колледж не из дорогих. Может, папенька возражал против Гарри из-за его связи с велосипедами? А эта книга, видимо, школьная награда. Точно. Женский колледж в Мейдстоне. За выдающиеся успехи в английской литературе. Не идет ли она?.. Нет, ложная тревога. Молодой человек в хаки. „С любовью, твой племянник Дж. Бут“… Наверное, сын Тома. Интересно, вернулся ли он с войны? Так, теперь это точно она».
Когда дверь отворилась, мисс Климпсон сидела у камина, погруженная в чтение Реймонда.[96]
— Простите, что заставила вас ждать, — сказала мисс Бут. — Бедная старушка сегодня очень беспокойна. Часа через два придется снова ее проведать. Ну что, начнем? Мне не терпится попробовать.
Мисс Климпсон горячо ее поддержала.
— Обычно мы используем вот этот стол, — сказала мисс Бут, выдвигая вперед круглый бамбуковый столик с полкой под крышкой. Мисс Климпсон отметила про себя, что никогда в жизни не видела более подходящего реквизита для имитации паранормальных явлений, и вслух восторженно одобрила выбор миссис Крейг.
— Будем сидеть при свете? — спросила мисс Климпсон.
— Яркий свет не рекомендуется, — ответила мисс Бут. — Как мне объяснила миссис Крейг, духов отпугивают синие лучи солнечного и электрического света. Они создают помехи для вибраций. Поэтому обычно мы сидим у камина, выключив лампы, — возле огня достаточно светло и можно писать. Записывать будете вы или я?
— Думаю, лучше доверить это вам, у вас больше опыта, — сказала мисс Климпсон.
— Хорошо, — согласилась мисс Бут, взяла карандаш и блокнот, а затем погасила свет.
— Теперь нужно сесть и положить на столешницу кончики пальцев, но сильно не нажимать. Лучше, конечно, когда участники образуют круг, но вдвоем у нас не получится. Думаю, некоторое время разговаривать не стоит — сначала ведь надо установить контакт. С какой стороны сядете?
— Мне здесь очень удобно.
— Вы точно не против сидеть спиной к свету?
Мисс Климпсон была совсем не против.
— Что ж, отлично, так мы загородим стол от лучей.
— И я так подумала, — искренне ответила мисс Климпсон.
Они положили на стол кончики пальцев и погрузились в ожидание.
Прошло десять минут.
— Вы не почувствовали движения? — спросила мисс Бут.
— Нет.
— Иногда приходится ждать довольно долго.
Молчание.
— О! Кажется, я что-то уловила.
— У меня пальцы слегка покалывает.
— И у меня. Теперь уже скоро.
Пауза.
— Хотите отдохнуть?
— Запястья немного затекли.
— Так всегда бывает, пока не привыкнешь. Это через вас проходит сила.
Мисс Климпсон осторожно помассировала запястья. Тонкие черные крючки незаметно подвинулись к краям ее черного бархатного рукава.
— Я чувствую, вокруг нас сконцентрировалась сила. У меня мурашки бегают по спине.
— Давайте продолжим, — предложила мисс Климпсон. — Я достаточно отдохнула.
Молчание.
— Мне кажется, — прошептала мисс Климпсон, — как будто меня кто-то хватает сзади за шею.
— Не двигайтесь.
— И руки онемели до локтей.
— Тссс! У меня тоже.
Мисс Климпсон могла бы еще добавить, что у нее ноют дельтовидные мышцы, если бы знала, что они так называются. Обычный эффект от сидения за столом с руками на весу, когда ни на что не опираешься запястьями.
