– А картина? – спросила Розамунд. – Что это была за картина?
Пуаро медленно развернул телеграмму.
– Этим утром я позвонил мистеру Энтуислу, поручив ему поехать в «Стэнсфилд-Грейндж» и, якобы по просьбе самого мистера Эбернети, – тут Пуаро устремил твердый взгляд на Тимоти, – пошарить среди картин в комнате мисс Гилкрист и взять с собой ту, что изображает гавань Полфлексана, под предлогом изготовления новой рамки в качестве сюрприза для мисс Гилкрист. В действительности он должен был доставить картину в Лондон и явиться с ней к мистеру Гатри, которого я предупредил телеграммой. В результате сделанный наспех набросок гавани был удален, обнаружив оригинальную картину. – Он поднял телеграмму и прочитал: – «Безусловно Вермеер. Гатри».
Внезапно, словно под действием электрошока, мисс Гилкрист разразилась бессвязной речью:
– Я знала, что это был Вермеер! А она не знала! Рассуждала о Рембрандте и итальянских примитивистах и не могла распознать Вермеера, когда он был у нее под носом! Всегда разглагольствовала об искусстве – и ничего в нем не смыслила! Она была на редкость глупой женщиной. Вечно болтала об «Эндерби», о детстве, о Ричарде, Тимоти, Лоре и всех остальных. Эти дети купались в деньгах! У них всегда было все самое лучшее! Вы не представляете, как надоедает час за часом, день за днем слушать одно и то же и откликаться: «О да, миссис Ланскене!», «В самом деле, миссис Ланскене?». Притворяться, что тебе интересно, а в действительности скучать, зная, что впереди тебя не ждет ничего… И тут – Вермеер! Я читала в газете, что картина Вермеера недавно была продана за пять с лишним тысяч фунтов!
– И вы так жестоко убили ее из-за пяти тысяч? – В голосе Сьюзен звучало недоверие.
– На пять тысяч, – отозвался Пуаро, – можно взять в аренду чайную и снабдить ее всем необходимым…
Мисс Гилкрист повернулась к нему:
– Хоть вы меня понимаете. Это был мой единственный шанс. Я должна была раздобыть крупную сумму. – Навязчивая идея вибрировала в ее голосе. – Я собиралась назвать новую чайную «Пальма» и заказать меню с верблюдами на обложке. Иногда можно достать симпатичный фарфор – из того, что не приняли для экспорта, – а не эти ужасные белые чашки. Я хотела открыть чайную в каком-нибудь приятном месте, где живут симпатичные люди, – в Рае или, может, Чичестере… Я уверена, что смогла бы добиться успеха. – Помолчав, она задумчиво добавила: – Дубовые столики и маленькие плетеные стулья с мягкими сиденьями в красно-белую полоску…
Несколько секунд несуществующая чайная казалась более реальной, чем викторианская солидность гостиной в «Эндерби»…
Чары развеял инспектор Мортон.
Мисс Гилкрист вежливо повернулась к нему.
– Конечно, – сказала она. – Я готова следовать за вами. Не хочу никаких неприятностей. В конце концов, если я не смогу открыть «Пальму», все остальное не имеет значения…
Мисс Гилкрист вышла из комнаты вместе с инспектором, а Сьюзен произнесла по-прежнему дрожащим голосом:
– Никогда не представляла себе убийцу, выглядящую как леди. Это ужасно…
– Но я не понимаю, при чем тут восковые цветы, – сказала Розамунд, с укоризной глядя на Пуаро своими огромными голубыми глазами.
Они находились в лондонской квартире Элен. Сама Элен отдыхала на диване, а Розамунд и Пуаро пили чай вместе с ней.
– Не понимаю, какое отношение имеют к этому восковые цветы, – повторила Розамунд, – и малахитовый столик.
– Малахитовый столик – никакого. А восковые цветы были второй ошибкой мисс Гилкрист. Она упомянула, что они великолепно выглядят на малахитовом столике. Но мисс Гилкрист не могла видеть их там, потому что их разбили и унесли до ее приезда вместе с Тимоти и Мод. Значит, она видела их, побывав в «Эндерби» как Кора Ланскене.
– Глупо с ее стороны, – заметила Розамунд.
Пуаро погрозил ей пальцем:
– Это показывает, мадам, насколько опасны могут быть разговоры. Я глубоко убежден, что если вы сумеете заставить человека достаточно долго беседовать с вами на любую тему, то рано или поздно он себя выдаст. Это и произошло с мисс Гилкрист.
– Впредь буду осторожнее, – задумчиво промолвила Розамунд. Внезапно ее лицо прояснилось. – Знаете, у меня будет ребенок.
– Ага! Так вот что скрывалось за Харли-стрит и Риджентс-парком?
– Да. Я была так удивлена и взволнована, что просто должна была куда-нибудь пойти и подумать.
– Помню, вы говорили, что делаете это не слишком часто.
– Ну, не думать гораздо легче. Но на этот раз мне надо было принять решение насчет будущего. Я решила оставить сцену и быть только матерью.
– Эта роль отлично вам подойдет. Я уже предвижу очаровательные фотографии в «Скетче» и «Тэтлере».
Розамунд счастливо улыбнулась:
– Да, это чудесно. Знаете, мсье Пуаро, Майкл очень доволен. Никак от него этого не ожидала. – Помолчав, она добавила: – А малахитовый столик я уступила Сьюзен. Я подумала, что раз у меня будет малыш…
Она оставила фразу неоконченной.
– Косметическое предприятие Сьюзен выглядит многообещающе, – заметила Элен. – Уверена, что она добьется большого успеха.
– Да, миссис Бэнкс рождена для успеха, – кивнул Пуаро. – В этом она похожа на своего дядю.
– Полагаю, вы имеете в виду Ричарда, а не Тимоти? – осведомилась Розамунд.
– Безусловно, не Тимоти, – ответил Пуаро.
Они рассмеялись.
– Грег куда-то уехал, – сказала Розамунд. – Сьюзен говорит, что он отдыхает в санатории.
Она вопросительно посмотрела на Пуаро, но он промолчал.
– Не могу понять, – продолжала Розамунд, – почему Грег настаивал, что убил дядю Ричарда. Думаете, это форма эксгибиционизма?
Но Пуаро вернулся к предыдущей теме:
– Я получил очень любезное письмо от мистера Тимоти Эбернети. Он выражает удовлетворение услугами, которые я оказал семье.
– По-моему, дядя Тимоти – ужасный тип, – заявила Розамунд.
– Я собираюсь погостить у них на будущей неделе, – сказала Элен. – Они хотят привести в порядок сад, но с прислугой по-прежнему трудно.
– Очевидно, им недостает этой жуткой мисс Гилкрист, – усмехнулась Розамунд. – Но думаю, что в конце концов она прикончила бы и дядю Тимоти. Вот было бы забавно!
– Убийства всегда кажутся вам забавными, мадам?
– Вовсе нет, – рассеянно отозвалась Розамунд. – Но я ведь думала, что это Джордж. Ничего, – весело добавила она. – Возможно, когда-нибудь он тоже кого-то убьет.
– И это будет необычайно забавно, – саркастически произнес Пуаро.
– В самом деле, – согласилась Розамунд.
Она съела очередной эклер с лежащего перед ней блюдца.
Пуаро обернулся к Элен:
– А вы, мадам, отбываете на Кипр?
– Да, через две недели.
– Тогда позвольте пожелать вам удачного путешествия.
Он склонился над ее рукой. Элен пошла проводить его, оставив Розамунд наслаждаться пирожными.
– Я хотела, чтобы вы знали, мсье Пуаро, – сказала Элен, – что наследство Ричарда означает для меня больше, чем для всех остальных.
– Даже так, мадам?
– Да. Понимаете… на Кипре есть один мальчик… Мы с мужем очень любили друг друга, но, к сожалению, у нас не было детей. Когда он умер, я чувствовала себя страшно одинокой. В конце войны, работая сиделкой в больнице, я встретила одного человека… Он был моложе меня и женат, хотя и не очень счастлив. Какое-то время мы прожили вместе. Потом он вернулся в Канаду – к жене и детям. Он никогда не узнал о… нашем ребенке. Возможно, его бы это не обрадовало, но для меня – женщины средних лет, у которой все позади, – это выглядело чудом. С деньгами Ричарда я смогу обеспечить моему так называемому племяннику образование и начало карьеры. – Помолчав, она добавила: – Я никогда не рассказывала об этом Ричарду. Он был очень привязан ко мне, как и я к нему, – но не понял бы меня. А вы так много знаете обо всех нас, что мне захотелось рассказать вам и об этом.
Пуаро снова поцеловал ей руку.
– Хэлло, Пуаро, – поздоровался мистер Энтуисл. – Я только что вернулся с заседания суда. Конечно, ее признали виновной. Но не удивлюсь, если мисс Гилкрист окончит свои дни в Бродмуре. В тюрьме она окончательно рехнулась. Счастлива, весела и проводит время, строя планы открытия целой сети чайных. Ее последнее заведение будет называться «Куст сирени». Она откроет его в Кроумере.
– Неужели она всегда была слегка не в себе? По-моему, нет.
– Господи, конечно нет! Она была в здравом уме, как мы с вами, когда спланировала и хладнокровно совершила убийство. У нее есть голова на плечах, хотя об этом не догадаешься, глядя, как она суетится и запинается.
Пуаро слегка поежился:
– Я думаю о словах Сьюзен Бэнкс – что она никогда не представляла себе убийцу, выглядящую как леди.
– Почему бы и нет? – промолвил мистер Энтуисл. – Убийцы бывают самые разные.
Они умолкли, и Пуаро задумался об убийцах, которых он знал…
