– Понимаю, – протянул Фрэнк. – Негашеная известь. О нет. Нет! Вы ошибаетесь, сержант. Он едет на юг, а там… Там море. Море!
Губбинс обдумал услышанное и пришел к выводу, что Эмберли, пожалуй, прав.
– Сдается мне, сэр, нам действительно лучше поспешить, – осторожно заметил он. – Потому как в противном случае… Короче, мы должны схватить его, и это самое главное.
Машина с ревом промчалась мимо небольшой деревушки, стрелка спидометра продолжала ползти вверх.
– Он еще не убил ее, – заявил Эмберли.
У сержанта сложилось впечатление, что говорит он это для собственного утешения.
– Он не осмелится, не пойдет на такой риск. А что, если авария, пусть небольшая? Допустим, его остановят, обыщут? Если девушка жива, привлечь его за убийство не получится. Он должен это понимать. Просто обязан понимать!..
Губбинс на словах с ним согласился, хотя по опыту знал, что убийцы действуют просто и редко вынашивают хитроумные и изощренные планы. Впрочем… Убийство Марка было очень умно спланировано, так что, возможно, мистер Эмберли все-таки прав.
Впереди мелькнули огоньки очередной деревушки; Фрэнк немного сбросил скорость, и сержант увидел впереди, на перекрестке, постового констебля.
Эмберли притормозил возле него, однако все переговоры взял на себя сержант. Констебль, в отличие от тех, с кем они говорили в Верхнем Неттлфолде, оказался весьма сообразительным и наблюдательным молодым человеком. За последний час мимо него проехало не так много машин, и он почти уверен, что самая большая из них была лимузином «воксхолл». Вот только номер совсем другой, не PV 80496, констебль. Да он готов в этом поклясться. На номерном знаке лимузина «воксхолл», который он видел, буквы были АХ. Нет, сам номер запомнить не удалось, но вроде бы начинался тот с девятки.
Сержант вопросительно взглянул на Эмберли:
– Стало быть, не совсем подходит, сэр.
– Фальшивый номерной знак. Такого номера, возможно, вообще не существует. Куда направлялась эта машина, констебль?
– Вон там свернула вправо, – показал рукой полицейский.
– А куда ведет эта дорога?
– Вообще-то в Лакхерст, сэр, но там много поворотов.
– А по ней можно добраться до побережья?
– Нет, сэр. Напрямую не получится. Придется немного поколесить.
– А где лучше свернуть?
Констебль призадумался.
– Ну, если ехать через Сикс-Эш-Корнер и Хиллингдин, придется свернуть у первого паба, а дальше – через Кетли. С другой стороны, если вы не против более сложного маршрута, можно немного срезать у Чинхема и двигаться дальше через Фрешфилд и Треншем. Тогда можно выехать к побережью у Голдхейвена.
Эмберли кивнул:
– Понял. Спасибо вам. А вы не заметили, как быстро ехал этот «воксхолл»?
– Да вполне обычно, со средней скоростью, сэр.
Фрэнк повернул ключ в замке зажигания:
– Мои комплименты, вы самый сообразительный и умный полицейский, которого удалось встретить за последние две недели.
Машина тронулась с места.
Сержант кашлянул и заметил:
– Даже слишком умен для констебля.
Эмберли насмешливо улыбнулся, но воздержался от язвительной реплики. Все его внимание было приковано сейчас к извилистой и темной дороге; Губбинс получал лишь односложные ответы на все свои вопросы, а затем проявил мудрость и прекратил дальнейшие попытки как-то поддержать разговор.
Путь им предстоял не близкий и трудный, все вокруг терялось во тьме. «Воксхолл» предпочел главным дорогам целое разветвление узких проселочных. Время от времени Эмберли останавливался, спрашивал, не видел ли кто синий лимузин. В большинстве случаев в ответ отрицательно мотали головой. Но дважды все же удалось узнать кое-какие новости о машине: сначала от сотрудника железной дороги, который дежурил на переезде, затем – от ночного сторожа, сидевшего на корточках возле жаровни и охранявшего место, где производились дорожные работы. Получалось, что «воксхолл» направлялся на юго-запад, ехал достаточно быстро, но скорости не превышал. Очевидно, водитель не хотел рисковать – опасался попасть в аварию или быть остановленным за нарушение скоростного режима. Очевидно было и другое: он не слишком опасался погони.
Когда они свернули на проселочные дороги, двинулись витиеватым маршрутом, сержант поначалу подумал, что шанс нагнать и остановить машину с фальшивыми номерами, следующую в неизвестном направлении, у них совсем невелик. Но через некоторое время начал понимать, что Эмберли преследует какую-то вполне определенную цель. Они ненадолго остановились в Хиллингдине, Губбинс стал расспрашивать дежурившего на перекрестке констебля, а Фрэнк достал карту и начал внимательно ее изучать.
Предупреждение, разосланное из Верхнего Неттлфолда, было получено всеми постами южного направления, однако результатов не принесло. Никто и нигде не видел машины с вышеупомянутым номерным знаком. Эмберли проклинал себя за то, что дал в ориентировке этот номер, и решил не тратить времени на дальнейшие расспросы.
На протяжении многих миль они не видели ни одной машины, даже отдаленно похожей на «воксхолл», но Фрэнк продолжал упорно гнать «бентли» вперед и время от времени лишь немного сбрасывал скорость для того, чтобы прочесть надпись на дорожном указателе. Он ни разу не усомнился в выборе направления, и сержанту стало окончательно ясно, что его спутник уже твердо определился с маршрутом.
Всего один раз Эмберли попросил сержанта свериться с картой перед особо сложной развязкой и указать направление к деревне, названия которой Губбинс ни разу еще не слышал. Только тут он осмелился спросить, куда они, собственно, едут. Ему даже пришлось повысить голос, чтобы перекричать рев мотора. Он уловил всего лишь одно слово – «Литтлхейвен», которое сержанту ничего не говорило.
Только когда «бентли» затрясся на дорожном полотне, испещренном ямами и колдобинами, и сбавил ход, Губбинс вымолвил:
– Если вы так уверены, что он выбрал именно это направление, сэр, почему бы нам не поехать по главной дороге?
– Да потому, что я, черт побери, не уверен! – рявкнул Эмберли. – Делаю что могу.
Сержант снова погрузился в молчание. Если не считать дискомфорта от поездки по незнакомым разбитым дорогам с такой бешеной скоростью, в целом он был скорее рад, что они выбрали заброшенные объездные пути. По крайней мере куда меньше риска попасть в аварию при столкновении с другой машиной. Губбинс даже содрогнулся при мысли о том, что могло бы произойти, если бы они мчались по одной из главных дорог. Почти все время он цеплялся за ручку дверцы, чтобы сохранить равновесие, и, хотя восприятие немного притупилось, несколько раз испугался довольно сильно. Особенно когда посреди дороги прямо перед ними вдруг возник мотоциклист, и «бентли», визжа шинами на скользкой дороге, резко вильнул в сторону и лишь каким-то чудом умудрился объехать зазевавшегося парня.
Тут сержант потерял всякое терпение и выкрикнул:
– Людям, подобным вам, мистер Эмберли, нельзя садиться за руль более мощной машины, чем «форд»!
Ночь выдалась тихая, но ветер свистел у него в ушах. Один раз с головы едва не сорвало шлем. Сержант поплотнее надвинул его на голову и подумал, что мистер Эмберли, должно быть, совсем свихнулся, раз обращается с дорогой машиной столь ужасным образом.
Взошла луна, медленно и одиноко проплывала над головой, время от времени затеняемая полупрозрачным облачком. Местность, по которой они сейчас ехали, была совершенно незнакома Губбинсу. Он пытался запоминать дорогу, но от воспоминаний оставались лишь какие-то обрывки – незаасфальтированные участки с лужами, поблескивающими в лунном свете; живые изгороди, с бешеной скоростью проносящиеся мимо; деревни с домами, где через незанавешенные окна просачивался теплый желтоватый свет; и дорожные указатели, простирающие в разные стороны растопыренные потрескавшиеся планки с названиями неизвестных ему деревень. А также холмы, на которые взлетал «бентли»; ощущение легкой тошноты, когда машина входила в очередной крутой поворот; почти непрерывный вой клаксона, настойчиво предупреждающий более медлительных водителей об опасности и заставляющий их прижиматься к обочине. Но больше всего запомнилось лицо мистера Эмберли, сидевшего рядом. Он не отрывал глаз от простирающейся впереди дороги, а губы у него были сжаты в плотную безжалостную линию.
Постепенно Губбинс перестал нервно всматриваться вперед в поисках опасности. Эмберли не обращал ни малейшего внимания на его предупреждения, но продолжал ехать вперед и вперед, вел машину очень умело – тут следовало отдать ему должное, – но страшно рискованно. Сержант попытался представить, в какое он попадет положение, если они врежутся во что-то или в кого-то. Что скажут люди? Этот тип несется со скоростью свыше пятидесяти миль в час, а рядом с ним сидит офицер полиции! Ничего себе получится расклад, если они, не дай Бог, убьют кого-то.
