— Я убил его, Шерингэм. Я сделал это для блага Энид. Эго было ужасно. А она и не подозревает, что это за ужас!
— Да-да. Я понимаю. А теперь уходите.
— Миссис Брэй сказала, что покоя нам здесь не будет, пока не выяснится, кто это сделал. Все только об этом и говорят. Брэй и Энид сами говорили об этом вчера вечером. Вы помните? Брэй и Энид…
— Да. Теперь все в порядке.
— Поэтому я и решил сознаться. Было бы неблаговидно, если бы я этого не сделал, правда?
— Да, вы поступили как порядочный человек. Мы поговорим об этом утром. Сейчас слишком поздно.
Фэйри позволил отвести себя в свою палатку и уложить в постель, словно ребенка.
— Теперь все хорошо? — заботливо спросил Роджер.
— Да, благодарю вас. Много лучше. Теперь, пожалуй, я засну. Думаете, другие тоже будут спать?
— Я уверен в этом. Спокойной ночи, Фэйри.
— Спокойной ночи, Шерингэм.
К изумлению Роджера, Вилли закрыл глаза и почти сразу захрапел.
"Нервы на пределе", — подумал Роджер. Он еще рассчитывал часок поспать до подъема.
Когда он возвращался в свою палатку, со всех сторон посыпались беспокойные вопросы.
— Тихо! — сказал Роджер. — Он спит. Не будите его.
— Но это действительно он? В самом деле? Он это сделал?
— Разумеется, он. Вы разве не слышали, он же сам признался. Наконец-то все выяснилось.
Со всех сторон раздавались глубокие вздохи облегчения, и Роджер понял, что недооценил ситуацию: нервы у всех были натянуты до предела.
У палатки его ожидали три женщины.
— Он лег? — с беспокойством спросила Энид.
— Заснул. Почти тут же.
— Мистер Шерингэм, он ведь на самом деле ничего не совершал, правда ведь? У него в голове помутилось. Он ведь не мог этого совершить, а?
— Он сознался, и весьма недвусмысленно, — сухо ответил Роджер. — Во всяком случае, сейчас он спит. Надеюсь, остаток ночи пройдет спокойно.
— Энид переночует у меня, — сказала Кристл. — Можешь помочь нам перенести ее кровать.
— А я пойду к Стелле, — твердо заявила Юнити. — Даже если она будет против.
Кристл состроила Роджеру гримасу из-за плеча Энид, но Роджер не думал, что она слишком уж сожалеет о том, что остаток ночи проведет в компании с Энид или в любой другой компании.
* 1 *
Роджер сидел у кровати Вилли Фэйри. Утром Вилли вполне оправился и выглядел неплохо, но Роджеру показалось, что у того небольшой жар, и решил, что ему лучше остаться в постели. Во всяком случае, он настоял на том, чтобы тот не вставал. Роджер сидел здесь уже полчаса, но мало чего добился от Фэйри. Вилли был мрачен.
— Я же сказал вам, что это я сделал, — ворчал он. — Чего вы ко мне пристаете с этими вашими расспросами касательно деталей? Дело не в них.
— Разумеется, дело не в них. Но мне необходимо прояснить их. Например, камень. Кто его бросил?
Вилли помолчал, с подозрением посмотрев на Роджера.
— Гай бросил его, — сказал он и замолчал. — Это заставило меня потерять самообладание.
— Он поднял его на самом краю обрыва и бросил его в вас, в то время как вы стояли чуть дальше от края?
— Да. Какая разница?
— Никакой. Чистое любопытство. А фонарик?
— Чей фонарик?
— Оба фонарика.
— А… И что?
— Что с ними случилось?
— А я почем знаю? — отрывисто ответил Вилли. — Думаю, они упали в море.
— Один из них нашли у подножия скал, вы же знаете.
— В самом деле? Я этого не знал.
— Я держал это в тайне. Именно из-за находки фонарика я решил снять у всех отпечатки пальцев.
— А! Чтобы сравнить с теми, которые на фонарике? — Вилли явно напал на волнующую его тему.
— Точно.
— Ну, и вы обнаружили мои отпечатки?
— Вам это должно быть известно лучше, чем мне, — засмеялся Роджер. — Я имею в виду то, что вы сделали.
Вилли слабо улыбнулся.
— Да, это был хитрый ход, не правда ли?
— Я тоже по достоинству оценил его. Надо же! Я тщательно спрятал фонарик под кроватью и уж никак не ожидал, что вы так легко отыщете его и сотрете отпечатки до того, как я их сниму.
— Тут я переиграл вас, Шерингэм, — более твердо ответил Вилли.
— Это уж точно. Между прочим, вы не в курсе, как Пиджину стало известно о совершенном вами убийстве?
— О каком убийстве? — изумленно спросил Вилли.
— О том, о котором он нам рассказывал. Вы же именно поэтому убили его, не так ли? Он же узнал об убийстве, которое вы когда-то совершили.
— А, да. Да, именно поэтому я его и убил. Но я понятия не имею, как он узнал.
— А вчера вечером вы говорили, что убили его из-за Энид, — без всякого нажима произнес Роджер. — Что вы имели в виду?
— Разве я так говорил? — Вилли выглядел изумленным. — Что-то не припомню. Я был немного не в себе.
— Вполне естественно. Между прочим, какой дорогой вы возвратились в палатку с обрыва той ночью?
— Какой дорогой? Кратчайшей.
— Значит, вы прошли позади обоих шатров?
— Похоже, что так. Да, — с раздражением произнес Вилли. — Вы думаете, я должен помнить такие мелочи? Я был… Я был очень возбужден.
— Разумеется. А скажите мне…
— Нет, хватит. Я не расположен больше говорить об этом. И я не понимаю, чего еще вы от меня добиваетесь. Я прикончил Гая. Я столкнул его со скалы. Все, кажется, предельно ясно, а?
— Да, — Роджер поднялся. — Все предельно ясно. Хорошо. Думаю, вам стоит денек-другой полежать. Вы пережили такое потрясение. Надо привести в порядок нервы.
— Хорошо. Между прочим, вы собираетесь выставить охрану у моей палатки? — робко спросил Вилли.
— Это совершенно ни к чему. Мне будет достаточно вашего честного слова, что вы больше никого не убьете, — ответил Роджер с легкой улыбкой.
— Спаси меня Бог от этого, — сказал Вилли, оглянувшись по сторонам.
Роджер отправился искать Кристл. Она в своей палатке разговаривала с мисс Кросспатрик. Обе с волнением встретили Роджера.
— Ну что?
Роджер сплел пальцы рук и вытянул их перед собой.
— Похоже, мы ни на йоту не продвинулись. Я задал ему несколько пробных вопросов, он ни на один из них не ответил. Можно с определенностью сказать, что Вилли этого не совершал.
— Я никогда и не думала, что это он, — сказала Кристл.
* 2 *
— Вы в этом твердо уверены? — с беспокойством спросила мисс Кросспатрик.
— Абсолютно. Он сделал все возможное, чтобы уверить меня в этом, но был совершенно неубедителен.
— Тогда почему он взял вину на себя?
— Я думаю, на то есть две причины, — задумчиво проговорил Роджер. Во-первых, по своему складу характера Роджер вполне способен взять на себя чужую вину. Но что более важно, он сделал это, чтобы все наконец успокоились. Помните, он говорил вчера вечером, что покоя здесь не будет, пока не выяснится, кто убийца. Вот Вилли и принес себя в жертву, сделал благородный жест, который введет в заблуждение всех, кроме настоящего убийцы. И вряд ли этот последний — или последняя — будет иметь что-то против его признания.
— Вы хотите сохранить в тайне, что его признание ложное? — спросила мисс Кросспатрик.
— Желательно. Тогда все успокоятся. А если узнают, что признание ложное, опять все начнется сначала.
— А как же настоящий убийца?
— Не думаю, что он признается, — сказал Роджер с печальной улыбкой. — Я об этом уже говорил.
— Да, но это звучало довольно неубедительно, — возразила Кристл. — Но если это не Вилли Фэйри, то кто тогда? Ты об этом думал, Роджер? Трудно кого-то из них заподозрить. Все такие предсказуемые. Разве что Брэй, но двойное убийство — это уж слишком. Что ты думаешь?
— Бог весть, — развел руками Роджер. — Я не знаю. Кто еще может быть? Комбе? Твифорд? Сент-Томас? Стелла? Миссис…
— О нет, — вздрогнула мисс Кросспатрик.
Роджер слегка удивился и сменил тему.
— Во всяком случае, я теперь более чем когда-либо убежден, что сам Вилли этого не совершал, но он знает, кто это сделал. И это третья причина, по которой он взял вину на себя.
— Ты полагаешь, что он кого-то выгораживает? — спросила Кристл.
— Да. Я сразу об этом подумал, а сейчас приходится вернуться к этой идее.
— Понятно, что это женщина.
— Вот именно.
— Но кого Вилли стал бы с такой отвагой выгораживать? Похоже, это его дорогая и возлюбленная Энид? — сказала задумчиво Кристл.
— Бывшая дорогая и возлюбленная Энид, — сухо уточнил Роджер. — А вы можете себе представить Энид, сталкивающую кого-то со скалы?
— Нет, не могу, — уверенно сказала Кристл.
— И я не могу, — сказал Роджер.
Мисс Кросспатрик промолчала.
* 3 *
Остаток дня прошел спокойно. Лишь одно событие огорошило Роджера. Несмотря на все предосторожности, по лагерю с удивительной скоростью распространилась новость о том, что признание Вилли ложное. Надо сказать, это мало кого удивило. Вилли в роли хладнокровного убийцы, на совести у которого два убийства, — при трезвящем свете дня такое представить себе было практически невозможно.
