Все находящиеся в душной комнате ощущали присутствие смерти, таящейся в каждом углу. Если Лэрри не остановить, он обезумеет, узнав то, что хочет знать. Осторожно поднявшись, Билл скользнул вправо, сунул за спину правую руку и нащупал стоящую у камина тяжелую кочергу. Только теперь он ощутил всю степень своей усталости.
— Говорите! — потребовал Лэрри. — Кто меня отравил?
— Джой Теннент, — ответил Билл. — Но она намеревалась отравить меня.
— Вас?!
— Вы пользовались успехом у стольких женщин, что не смогли понять Джой. Ее интересовали не ваши beaux yeux,[74] а ваши деньги.
— Осторожнее, Досон!
— Заткнитесь! — посоветовал Билл, шагнув вперед и держа за спиной кочергу. Дуло «шпандау» находилось в пяти футах от его головы. — Джой не могла понять, почему вы не хотите вернуться в Англию. Она была в отчаянии. Но стала бы Джой убивать вас, источник ее дохода? Конечно нет. Она избавилась бы от препятствия — то есть от меня.
— Но в баре Джой находилась за четыре сиденья от вас и все за ней наблюдали!
— Когда вы, Джой и я стояли в освещенном луной коридоре, мы с вами разговаривали, а Джой, отвернувшись, оторвала фольгу с края сигаретной пачки и скатала ее в шарик. На другой стороне коридора стояло мусорное ведро с откинутой, прижатой к стене крышкой. Джой взяла серебряный шарик большим и указательным пальцами и щелкнула ими с такой меткостью, что шарик угодил точно в центр откинутой крышки и упал в ведро. В баре «Дингала» Джой, сидевшая на солидном расстоянии от нас, слезла со своего табурета, подошла к проигрывателю-автомату и включила его. Замелькали разноцветные огоньки, заиграла музыка, и все сразу посмотрели на проигрыватель. Потом Джой вернулась на свое место И почти сразу же отвернулась к окну. Мы тоже посмотрели туда и увидели безобидного бродягу. Остальные продолжали смотреть на проигрыватель. И в этот момент, когда все отвернулись от нее, Джой метким щелчком бросила кое-что в мой стакан. Во время войны она руководила отделом, изготовлявшим капсулы с цианидом для разведчиков, и оставила себе несколько в качестве сувениров. Джой не могла видеть, что мы обменялись стаканами, — в этот момент она сидела спиной к нам. Поняв, что произошло, Джон выбежала из бара и стала ждать на другой стороне улицы. Никто из нас не прикасался к вам, Лэрри, и не видел вас мертвым. Мы только услышали, как в толпе кто-то крикнул фальцетом: «Парень мертв!» — и ушли, думая, что вы умерли.
— Но я проглотил не меньше двух с половиной гран этой дряни! Почему же я не…
— Потому что вы проглотили только половину смертельной дозы. — Билл пошарил под мокрым пальто, достал книгу Маррелла о ядах и раскрыл ее неуверенными пальцами левой руки. — «Доза в пять гран обычно смертельна», — прочитал он. — Но Джой думала, что убила вас. Она забыла, что в капсулах, произведенных во время войны, содержалась только половина смертельной дозы. Джой сделала такую грубую ошибку, как вы, когда, прощаясь со мной в роли Гея после моего первого визита в его квартиру, сказали: «Вы один из этих нервных субъектов, которые пребывают в постоянном напряжении». В Америке, еще в качестве Лэрри, вы произнесли почти те же слова. — Билл бросил книгу на колени Лэрри. — Джой не стала приближаться ко мне ночью после вашего «убийства» в баре и лететь со мной в одном самолете на следующий день, боясь, что я ее замечу. Но она видела ваш график инструкций, знала, что я должен нанести Гею визит вечером в четверг, и решила, что если застанет меня там, то я окажусь загнанным в угол и буду вынужден вести финансовую игру в ее пользу…
— Полегче, Досон! Джой, во всяком случае, не была меркантильной.
— Боюсь, что была. А вам в роли Гейлорда было совсем не нужно ее присутствие, так как она могла вас узнать. Были вы женаты или нет, но вы твердо решили бросить ее в Нью-Йорке. Джой даже пробовала на мне свои чары, но это не сработало. Случайно, простым нервным жестом, я щелкнул перед ней большим и указательным пальцами — вот так! — Билл проиллюстрировал сказанное. — Она тотчас же убежала, решив, что мне все известно. Вот почему я думал, что она не станет обращаться в полицию. Но я ошибся. Джой сообщила в Скотленд-Ярд всю историю, ложно обвинив меня в вашем убийстве, но рассказав о вас вполне достаточно, чтобы вы никогда не получили наследства. Вы оказались правы, Лэрри. Сегодня вечером в квартире Лэрри я застал полицейских, но они не видели меня.
Я едва не умер, услышав, что Нью-Йорк сообщил о трупе отравленного цианидом, который обнаружили в телефонной будке. Выходя из бара, я видел, как туда вбежал полицейский, бросил на вас быстрый взгляд, поговорил с толпой и немедленно отрапортовал по телефону в участок. Впоследствии в нью-йоркской полиции либо что-то напутали, либо воспользовались первым рапортом, дав сутки на проверку.
Я знал, что через семнадцать минут поступит телеграмма с сообщением, что в баре «Дингала» не было убийства и, следовательно, не было трупа. Но если бы старший инспектор заупрямился и объявил меня в розыск, мне пришлось бы скрываться несколько часов, пока я не смог бы доказать свою невиновность в этом преступлении и в убийстве Гея. Ведь Джой все-таки обратилась в полицию…
Лэрри продемонстрировал широко расставленные зубы в невеселой улыбке и снова заговорил языком Гейлорда Херста:[75]
— Вам следует знать, друг мой, что мне уже было известно о звонке Джой в Скотленд-Ярд вчера во второй половине дня.
— Вы знали об этом?!
— Естественно. К сожалению, мне пришлось нанять частного детектива, который прослушивал ее телефон. Сегодня он доложил мне о ее неосмотрительности. Этим вечером, избавившись от Гея и проведя некоторое время в кино, я вернулся в мою квартиру в «Гербе Альберта» с портретом, сложенным креслом и другими вещами. Один из микрофонов передал мне слова Таффри, беседующего с вами по телефону. Они включали многое из того, что вы сейчас рассказали мне, — в том числе, что вы придете на эту выставку и сможете доказать мою вину. Это была явная ловушка, но я намеренно подыграл вам.
Сначала я позвонил Джой уже в качестве самого себя и попросил ее немедленно приехать сюда. Вы, очевидно, замешкались, так как я прибыл первым и пролез в окно. Вскоре моя дорогая Джой, сияя от счастья, выпрыгнула из такси. Я протянул руки и втащил ее в окно. Она обняла меня, и я ее задушил. Медленно. — Лэрри вздохнул. — Я захватил с собой складное кресло, чтобы избавиться от трупа, не вызывая подозрений. К счастью, у меня было два шелковых одеяла. В одно я завернул тело Гея, чтобы спрятать омерзительные клочки волос у него на голове. Второе… хотя какая разница? Моя дорогая Джой ныне сидит в инвалидном кресле среди экспонатов выставки. — Его голос внезапно изменился. — Но я устал от Джой Теннент! Если мне суждено уйти со сцены, вы уйдете вместе со мной! Сейчас же! — «Шпандау» дрогнул у него в руке.
Застывшая Марджори наблюдала, как правая рука Билла взметнулась кверху и опустила кочергу на запястье Лэрри. Грохот выстрела — слишком сильный для пневматического пистолета — потряс их барабанные перепонки среди пороховой дымки. Затем Марджори увидела круглое пулевое отверстие в оконной раме между Биллом и Лэрри. Она обернулась к Ронни, держащему в правой руке большой револьвер.
— Не вздумай сделать еще одну попытку, парень, — лениво посоветовал Ронни. — Револьверов здесь пруд пруди, хотя все, конечно, не заряжены, кроме одного, который я прихватил на случай, если какой-нибудь посетитель подумает, будто Холмс и Ватсон валяли дурака. Это кольт образца 1891 года, но он все еще работает.
Кочерга раздробила Лэрри запястье, помешав ему выстрелить. С усилием нагнувшись, Билл поднял «шпандау» и положил его вместе с кочергой на кафельные плитки за каминной решеткой.
— Я назвал все девять правильных ответов, Лэрри, — сказал он, полуобернувшись. — Если вы не пойдете со мной в полицейский участок, я потащу вас туда силой. Так кто же выиграл дуэль?
— Неплохо, мистер Досон! — послышался новый голос. — Совсем неплохо!
Билл резко повернулся. В узком проходе лицом к нему стояли старший инспектор Партридж, улыбающийся Конуэй с записной книжкой в руке и полисмен в униформе.
— Мне нравится ваш стиль, мистер Досон! — добродушным тоном продолжал старший инспектор. — Вы позвонили Конуэю в квартиру Гейлорда Херста и попросили убедить меня придержать лошадей на десять минут после прихода ответа из Нью-Норка, а потом ехать сюда… Вы все записали, Конуэй? — Подойдя к Биллу, Партридж похлопал его по плечу. — Вам не о чем беспокоиться, сынок, — разве только об этой молодой леди.
Марджори, чьи нервы наконец сдали, всхлипывала, уронив голову на стол. Билл поднял ее, повернул к себе и крепко обнял:
— В чем дело, дорогая? Теперь все кончено.
Марджори перестала всхлипывать. Не открывая глаз, она прижалась щекой к щеке Билла и тихо прошептала:
