– Уважаемая мисс Парнхэм, – начал было я, но остановился, когда полицейский защелкнул наручники на ее запястьях.
В рассказе такое возможно. В кино это встречается повсеместно. В реальной жизни – невероятно и невозможно. Я взглянул на Эвадну. Второй полицейский снимал с нее наручники. Он убрал их в карман. Девушка стояла, тяжело дыша, судорожно задыхаясь. Она потирала запястья, осматривала их и снова потирала. Она не смотрела на Сару. Я же посмотрел и увидел, как она идет к дверям в сопровождении окруживших ее полицейских.
– Пожалуйста, остановите это, – обратился я к мисс Макдональд. – Мисс Парнхэм говорила мне, что если обвинят ее мачеху, то она возьмет вину на себя. Вы сказали, что у вас есть улики против Эвадны Парнхэм. И где же они сейчас, спустя всего лишь минуту? Если вы думаете, что подобное признание… – здесь я сменил тему: [73] – Остановитесь! Остановите их! Они уводят ее. Мы не должны допускать это. Это не законно, это просто…
– Извините, – вставила Линн Макдональд, – но это правосудие.
От ошеломления мы умолкли. Тишину нарушил голос Эвадны:
– Вы же не имеете в виду, что Сасси и в самом деле убила Хелен и Тони? Это ужасно! Ха, вы не можете подразумевать этого!
– Но это так, – заявила Линн Макдональд.
– Ну, тогда… – Эвадна топнула ногой и ударила кулаком о ладонь, – помилуйте, почему вы сразу не сказали об этом? Почему вы попытались арестовать меня, до смерти перепугав меня? Я этого никогда, никогда не переживу. Держу пари, что не забуду об этом. Если у меня будет нервный срыв, то я подам на вас в суд. Я в любом случае подам на вас в суд. Чего вы добивались, унижая меня перед всеми этими полицейскими и перед мистером Ван Гартером? Хочу я вам сказать…
– Мы арестовали вас, чтобы получить ее признание, – ответила Линн Макдональд. – Пожалуйста, замолчите. Помолчите и подумайте.
Мисс Макдональд развернулась и вышла сначала в холл, а потом на крыльцо.
Я последовал за ней. Красные отблески мигалки на полицейской машине вспыхивали и угасали в темноте.
– С меня хватит, – сказал я. – Чье признание вы хотите получить теперь, отправляя мисс Парнхэм в тюрьму?
– Сара Парнхэм – виновна. Как я уже говорила, я ненавижу этот метод, но мне больше ничего не оставалось. Они настаивали на аресте Дот Бейли. Если бы этим вечером я не получила признания, они бы арестовали ее. Этого нельзя было допустить. Она молода. Подумайте об обвинении в убийстве собственной матери. Я должна была сделать все именно так. Чтобы спасти ее. Тем утром они видели, как она вошла в комнату, чтобы подслушивать: они специально устроили ловушку, оставив дверь незапертой. С тех пор они подозревали ее. Нет. Сначала они подозревали миссис Бейли – пока та не оказалась убита. Эта сцена была не нужна. Но они не дали мне времени. Они притворились, что опасаются еще одного убийства. Или самоубийства. Я знала, что смогу предотвратить новое убийство, но они не доверяли мне. Я была раскритикована, подавлена и запугана. И я была не уверена, сработает ли мой план этим вечером.
– Послушайте, – не унимался я, – вы точно знаете и ничуть не сомневаетесь в том, что Сара Парнхэм виновна?
– Да, я уверена. Я знала это практически с самого начала. Но признание…
– Не думайте о признании. Для того, чтобы спасти Эвадну Парнхэм, она бы и в кипящее масло нырнула. Вы обнаружили мотив?
– Это было трудно, ведь у нее не было причин убивать Энтони Шарвана…
– Как я и думал, – перебил ее я. – Вы совершили непростительную ошибку. Это я пригласил вас сюда. Я чувствую личную ответственность. И с этого момента…
– Пожалуйста, дайте мне закончить, – возразила она. – Тони Шарвана она убила случайно.
– Чепуха! – заявил я и беспокойно повторил это снова и снова: – Чепуха! Чепуха!
– Здесь я больше не нужна, – сказала мисс Макдональд. – Думаю, мне лучше уйти. Проведу ночь в отеле, а утром, после дознания, сяду на поезд.
– А ваш счет? – хитро спросил я.
– Пришлю почтой. Поскольку я провела расследование менее, чем за месяц, я могу взять дополнительную плату за всю эту «чепуху».
– Сейчас не время для шуточек. Для вас это всего лишь эпизод. Для меня – воплощение трагедии. Не знаю, что вам удалось выяснить, но я намерен узнать это до того, как вы уйдете. Я не буду спать ни этой ночью, ни какой-либо еще до тех пор, пока не удостоверюсь, что в тюрьму не попала невинная леди. Я заказал ваши услуги. Я не придирался к условиям. Но я не считаю, что вы исполнили все свои обязанности. Я настаиваю на том, чтобы вы ответили на мои вопросы. Как вы обнаружили, что убийства совершила Сара Парнхэм?
И как я мог забыть о шотландско-ирландском происхождении моей собеседницы? Она ответила:
– Это было довольно легко. Вскоре после того, как я прибыла сюда, я узнала, что она была единственной женщиной в доме, которая носит залатанные шелковые перчатки. Мистер Ван Гартер, доброй ночи.
«У этой леди пылающий от ярости взор, – подумал я. – Есть лишь два метода быстрого успокоения разъяренной леди. И лучший заключается в том, что нужно упомянуть о ее красоте и привлекательности, на забыв сказать и о собственной невзрачности». Но мне остался второй способ. Я сказал:
– Мисс Макдональд, я стар, утомлен и удручен. Я искренне сожалею о том, что я только что наговорил. Я… боюсь, что я схожу с ума. Мне нужна ваша помощь. [74]
– Мне тоже жаль, мистер Ван Гартер, – ответила она. – Думаю, все мы переутомились. Такие сцены, как этим вечером, для меня никогда не были просто «эпизодами». Это было ужасно, и я снова сожалею. Я сделаю все, чтобы вам стало спокойнее.
Глава XL
– Думаю, это все, – закончила мисс Макдональд спустя не так уж много времени.
– Да, – согласился я. – Но мне интересно, почему вы расспрашивали о поездке мисс Парнхэм и миссис Бейли субботним вечером: видели ли мы, как они ушли, видел ли Освальд Флип их машину перед своим магазином в течении вечера и так далее. Понимаете, все прошлую ночь я провел у этих машин, но так ни к чему и не пришел. Да и сейчас я не вижу связи.
– Я точно не помню, какие именно вопросы я задавала, – ответила она. – Но когда ваша племянница сказала, что вы открыли парадную дверь для женщин, я подумала, что это странно: они обошли вокруг дома в такой жаркий вечер, тогда как машина была в гараже, и они могли бы пройти через прохладный коридор. [75] Поэтому я хотела убедиться, что машина была в гараже, а не стояла перед домом.
– Можно спросить, какое это имеет значение?
– Возможно, не имеет. Но все же это показывает, что женщины были не так невозмутимы, как вы это описывали, и что они спешили уйти из дома. И возможно, что они хотели, чтобы вы увидели, как они покидают дом. Если бы они ушли через кухню, то оставалась бы возможность, что они ушли не сразу и могли бы успеть снова сходить наверх по черной лестнице. Они поспешили и постарались установить себе алиби, помахав мистеру Флипу, припарковав автомобиль у его магазина за четыре квартала до театра – чрезмерное расстояние для маленького городка, и длинный путь для душного вечера. Они обменяли свои билеты на места в ложе, привлекая внимание к тому, что они были в театре, и создавая еще одно алиби. Признаю, что спрашивая мистера Флипа об автомобиле, я сделала это так, что казалось, что я интересуюсь машиной, а не женщинами. Также вопросы о том, как они покидали дом, выявили то, что в тот момент вы были настолько заняты собой, что не заметили бы их волнение. Вы сказали, что его не было; но они должны были нервничать, несмотря на превосходный план. И если бы не миссис Парнхэм, то, полагаю, ни у кого не возникло бы сомнений в самоубийстве. Я…
На крыльце появилась Вики. Она тихо закрыла за собой дверь, мягко и заботливо заговорив – так, словно она рассказывала сказку сонному ребенку:
