— Закройте рот, мисс Амит! — крикнул этот мерзавец. — Жалкие евреи!
Думаю, что он сказал именно это, хотя последние слова он прокричал уже на вражеском наречии.
— А то что будет? Отведете меня в свои душевые?
— Молчать!!! — зашелся он в истерике.
— Встаньте рядом, — приказал Илия, целясь в голову дедушки. Я сжала дедушкину руку. Его ладонь была влажной. Глаза блуждали где-то вдали. Я поняла, что он что-то замышляет.
— Будете делать селекцию?
— Вам лучше помолчать, — прошептал Илия Коэн.
Я сказала:
— Предлагаю вам сдаться. Вспомните, что стало с вашим бесноватым усатиком. У меня есть фильм, если захотите…
Два садовника-таиландца прошли по тропинке между могилами, разглядывая нашу плотно стоящую группу.
— Ни слова, — процедил Илия. Его пистолет угрожающе щелкнул. Идан кивнул садовникам, будто хотел сообщить им, что всё в порядке. Еще как в порядке! Всё замечательно! Просто мы ждем окончательного решения.
— Идите к выходу из квартала. Вон туда.
Униженные и несчастные мы поплелись туда, где стоял наш старый «форд». Интересно, это очень больно, когда вырывают ногти? Якоб прижался к дедушке, который шептал ему, что сейчас прибудут американцы.
Влажная ладонь дедушки лежала в моей руке.
— Я собираюсь устроить маленький спектакль, — прошептал он. — Что-то вроде сердечного приступа. Будет суматоха, и ты убежишь отсюда. Поняла?
Я кивнула.
Голоса птиц и тигров разорвали напряженную тишину. Мелодия джунглей моего телефона. Илия убийственно на меня посмотрел.
— Дайте сюда! — потребовал он.
— Я должна ответить — это полиция, — объяснила я. — Мы условились звонить каждый час. Если я не отвечу, капитан Шамир пошлет все силы безопасности, флотилию и противовоздушные силы меня искать.
Телефон умолк, но через пару секунд снова зазвонил.
— Ответьте и скажите, что всё в порядке, — сказал Илия, втыкая мне в спину свое оружие.
Я ответила.
— Габи, это Цви Вайнциблат. Макс с тобой?
— Конечно, — спокойно ответила я. — Скажите капитану Шамиру, что я могу с ним говорить.
— Габи? Я тебя плохо слышу… Я хочу сообщить дедушке что-то важное. Ты сможешь ему передать?
— Да, никаких проблем, — сказала я. — Всё в порядке. Я жду.
— Что? Хорошо… Когда вы ушли, я вспомнил что-то очень важное. К шестнадцатилетию Лиора дедушка заказал для него шахматный столик. Очень красивый. Такой низкий и широкий из вишневого дерева. Может быть, ты его помнишь… — Краем глаза я видела, как фон Шмидт поторапливает своего подручного.
— Заканчивайте разговор, — потребовал мерзавец.
— Так вот, слушай, Якоб попросил уложить между досками стола это полотно. Сказал, что готовит сюрприз. Я ни о чем его не спрашивал. Полотно всё еще там. Я уверен.
— Хорошо, капитан, не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь. В моем дереве никогда не бывает червей или термитов. Ищите в шахматном столике!
Столик Лиора. Дедушка так им гордился! Он сам спроектировал этого неуклюжего уродца, которого после всех пронесшихся над нами бурь и ураганов папа спрятал в кладовую вместе с другими вещами погибшего сына.
Илия вырвал у меня из рук телефон и швырнул его о ближайший памятник.
— Давай и твой тоже! — велел он Душке. Еще один телефон был разбит о белый мрамор памятника. Мы остались без связи…
Я посмотрела на дедушку. Он тяжело задышал и испустил тяжелый стон.
— Ой… Я… Ой, плохо мне… — и наш венский аристократ исполнил драматическое падение, которое могло бы принести ему приз за лучшую роль. Он лежал на земле и стонал, руки его дрожали.
Браво, деда! Ты прошел кастинг! Илия и Шмидт в растерянности уставились на него.
— Он болен, нужно вызвать «скорую», — Душка озабоченно склонился над стариком.
— Не двигаться! — истерически завопил Илия, направляя пистолет на Душку.
— Перестаньте орать! — заорала я. — Вы что, не видите, что он… — тут я горько зарыдала. «Оскар» актрисе за второстепенную роль!
— Ахтунг! — злобно крикнул Шмидт и оттолкнул меня. Он и Душку оттолкнул, и сам опустился на колени рядом с дедушкой. С внушающей тревогу опытностью он прижался ухом к дедушкиной груди и взялся рукой за запястье, прощупывая пульс.
Дедушка не растерялся и стал сильно дергаться. Не знаю, что именно он пытался инсценировать, лежа на кладбищенской земле, — то ли сердечный приступ, то ли воспаление оболочки мозга, а может, какую другую холеру…
— Тащи его в машину! — заорал фон Шмидт, пробудив от задумчивости двоих раскосых садовников.
— Дайте мне подойти к нему! — потребовал Душка. — Я был санитаром. Я видел такие случаи. Он может умереть. Вам это нужно? Еще один труп?
Шмидт встал и подошел ко мне. Он крепко схватил меня за локоть:
— Дайте ключи от машины. А ты оставь старика здесь с парнем, — и он потащил меня за собой. — Девушку и психа мы забираем. Шнель! — крикнул он мне в ухо. — В машину! Быстро!
Илия поволок за собой бедного Газету, который во всё горло распевал немецкую детскую песенку:
— Баке, баке кухен, дер бекер хет геруфен, хет геруфен ди ганце нахт, хет геруфен ди ганце нахт…[46]
— Молчать! — завопил Шмидт, ударил Якоба по голове и затолкал в машину.
Я тоже влезла. Илия сел за руль, и машина ожила — быстро и со скрипом развернулась и поползла по дорожкам кладбища к выходу. Боже, умоляла я, пришли сюда Шамира, сделай чудо! Пожалуйста, Боже, я курить брошу, не буду ездить в субботу, не буду есть креветок в кокосовом молоке, завещаю свое тело науке, целую неделю проживу без секса, всё сделаю, только бы Шамир — король сыщиков приехал. Аминь. Но, похоже, моя линия связи с богом была нарушена, потому что у ворот кладбища вместо синей полицейской машины нас ожидал большой темный автомобиль марки «мерседес». Оттуда вышли двое мужчин в черных очках «аля Бандерас», в серых костюмах и с револьверами знакомого вида, вышли и загородили нам выезд. Они, а не Шамир, не непроходимые заросли и даже не Джейми Раанана.
— Что делать, босс? — спросил Илия.
— Думаю! — заорал фон Шмидт.
Но пока он думал, «форд» поравнялся с «мерседесом».
— Стоять, сволочь! — закричал один из гангстеров и стукнул в окно «форда». — Всем выйти из колымаги!
— Не останавливайся! — закричал Шмидт, который, даже не зная иврита, понял, чего хочет от него джентльмен в сером костюме. Но Илия резко затормозил.
— Выходите! — закричал «Бандерас». — Руки вверх, или я отстрелю тебе одно место, придурок!
Шмидт выставил в окно пистолет и выстрелил.
Реакция гангстеров не заставила себя ждать. Раздался выстрел, потом еще один. В машине резко запахло порохом. Шмидт и Илия выкрикивали друг другу бессмысленные команды.
Мы с Газетой спрятали головы между коленями.
— У нас появился шанс спастись, — прошептала я ему, он кивнул, и взгляд его при этом был совершенно разумным и вменяемым.
— Не волнуйся, Габи, — подмигнул он мне. — Ты меня знаешь — я шустрый страус, я бегаю, как борзая.
— Найди Шамира.
Он кивнул, соскользнул с сиденья и открыл дверь, выходящую в сторону забора. Перестрелка между любителями живописи была в самом разгаре. Я сжалась в комок и подняла планку обетов повыше. Подняв на минутку голову, я увидела, как тощее тело Газеты исчезло за забором кладбища. Ура!
— Патроны кончились! — завизжал Шмидт. Бой был окончен. Дверь с моей стороны открылась.
— Выходите! — приказал мне наш новый командир. Его подручный вытащил из машины обоих мошенников. Шмидт орал по-немецки и истерично размахивал руками. Очкарики смотрели на него с нескрываемым профессиональным отвращением.
На руки Илии Коэна и профессора Шмидта были надеты наручники, а их самих затолкали в большую машину.
— Вам нужно особое приглашение! — недобро пошутил один из бандитов, приближаясь ко мне. — Она у нас! — крикнул он в свой мобильник. — Мы сматываемся!
Близился полдень, и шоссе Нетивей-Аялон было почти пустым. На развязке а-Шалом «мерседес» повернул на запад. Когда мы приблизились к центру города, у меня уже не оставалось сомнений. Я точно знала, кто нас ждет и где.
Машина въехала на улицу Ахад а-Ам и встала на разбитом тротуаре прямо напротив моего дома.
— Без фокусов! — прорычал бандит, подталкивая меня в спину коротким круглым стволом.
Его напарник, склонившись над Илией и щедрым меценатом, зловеще улыбнулся.
— А вам господа я желаю спокойной ночи, — сказал он, сильно ударяя Илию по затылку, от чего тот потерял сознание. Ту же процедуру он проделал с меценатом. Я на какой-то миг почувствовала даже удовольствие.
— Шагай, — буркнул мой конвоир.
В тетину квартиру проводник мне не требовался. Поднимаясь по лестнице, я продолжала складывать в уме новые фрагменты информации. Тетя Рут, как и каждый член нашей семьи, знала не только о существовании ружья, но и где дедушка его прячет. Он так же, как и Топаз, считала, что дела лучше вести в одиночку, без компаньонов. Она послала этих мафиози разделаться с Топазом, а вчера, когда я не застала ее в квартире, она, должно быть, устраняла последние улики на месте преступления. Возможно, она торопилась вернуть на место ружье. А может, просто хотела убедиться, что Топаз не добрался до картины раньше нее. Теперь я поняла, чей голос слышала за дверью, во время визита первого звена взломщиков. Мерзавка! Это она подослала их ко мне.
