Услышав, кто я, он сперва не поверил. Счел меня помешанной. Когда я убедила его, он сказал: «Ты — Тереза? Ты — Тереза ?» — и разразился громким, грубым хохотом.
Я не хотела ссориться с ним. И считала, что хорошо владею собой. Может статься, если бы он не смеялся так, я бы сдержалась. Впрочем, не знаю.
Я не стану описывать того, что происходило между нами. Но самым серьезным образом заверяю, что старалась сохранять спокойствие, что моей единственной целью было просить за Джеффри. Даже при своем знании Артура я не понимала, что он ненавидит мальчика. Но тогда наконец поняла. Рука не поднимается написать то, что он говорил. Его насмешки надо мной, думаю, я смогла бы вынести хладнокровно. Но его злобных, ядовитых издевок над Джеффри не вынесла бы ни одна мать.
Говорили мы недолго. Думаю, не больше десяти минут. Я поняла, что нанесла только вред; Артур не желал меня слушать. Он сказал, что я могу убираться, сделал вид, что больше не замечает моего присутствия, и снова принялся за свои дела.
Я стояла рядом с его креслом, опираясь рукой на стол, и попыталась воззвать к его разуму. Он засмеялся опять, этим своим характерным глумливым смехом. Не могу объяснить, что произошло со мной. Внутри все перевернулось. Вспомнилось все зло, какое я от него претерпела, все прошлые лишения и муки, а он сидел такой благополучный, самодовольный, подлый, готовый мстить моему сыну... Чувства мои не поддаются описанию. Нож лежал у меня под рукой. Артур даже не смотрел в мою сторону. Под влиянием слепой ярости, может, лучше сказать — безумия, я схватила нож и нанесла удар. Хотела ли убить его, не знаю. Думаю, в тот миг — да. Так или иначе, теперь я рада, что это сделала. Люди назовут меня убийцей, но мне все равно.
Артур повалился грудью на стол. Из раны хлынула кровь. Она испачкала мне рукав. Я обернула его шарфом и выбежала из комнаты. Колени у меня дрожали. Я едва соображала, что делаю.
Сев на велосипед, я поехала домой. Перчатки мои оказались в крови. Я сожгла их на кухне, когда слуги легли спать.
Мне казалось, никто никогда об этом не узнает. Полиция сочтет, что убийца — какой-то бродяга. Я не предполагала, что мой поступок навлечет опасность на других, даже на Джеффри. Но когда из Лондона приехал инспектор, я стала бояться. Он не такой, как наши полицейские. Он понял очень многое. Разузнал всю подноготную о каждом. Я поняла, что со временем дойдет черед и до меня. Естественно, я не допустила бы, чтобы даже такие существа, как эта расчетливая мексиканка или миссис Холлидей, понесли вместо меня ответственность.
Это все, что я могу сообщить. Добавлю только, что Джеффри я действительно видела так, как описала. Назвав инспектору время — без десяти час, я поняла, что в конце концов он выяснит правду.
Майор Грирсон, отложив последний лист, принялся усиленно сморкаться.
— Ужасно! Ужасно! — заговорил он. — Бедняжка! Кажется, никогда еще я не был так... э-э... расстроен. Нехорошо так говорить, но, право, Хардинг, невольно... э-э... чувствуешь облегчение от такого исхода.
— Надо было поехать мне самому, — неодобрительно процедил суперинтендант. — Думаю, мистер Хардинг объяснит в своем Скотленд-Ярде, как допустил такое. Надеюсь, что его не выпрут за такой недосмотр...
— Бросьте, бросьте... э-э... суперинтендант. Мистер Хардинг не мог заподозрить, что она прячет в кармане... э-э... яд.
— А-а, в том-то и дело, сэр, — с важным видом заявил тот. — Нужно быть готовым к таким вещам, тем более такому профессионалу, как инспектор. Впрочем, отчет писать ему самому.
Хардинг встал.
— Вы совершенно правы, суперинтендант, и мне кажется, пора за него приниматься.
Начальник участка вышел вместе с ним. Перед тем как сесть в машину, он бросил быстрый взгляд на Хардинга:
— Я... э-э... не спрашиваю, умышленно ли вы это допустили. Могу только... э-э... поблагодарить вас. Ужасное дело! Захватывающее! Надеюсь, Хардинг, у вас не будет неприятностей.
— Серьезных, полагаю, нет, сэр. Я все равно ухожу из полиции.
— Правда? Рад... э-э... слышать. А как насчет нашей встречи? Могу я... э-э... убедить вас поужинать со мной... э-э... сегодня вечером?
— Большое спасибо, сэр, но боюсь, сегодня не смогу, — ответил Хардинг. — Если можно, как-нибудь в другой раз.
— Дорогой друг, не весь же вечер вы будете... э-э... писать отчет! — стал уговаривать его майор.
Хардинг слегка покраснел.
— Нет, конечно, но мне надо съездить в Грейндж, сэр... и...
— В Грейндж? Но... чего ради? — спросил в недоумении Грирсон.
— Да так... разобраться с одним небольшим делом, возникшим в ходе расследования, — пробормотал Хардинг.
«Небольшое дело», с которым он перед выездом довольно долго разговаривал по телефону, встретило его на крыльце усадьбы, куда он подъехал незадолго до девяти. И пожелало узнать, прибыл ли он по долгу службы или как частное лицо.
— Как частное, — ответил Хардинг и в подтверждение своих слов обнял девушку.
— А вдруг кто-нибудь увидит? — слабо вздохнула мисс Фосетт.
— Да пускай хоть весь свет! — воинственно заявил Хардинг.
Мисс Фосетт взяла его под руку и повела в сад.
— Я рада, что все кончилось, — сказала она. — Конечно, ужасно жаль миссис Чадли, хоть я и недолюбливала ее. Правда, ее резкость и нетерпимость теперь вполне понятны. Миссис Твининг здесь, она приехала сюда прямо из дома священника и рассказала нам все. Говорит, мистер Чадли совершенно ошеломлен. До чего это ужасно! Жаль, что ты докопался до истины, хотя, естественно, я горжусь тем, какой ты умный.
— Умный? — повторил Хардинг. — Ты сказала — умный? Это дело можно было завершить два дня назад.
— И все же я считаю, что ты блеснул умом, — настаивала Дайна. — Что привело тебя к верной догадке?
— Велосипед. Если миссис Чадли выехала отсюда в полпервого, то была бы дома уже без четверти час. А увидеть Джеффри на том месте без десяти час она могла только в том случае, если бы шла пешком. Либо она лгала и вовсе его не видела, либо уехала значительно позже, чем все вы показывали. Это расхождение во времени и привлекло мое внимание. А на мысль о первой жене генерала навели тот листок и кое-что, сказанное Джеффри. Помнишь, ты застала меня со словарем Чемберса в руках? И спросила, решаю ли я кроссворд. Я искал подходящее имя, начинающееся с «т».
— А почему ты не взял «Словарь наиболее распространенных английских имен»? — спросила Дайна. — Никогда бы не подумала, что у Чемберса можно найти Терезу. По-моему, там все больше вроде «Абиджа», «Эусебиус», «Софрония».
Хардинг улыбнулся:
— Да, таких там много, и, должен признать, я не часто встречал англичан с именами «Трифоза» или «Поликарп». Однако нашел в нем и Терезу. Кстати, к тем буквам подходило только оно. Что и навело меня на мысль о миссис Твининг — но этот след оказался совершенно ложным. Затем мы с сержантом стали проверять алиби Джеффри, и я узнал, что миссис Чадли в понедельник приезжала на велосипеде. Но даже тут не догадался, хотя подозрения у меня и появились. Пришлось поломать голову, пока меня не осенило, но все равно показалось невероятным. И лишь документы в Сомерсет-Хаусе убедили меня, что я прав. Так что, боюсь, дорогая, умом я тут не блеснул.
— Блеснул, и слава Богу, — твердо сказала мисс Фосетт, — не то до сих пор шпионил бы за всеми подозреваемыми. Например, за Лолой. Да, кстати, я не сказала тебе, что она получила письмо от своего агента — не того, что приезжал, а другого? Ее приглашают в какой-то театр, и она в полном восторге. Даже заявила за чаем Джеффри, что он должен быть разумен и не ждать, что она выйдет за него замуж сейчас же. Так что, видимо, он выпутается из своей помолвки. — Она приумолкла и сощурясь взглянула на Хардинга. — Не знаю, хочешь ли ты выпутаться из своей, но...
— Спасибо, не хочу, — кротко ответил Хардинг.
— Рада слышать, — призналась Дайна, — потому что я только что объявила о нашем решении. Камилла скорчила очень кислую рожу. И намекнула, что держался ты с ней весьма галантно.
— Да, — сказал Хардинг. — Одарял ее неискренними комплиментами. И таким образом сумел разговорить.
— Мне совершенно ясно, — решительно заключила Дайна, — что тебе пора уходить из полиции.
Они вышли на газон позади дома и побрели к ступеням веранды. В гостиной горел свет. Дайна вздохнула.
— Пожалуй, нужно войти. Всем хочется увидеть тебя в виде обыкновенного человека. И без представления, наверное, не обойтись, в непринужденной обстановке ты еще ни с кем не знакомился. Выдержишь бурный поток поздравлений, а?
— Предпочел бы остаться наедине с тобой, — Признался Хардинг, — но раз ты так считаешь, что нужно туда идти, — пошли.
И мисс Фосетт под руку повела инспектора Хардинга в дом.
