Подмигнув Аллейну, как закадычному дружку, она, следуя излюбленной манере, картинно рухнула в кресло.
Смит, миссис Форестер и даже Хилари взирали на нее с откровенным неодобрением, а полковник Форестер — с ласковым изумлением.
— Кресси, милая! — мягко одернул он воспитанницу.
И тут с Крессидой случилась разительная перемена. Глаза наполнились слезами, губы задрожали, изящными, крепко сжатыми кулачками она ударила по ручкам кресла.
— Ладно, ребята, — сдавленно произнесла она. — Знаю, что вы думаете: какая жестокая, разбитная и отвратительная девчонка. Ладно. Я не стану ходить вокруг вас и ныть, мол, ужас-ужас, да как жалко. Но это не значит, что мне все равно. Нет. Молт… он мне нравился. Он был добр ко мне. Вы все видели смерть. А я нет. До сих пор. До сегодняшнего утра, когда выглянула в окно и увидела, как его кладут в машину и какое у него страшное лицо. Не надо ничего говорить. И ты, Хилли, тоже молчи. Вы все старые, старые и не сечете. Вот так. А теперь давайте, валяйте, вы же хотели затеять дискуссию.
Они в ужасе переглянулись. Крессида снова ударила по подлокотникам.
— Нет, черт побери, я не стану реветь! Не стану!
— Дорогая… — начал Хилари, но она топнула ногой, и он умолк. Мистер Смит пробормотал нечто вроде «любовь всегда права» и откашлялся.
— Мне сказали, Смит, — произнесла миссис Форестер, — что у вас возникла смехотворная идея провести нечто вроде совещания. Почему же вы не начинаете?
— Всему свое время, — сердито буркнул мистер Смит.
— Похоже, мое присутствие стесняет вас, — заметил Аллейн. — Я вас покину сию минуту.
Полковник Форестер с некоторым усилием встал.
— Прошу извинить меня, — обратился он к Смиту. — Я не слишком гожусь для совещаний. Никогда не годился. Если позволишь, Хилли, я посижу в твоем кабинете до завтрака.
— Род…
— Не беспокойся, Тру. Со мной не случится припадка. Я всего лишь хочу побыть немного в одиночестве, дорогая.
— Я пойду с тобой.
— Нет, — очень твердо произнес полковник. — Не начинай, Тру. Я хочу побыть один. — Он дошел до двери, остановился и оглянулся на Крессиду. Она сидела, зажав рот рукой. — Если только ты, Кресси, — ласково сказал полковник, — не захочешь присоединиться ко мне. Думаю, мы с тобой оба зеваем на совещаниях.
Крессида оторвала руку от губ, послала полковнику воздушный поцелуй и попыталась улыбнуться.
— Я приду, — пообещала она.
Полковник кивнул и вышел. Аллейн распахнул перед ним дверь, но не успел он ее закрыть, как появился Фокс. Аллейн вышел в коридор и потянул дверь за собой. По своему обыкновению, замок щелкнул, и дверь снова приоткрылась на несколько дюймов.
Фоксу было о чем порассказать. До любопытных ушей у камина долетали отдельные слова: «Закончено… гардеробная… ничего… не явные… срочно».
— Хорошо, — сказал Аллейн. — Велите всем собраться у конюшен. Я хочу с ними поговорить. Пусть Бейли и Томпсон вынут сундук и отопрут гардеробную. Мы там закончили. Полковник Форестер откроет сундук, когда соберется с силами.
— Вам срочный звонок, мистер Аллейн.
— Спасибо, я возьму трубку. Идемте. — Он сделал два шага и вдруг хлопнул рукой по жилетному карману. — Черт, забыл. Где ключ от сундука?
— У меня. На нем ничего интересного.
— Тогда отдайте его полковнику, хорошо, Фокс?
— Да, сэр.
— Я возьму трубку в гостиной. Не знаю, сколько времени займет разговор. Поторопитесь, Фокс. Соберите всех на заднем дворе.
— Слушаюсь, сэр.
Фокс захлопнул дверь библиотеки, и Аллейн направился в холл.
Но он не стал говорить по телефону ни в гостиной, ни где-либо еще. Вместо этого он ринулся наверх, перескакивая через две ступеньки и причиняя болезненное неудобство левой руке.
— Радость моя, — сказал он, ворвавшись в комнату жены, — я хочу, чтоб ты никуда отсюда не выходила. И превратилась в трижды мудрую обезьяну.
— Кто такая трижды мудрая обезьяна?
Аллейн быстро коснулся глаз, ушей и губ Трой.
— А, понятно, — невозмутимо сказала она. — Дышать, видимо, тоже не рекомендуется.
— Схватываешь на лету. А теперь послушай…
Он не успел досказать, как в дверь постучали. Аллейн кивнул Трой, и та крикнула: «Секундочку. Кто там?»
Дверь слегка подалась.
— Я, — прошептал Фокс в образовавшуюся щель.
Аллейн подошел к нему.
— Ну?
— Идет, — сказал Фокс, — как агнец на заклание.
1
— То, что я хочу сказать, очень важно, — начал мистер Смит, — потому буду душевно благодарен, если вы меня выслушаете. Пожалуйста, возражайте, дополняйте, но сначала выслушайте. На наше счастье эта дерганая дверь открывается сама по себе. Вы слыхали? Он поговорит по телефону, а потом пойдет на задний двор разбираться со своей шайкой. Что дает нам передышку. Отлично. Уж не знаю почему, но он возомнил, что твои миляги-прислужники, Илли, тут ни при чем. Поэтому все, что мы скажем по ходу дела, чертовски важно. Нет, дамочка, не встревайте. Придет ваш черед.
Итак. Мы знаем, что Альф Молт был жив, когда закончил лицедействовать и, приплясывая, вышел в стеклянную дверь. Мы знаем, что он был жив, когда с него снимали баки. И когда он остался один в раздевальне, он тоже был жив. Больше мы ничего не знаем. Значит, крайне важно, чтобы каждый из нас мог четко рассказать, что он делал и где был с того момента, когда последний раз видел Молта. Верно? Да уж куда вернее.
Дальше. Похоже, что мы все можем ручаться за прекрасный пол в лице Кресси Тоттенхэм. Через какую-нибудь минуту или две, после того как Альф закончил представление, Кресси вошла в гостиную, сняв с Молта баки, и у нее уж наверняка не было времени укокошить его и избавиться от тела.
— Послушайте, дядя Берт…
— Хорошо, хорошо, хорошо! Я ведь не сказал, что она могла убить. Я сказал, что не могла, и точка. Это важно для Кресси. Потому как выходит, что она была последняя, кто видел Молта живым, за исключением, разумеется, его убийцы, и потому Кресси попадает в особую категорию.
— Никуда она не попадает, — перебил Хилари.
— Не будь дураком, Хилари, — одернула его тетка. — Продолжайте, Смит.
— Ага, ну вот мы добрались и до вас, мадам. Кресси вошла и сказала вам, что рождественского дедушку изображал не полковник, а Молт, и вас тут же как ветром сдуло. Куда вы пошли?
— К моему мужу, естественно.
— Прямо с ходу?
— Разумеется. В нашу спальню.
— А вы не заглядывали в гардеробную?
— Нет.
— Можете доказать?
— Нет! — Миссис Форестер покраснела от гнева.
— Жалко, правда?
— Чушь! Вы совершенно обнаглели.
— О, ради бога!
— Тетя Тру, он пытается помочь нам.
— Когда мне понадобится помощь, я о ней попрошу.
— Вы нуждаетесь в ней сию минуту, кошелка вы старая, — рассердился мистер Смит.
— Как вы смеете разговаривать со мной подобным образом!
— Дядя Берт… право.
— Сейчас мы и до тебя дойдем, Илли, погоди. А где был я? Ага, помню. С Кресси в гостиной. Она рассказала вам двоим о замене, и вы один за другим вышли из комнаты. Куда ты направился?
— Я? Искать Молта, чтобы поблагодарить его. Заглянул в раздевальню, в библиотеку, а потом пошел наверх, посмотреть, не там ли он. Навестил дядю Прыга, тетя Тру была с ним, и в конце концов вернулся в гостиную.
— Вот то-то и оно, — сказал мистер Смит. — Выходит, если Альф Молт пошел наверх, то ты, или твоя тетушка, или — допустим, у него вовсе не было никакого приступа — твой дядя могли его укокошить.
— Но… мой дорогой дядя Берт… только могли, но не укокошили! Предположим, у нас была такая возможность, но кроме нас… — Хилари вдруг резко умолк.
— У кого, кроме вас? У меня не было. У миссис Аллейн тоже. Мы с ней уплетали рождественский обед, к нам не подкопаешься, любой может подтвердить.
— Очевидно, мы должны принять на веру, Смит, что вами движет чистый альтруизм? Если вы абсолютно убеждены, что находитесь вне подозрений, то почему вы так суетитесь? — осведомилась миссис Форестер.
— Ну разве она не прелесть? — воззвал к своим слушателям Берт Смит. — Ну не душка ли, черт побери? Человек обращается к своим друзьям, или к тем, кого он за таковых держит, попавшим в гнусную переделку, хочет оказать им услугу, а что он получает взамен? Вы сами сможете выкарабкаться?
— Уверяю вас, Смит, — поджала губы миссис Форестер, — мы вам весьма признательны. Однако в деле есть один аспект, который, боюсь, вы проглядели. — Она чуть помолчала, сунула руки в рукава ярко-красного кардигана и сложила их на животе. — А не мог ли Молт быть убит значительно позднее, ночью? Твой дядя, Хилари, не захочет признаться, но Молт и вправду время от времени надирался. Думаю, что в тот вечер с ним как раз случился запой. Крессида полагает, что он прятал в кармане бутылку. Возможно, после представления он хлебнул как следует, спрятавшись где-нибудь, например в машине, поэтому его и не нашли, а позже вечером вернулся в дом — и был убит.
