— Он вынудил меня пить его мерзкую кровь! Отныне я не чиста. Видите этот знак на моём лбу? Это ожог от освящённой облатки, которой коснулся меня доктор Ван Хелзинг. Даже небо отвернулось от меня! Теперь вы понимаете, почему я пришла к вам, мистер Холмс. Вы должны помочь мне! Во имя моей бессмертной души!
Шерлок Холмс очень серьёзно кивнул.
— Можете положиться на нас с доктором Уотсоном, миссис Харкер. Теперь я вижу, что это не пустые сказки. Что ж, если нам предстоит сразиться со Злом, мы сразимся со Злом. Поезжайте домой и ждите своих друзей. Будут новости, хорошие или плохие, телеграфируйте.
Проводив гостью, Холмс скрылся в своей спальне и вскоре вышел оттуда в скромном костюме священника.
— Собираетесь навестить Дракулу? — спросил я. — В таком случае не слишком ли вызывающе вы оделись, мой друг?
— Ха-ха! Вы верх остроумия, Уотсон. В этом наряде я вызову меньше подозрений. Ведь я собираюсь проникнуть в чужой дом. Что до Дракулы, не думаю, что застану его на Пикадилли после того, как там побывали друзья нашей гостьи.
— Так вы идёте на Пикадилли? Что же вы хотите там найти?
— Хоть какую-то зацепку. И вообще, пока что мы всё знаем со слов девушки, к тому же покусанной вампиром. Пора взглянуть на место действия своими глазами. Таким образом, я убью двух зайцев: получу подтверждение или опровержение словам миссис Харкер и выясню, чем закончилась встреча её друзей с графом.
— Вам нужна моя помощь?
— Вряд ли. Не забывайте, я неплохо боксирую.
— Ждать вас к ужину?
— Не стоит. У меня могут появиться дела в Уэст-Энде.
Он надвинул шляпу на глаза и выскользнул на улицу.
Вернулся Холмс гораздо раньше, чем планировал, сразу после заката, причём в самом мрачном расположении духа. Это можно было понять по тому, что он не ответил на моё приветствие и только ещё глубже надвинул шляпу на глаза. Было воскресенье, мальчик-слуга ушёл пораньше, а миссис Хадсон возилась на кухне с обедом, так что мне пришлось самому отпирать дверь. Мой друг долго возился в дверях, и мне пришлось прикрикнуть на него:
— Входите же, Холмс, что вы там застряли?
После этого он сразу вошёл и, не снимая шляпы, поднялся наверх. Я последовал за ним, рассчитывая узнать что-нибудь о результатах его похода, но он быстро прошёл к себе и самым невежливым образом захлопнул передо мной дверь.
Признаться, это меня задело за живое. Мой друг всегда отличался скрытностью, особенно в том, что касается неоконченных расследований, и я с пониманием относился к этой его привычке. Но на этот раз он переступил всякие границы, нарушив элементарные правила вежливости.
— Не хотите разговаривать со мной — ради Бога, — громко сказал я, обращаясь к закрытой двери, — но хотя бы обедать вы выйдете?
Молчание было красноречивей любого ответа.
В ту ночь я спал очень плохо, никак не мог согреться, хотя и закутался в два одеяла. Неожиданно заныла старая рана, полученная в Афганистане. В четверть второго пополуночи я окончательно понял, что больше не усну, зажёг свечу и, накинув халат, выпоз в гостиную, чтобы глотнуть чего-нибудь горячительного. Странное дело, но гостиная, всегда такая уютная, встретила меня подвальным холодом. По полу стлался густой белый туман, точнее сказать, едкий пар, и, проследив за его движением, и увидел, что он выползает из щели под дверью спальни Холмса.
Страшное подозрение закралось в мою душу. Подкравшись на цыпочках к двери, я прислушался. Ни звука. Тогда я набрался смелости и, готовясь услышать поток брани, негромко постучал. Никакого ответа. Что мне оставалось делать? Держа в одной руке горящую свечу, я повернул дверную ручку и заглянул внутрь.
Холмса в спальне не было!
Если в процессе знакомства с моими скромными очерками о мистере Шерлоке Холмсе у читателя сложилось впечатление, что я не отличаюсь особой догадливостью, что особенно заметно на фоне гениальной проницательности моего друга, всё же могу сказать в своё оправдание, что и я не вовсе лишён сообразительности. Мне достало смекалки, чтобы понять, что означает отсутствие Холмса в комнате, из которой он не выходил.
Сердце во мне замерло. В памяти всплыли слова: ОН не может проникнуть в дом, пока его туда не пригласят… «Входите же, Холмс, что вы там застряли?» Да ведь я сам впустил ЕГО в дом!
Между тем, туман, или пар, наполнявший комнату, постепенно рассеялся. Если Дракула и был здесь, то уже покинул дом. Но зачем он приходил? Оглядевшись, я не заметил никакой пропажи. Тогда я вернулся в гостиную, и мой взгляд упал на каминную полку. Склянка с кокаином и сафьяновый несессер исчезли!
С тяжёлым сердцем приступаю я к заключительной части своего рассказа. Эта история не принесла мистеру Шерлоку Холмсу ничего, кроме горя и бед, и всё же, уверен, я не мог обойти её молчанием. Я не сомневался, что искать Холмса нужно на Пикадилли.
Быстро одевшись и сунув в карман пальто револьвер, я выскочил на улицу. Поймать кэб было делом пяти минут. Я велел кучеру гнать к Пикадилли Сёркус и оттуда неторопливо ехать на запад до Гайд Парк Корнер. Миссис Харкер не упоминала номер дома на Пикадилли, но у меня был ориентир: большая белая церковь. Перед четырёх- или пятиэтажным домом № 138 я подал кучеру знак остановиться. Этот дом как нельзя лучше подходил под описание, данное ему миссис Харкер: каменный фасад, арка, высокие ступени перед дверью. И выглядел он ужасно запущенным. По левую руку через улицу темнел Грин-парк. Отпустив кэб, я поднялся по ступенькам и подёргал ручку двери. Дверь была не заперта и поддалась с лёгким скрипом.
Ещё с порога в нос мне ударил запах сырой земли и плесени. Если до этого у меня и были какие-то сомнения, то теперь они рассеялись. Это было логово вампира. Я зажёг фонарик, который всегда беру с собой, когда выхожу из дома в тёмное время суток. В прихожей имелось две или три двери. Одна была приоткрыта и вела, по-видимому, в столовую. Посветив туда, я увидел просторное помещение, заставленное огромными ящиками. Всего их было восемь.
Глухое мычание донеслось из дальнего угла. Натыкаясь на острые углы, я поспешил туда и увидел извивающегося на полу Холмса. Он был в одном белье, руки связаны за спиной, во рту кляп.
Я быстро освободил его.
— Благодарю вас, дружище, — тяжело, с расстановкой, проговорил он, потирая шею.
Сорочка его была испачкана кровью.
— Вы ранены? Я должен вас осмотреть.
— Да, он задел меня, Уотсон… Шустрый малый… — И он грустно пошутил: — Этот невежа с востока и не слыхал… о боксе. Сдаётся мне, Уотсон… он не джентльмен.
— Давайте я вас перевяжу. Ведь я врач.
— Пустяки, дорогой… Уотсон… — успокоил меня Холмс. Слова давались ему с трудом. — Поищите лучше что-нибудь из одежды. Льняная скатерть подойдёт. Не могу же я… на улицу… в таком виде.
Пока я рылся в шкафу, Холмс оторвал от сорочки рукав и, скрутив из него жгут, перевязал свою рану.
Завернув моего друга в скатерть, я помог ему подняться. Он чувствовал себя слишком слабым, чтобы продолжать погоню за графом. Поймав кэб, мы вернулись на Бейкер-стрит, и я уложил Холмса в постель.
— Не уходите, Уотсон, — попросил он. — Я не смогу заснуть, пока не позабочусь обо всём. Судя по всему, друзья миссис Харкер сделали своё дело на Пикадилли — «стерилизовали» землю в ящиках. Но там только восемь ящиков. Девятый исчез. Думаю, Дракула собирается покинуть Англию. Сделать это он может только кораблём. Времени у нас мало — в его распоряжении была вся ночь…
— Время ещё есть, — сказал я. — После встречи с вами граф приходил сюда. — И я рассказал Холмсу обо всём, что произошло в его отсутствие.
— Кокаин, — пробормотал Холмс, — ему нужен был кокаин… Понимаете? Обмен веществ у него… быстрей… гораздо быстрей… И привыкание… тоже… Мы должны остановить его, Уотсон!
Он взял с меня слово, что утром, как только на улице появятся первые разносчики газет, я куплю свежий номер «Таймс». Там публикуется список всех пароходов, которые на днях покидают Лондон. Если там не найдётся ничего подходящего, я должен буду немедленно отправиться к Ллойду на Фенчёрч-стрит, 71: они ведут учёт всех кораблей, включая парусники. Мне следует обращать внимание на все суда, заходящие в порты Чёрного моря.
Забегая вперёд, скажу, что именно таким образом мы и узнали, что Дракула покинул Англию на «Царице Екатерине», о чём мы немедленно известили нашу клиентку телеграммой. Мистер Стокер передаёт этот эпизод несколько иначе, сократив число действующих лиц драмы на два человека: мистера Шерлока Холмса и вашего покорного слугу.
Я старался приободрить Холмса:
— К утру вы будете в порядке, дружище. Мы ещё потягаемся с графом.
Но как врач я видел, что дела моего друга не столь блестящи, слишком много крови он потерял.
Ночью я встал проверить больного, но его и след простыл!
