— Что еще находится в сундуке?
— Именно это мы и выясняем в данный момент. — Брэндон повернулся к сундучку. — Какие-то бумаги, — сказал он.
Аккуратно сложенные листочки были перетянуты резиновой лентой. Бумага, старая на вид, оказалась очень хрупкой и легко крошилась.
— Думаю, у него давно не было случая заглянуть в эти документы, — сказал Брэндон.
Резинка лопнула, едва шериф попытался ее снять.
— Кажется, там банковская книжка, — заметил Перкинс.
— Целых две, — добавил Селби.
Книжки были выписаны банками в Сан-Франциско. На каждой хранилось по двадцать тысяч долларов. На первой книжке было обозначено, что вклад сделан почти двадцать лет назад, на второй — шесть лет спустя. Со времени начисления процентов в последний раз прошло больше десяти лет. Никакая сумма с вкладов не снималась.
В пачке документов завещания не оказалось.
— Вот это да, — прошептала Сильвия Мартин. — Весь город забурлит, прочитав мою статью.
В пятницу утром «Кларион» вышла с большой статьей, вызвавшей огромный интерес. Эзра Гролли, широко известный в Мэдисон-Сити как эксцентричный холостой фермер, экономный до такой степени, что эта черта уже перестала быть достоинством, умер в местной больнице, оставив после себя не только довольно крупное состояние, но и жену с ребенком.
Оказывается, он до великого кризиса был преуспевающим энергичным бизнесменом, делающим деньги с быстротой, столь свойственной временам, непосредственно предшествующим краху. Затем что-то случилось. Гролли появился в Мэдисон-Сити, осел на своих десяти акрах земли, стал вести замкнутый и экономный образ жизни. Примерно за шестнадцать месяцев до смерти он исчез из города на четыре месяца. За это время он, очевидно, женился, прожил с женой несколько недель, потом вернулся на ферму, уложил свадебный костюм в дряхлый сундучок и вновь зажил так же убого, как и раньше.
С его женой и ребенком случилось несчастье, когда они ехали, чтобы провести последние часы у изголовья смертельно больного Гролли. Жена исчезла, оставив ребенка на автобусной станции компании «Пасифик Грейхаунд». Не исключено, что она попала в руки преступников или стала жертвой амнезии. Властям, очевидно, известно больше, но они не склонны делиться сведениями. «Кларион» просит публику сообщить ей все о женщине лет двадцати семи — двадцати восьми, стройной и привлекательной, одетой в светло-бежевый костюм и розовую блузку.
К полудню шериф получил справку из полиции Сан-Франциско и за ленчем обсудил ее с Селби.
Алиса Доллман, секретарь одного из руководителей местной энергетической компании, вышла замуж за Эзру Гролли двадцать третьего июля прошлого года. Они жили вместе примерно до второй половины октября, после чего расстались. Развод, очевидно, не был оформлен. Записи указывают, что ребенок родился девятнадцатого июля текущего года. Должным образом было выправлено свидетельство о рождении, девочка получила имя Руфь, отцом ее указан Эзра Гролли. Эзра Гролли, очевидно, высылал деньги жене, которая, однако, не бросала работу. Она попросила трехмесячный отпуск, затем, по его завершении, вернулась на службу и трудилась ежедневно до прошлой недели, когда вдруг неожиданно уволилась. Ее работодатель практически ничего не знал о личной жизни своей сотрудницы.
Когда Дуг Селби вернулся к себе, оказалось, что в приемной его ожидает посетитель. Селби взглянул на него без всякого энтузиазма. Дел выше головы, а тут еще появляется этот пресловутый А.Б. Карр.
Пользующийся дурной славой адвокат по уголовным делам вносил разлад в местную общину с того самого момента, как явился со всем хозяйством из города и обосновался в привилегированном районе на Апельсиновых холмах. Каждая встреча Селби с Карром рождала новые проблемы. А.Б. Карр не принадлежал по своей сути к мирному сельскому обществу. Но хотя у Селби и были все основания не любить адвоката, он помимо воли не мог не восхищаться его осанкой, живостью ума и спокойной уверенностью. Селби намеревался отделаться формальным: «Добрый день, мистер Карр», но вместо этого неожиданно для самого себя протянул руку со словами: — Хэлло, Карр. Чём могу помочь?
Карр потряс руку прокурора и улыбнулся, улыбка углубила морщины на его лице, в проницательных серых глазах блеснули искорки. Он заговорил глубоким, хорошо поставленным голосом:
— Селби, я полностью исправился. Его улыбка завершилась смешком.
— Заходите, — пригласил прокурор, первым переступая порог своего кабинета.
В большом городе те, кто нуждался в услугах «златоуста», любовно называли его Старый АБК. Нанять Старого АБК стоило больших денег, но если дело интересовало его по-настоящему, он обычно заставлял прокуроров выбрасывать белый флаг. Адвокат обладал острым, как лезвие бритвы, умом, мгновенной реакцией и истинным артистизмом. Посадите перед ним дюжину присяжных, и он будет играть на их чувствах, как опытный органист, извлекающий звуки из гигантских труб своего инструмента. Если бы в свои юные годы Старый АБК приземлился на сцене, то, несомненно, стал бы великим актером. Успехи на юридическом поприще позволили ему нажить немалое состояние. Несколько раз он пытался отойти от дел, но азарт игры настолько увлекал его, что уйти на покой не удавалось.
Адвокат удобно расположился на стуле у письменного стола напротив прокурора, зажег сигару и принялся внимательно и задумчиво разглядывать тлеющий кончик. Селби знал, что это подготовка, тщательно отработанная пауза для того, чтобы подогреть интерес к делу. Несомненно, интерес был подогрет. Ясно, что Старый АБК мог явиться собственной персоной лишь в связи с вопросом исключительной важности.
Сигара горела, видимо, вполне удовлетворительно, поэтому Карр перевел проницательный взгляд на Селби, как бы оценивая его возможности, и произнес:
— На этот раз меня интересует гражданское дело. Я хочу получить от вас помощь и вовсе не желаю сыпать песок в подшипники юридического механизма графства Мэдисон.
Улыбка вновь озарила его лицо. Селби ответил чуть менее сердечным отражением этого сияния и сказал:
— Я слушаю вас.
Но это было вовсе не в духе Карра — переходить к сути вопроса, не подготовив должным образом свою аудиторию.
— Дело очень интересное, — начал он. — В него вовлечены совсем небольшие деньги, гонорар и вовсе мизерный. Но поскольку его исход имеет огромное значение для моего клиента, я желаю привести дело к удовлетворительному завершению. При этом, Селби, оно существенно повысит мой авторитет в нашем округе.
— Каким же это образом? — спросил прокурор.
— Люди здесь относятся ко мне как к адвокату из большого города, специалисту по уголовным делам. Они смотрят на меня с любопытством, испытывают благоговейный трепет с некоторой долей отвращения. Я вижу, что, когда я прохожу по главной улице вашего городка, добропорядочные граждане принюхиваются: не разносится ли запах серы, и присматриваются к моим ногам: нет ли у меня раздвоенного копыта.
Селби вежливо рассмеялся, быстро продумывая ситуацию. Карру что-то надо, значит, Селби требуется особая осторожность.
— Поэтому, — продолжал адвокат, — когда у меня появилась возможность принять дело, которое позволит добиться справедливости в отношении несчастной трудящейся женщины, я решил, что это будет мудрый шаг.
— Что это за дело? — без всяких экивоков спросил Селби.
Карр слегка взмахнул рукой, в которой была зажата сигара, и еще некоторое время продолжал выдерживать паузу. Он замер в позе, которая, несомненно, восхитила бы фотографа-художника, желающего запечатлеть сильную личность в характерной позе.
На лице адвоката морщины выгравировали выражение силы. Вся поза демонстрировала мощь.
— Я представляю интересы Алисы Гролли, — объявил Карр. — Вдовы Эзры Гролли.
Селби не сумел скрыть изумления. Чтобы выиграть время, он стал набивать трубку табаком.
— Чем же я могу быть полезен?
— Я хочу, чтобы вы нашли мою клиентку.
— Я и пытаюсь сделать это, — сказал Селби.
— Могу ли я спросить, что привлекло ваше внимание к этому делу? — поинтересовался Карр.
— Прежде я хочу задать вам несколько вопросов, — коротко бросил Селби.
Карр сделал театральный жест, как бы разрывая на груди рубашку.
— Спрашивайте все, — сказал он голосом, звенящим от желания оказать посильную помощь.
— Сколько времени вы представляете интересы миссис Гролли?
— Около недели.
— Вы лично встречались с ней?
— Да.
— Где?
— Она приходила ко мне в контору.
— Примерно неделю тому назад?
— Да, это так. Тогда я увидел ее впервые.
— И если это корректный вопрос, чего она хотела от вас?
— Она считала, что муж намерен с ней развестись, и просила меня добиться справедливого раздела собственности. Если бы он ничего не предпринял для оформления развода, тогда на развод подала бы миссис Гролли. У нее ребенок от Эзры Гролли, о существовании которого она никогда не говорила отцу. Весьма необычная ситуация.
