— Ну, — сказал я, — что тебя больше устраивает — нелепо или неловко?
— А что бы предпочли вы, Дональд?
— Пускай будет нелепо, — ответил я. — Принимая во внимание твои чувства. Скажи, что я — твой брат.
— Как скажете.
Пожелав ей доброй ночи, я повесил трубку.
Утром отправился в пункт проката и взял «шевроле».
Поехал в Колинду.
Насколько мне удалось определить, никто не проявлял к моим передвижениям ни малейшего интереса. Если не считать обычного автомобильного потока, на дороге все было чисто. Я то притормаживал, то прибавлял скорость.
Не обнаружил за собой никакого преследования.
В Колинде купил газету.
В колонке объявлений ни слова о свидетеле дорожного происшествия 13 августа.
Я зашел в дорожный отдел полицейского участка, просмотрел записи.
На следующий день после столкновения Картер Джексон Холгейт в установленном порядке сделал заявление, в котором сообщал о том, что на пересечении Седьмой и Главной улиц в три тридцать пополудни совершил наезд на автомашину; что другая машина под номерным знаком ТВН 626 принадлежит Вивиан Дешлер, проживающей в «Мирамар Апартментс»; что у автомашины Холгейта поврежден передний бампер, стоимость ремонта оценивается в 150 долларов; что повреждение задней части другой машины «незначительное».
Я направился к «Мирамар Апартментс». Машина Дорис Эшли была на автостоянке.
Вскоре после двух девушка вышла из дома и своей семенящей походкой торопливо зашагала к автостоянке.
Улучив момент, когда она отвернулась, я завел мотор и поехал к супермаркету. Там я припарковал машину и вошел внутрь.
Войдя в супермаркет, Дорис взяла тележку, положила в нее несколько пакетов и двинулась к кассе.
Я подошел к кассиру и, понизив голос, спросил:
— Слушай, приятель, нельзя ли в кредит?
— Только наличными, — покачал он головой.
— На короткий срок. Я бы хотел…
Он снова покачал головой:
— Извините, мы никому не отпускаем в кредит. Даже самому президенту Соединенных Штатов. Только наличными. Если желаете рассчитаться чеком, другое дело.
Обратитесь к управляющему. Но — никакого кредита.
— Даже на сумму не больше пяти долларов? — настаивал я.
Он яростно замотал головой.
Подняв глаза, я увидел, что Дорис Эшли уставилась на меня, стараясь понять, что происходит. Она не могла слышать наш разговор, но видела, что кассир отрицательно качает головой, а я поворачиваюсь уходить.
— Дональд! — окликнула она.
— Привет! — ответил я с удрученным видом.
— Дональд, подожди меня. Подожди, надо поговорить.
Она поспешила к стойке кассира.
— Посчитайте, пожалуйста. — Бросив перед кассиром двадцать долларов, она пошла к турникету и взяла меня под руку. — Дональд, почему ты вчера сбежал?
— Я… испугался, что не совладаю с собой.
— Как это понимать?
— Я сказал то, что совсем не собирался говорить.
— Ты о чем, о твоем прошлом? Ты мне ничего и не говорил.
— Не-а… о твоих ножках.
— А что в этом такого, Дональд? — рассмеялась она.
— Они красивые.
— Дурачок! — упрекнула она. — Неужели я не знаю, что ножки у меня — ничего? И они у меня не только для того, чтобы ходить, — когда надо, помогают произвести впечатление… а ты мне действительно понравился, Дональд. Ты был любезен, помог вывести машину.
— Так ты не сердишься, что я…
— Я бы рассердилась, если бы ты вел себя иначе.
— Пожалуйста, мэм, — обратился к ней кассир. — Три доллара и двенадцать центов. Вот сдача с двадцати.
Дорис шагнула за бумажным пакетом.
Помедлив ровно столько, сколько нужно, я сказал:
— Разрешите? — и подняв ее пакет, поднес к машине.
— Поставь сзади, Дональд.
Я положил пакет на заднее сиденье и распахнул перед ней дверцу.
— Что ты собираешься делать, Дональд?
— Возвращаюсь в Сан-Франциско.
— Повидал человека, с которым хотел встретиться?
— Да.
— Добился, чего ожидал?
— Нет.
— Садись, — сказала она.
— Я…
— Садись. Подвезу хоть на край города… только на этот раз не выскакивай.
Я залез в машину.
Короткая юбочка Дорис приподнялась чуть выше края чулок. Но сейчас моя соседка не собиралась ее поправлять.
Она вывела машину с площадки стоянки, и — уже на выезде — перед моими глазами мелькнула долговязая фигура парня, сидевшего вчера за рулем «форда». На сей раз он восседал в видавшем виды «плимуте».
Мы вписались в автомобильный поток. «Плимут» следовал через четыре машины от нас.
— Дональд, тебе одиноко, правда?
— Может быть.
— И тебе не хватает э-э… женского общества?
— Возможно.
— Ты едешь в Сан-Франциско, Дональд, и там снова попадешься. Ты хотел чего-то здесь? Чего ты хотел — найти работу в супермаркете?
— Возможно.
— И из-за того, что не получил, решил вернуться к прошлому… Едешь в Сан-Франциско — зачем?
— Там есть люди.
— Мужчина или женщина?
— Женщина.
— Молодая?
— Не очень.
— Симпатичная?
— Да.
— Знал ее до того?
— До чего?
— До того, как попал в беду.
— Возможно.
— Дональд, ты же знаешь, чем кончится. Тебе нужны деньги, вернешься к старым дружкам и не успеешь оглянуться, как снова попадешь туда.
— Куда?
— В Сан-Квентин. — Она окинула меня долгим пристальным взглядом.
Я молча понурил голову.
— Дональд, знаешь что?
— Что?
— Зайдем ко мне домой.
— Что? — встрепенулся я.
— Мне нужно с тобой поговорить, — заявила она. — Расспросить кое о чем. Кто знает, может быть, сумею помочь. Есть хочешь?
— Не очень.
— Но ты же голоден.
— Поесть не отказался бы.
— Слушай, у меня в холодильнике чудесная вырезка.
Я приготовлю, а ты посидишь и немного расслабишься.
Ты, по-моему, на взводе, и это меня беспокоит. Не такой уж ты конченый, чтобы опять возвращаться к старому.
— Ты ужасно много принимаешь на веру, возразил я.
— Иногда нужно принимать на веру, особенно друг друга.
Я помолчал, глядя, как она ведет машину.
— А сегодня они нравятся, Дональд?
— Что?
— Мои ноги.
— Потрясающие ножки.
Дорис улыбнулась.
Мы молча ехали до самого дома. Она отыскала свободную площадку.
Краем глаза я увидел, как долговязый прижал свой «плимут» к обочине дороги, в полуквартале от нас.
Я вышел из машины, обошел кругом и распахнул дверцу перед девушкой.
Освободив колени из-под рулевого колеса, она соскользнула на землю.
— Возьми пакет с продуктами, Дональд.
— Слушаюсь, мэм.
— Дорис, — поправила она.
— Слушаюсь, Дорис.
Я взял пакет и захлопнул дверцу. Мы вошли в дом и поднялись на лифте.
Дорис направилась к квартире, вставила в дверь ключ и, войдя внутрь, сказала:
— Будь как дома, Дональд. Хочешь выпить?
— Пожалуй, нет.
— Немного рановато, — согласилась она. — Сейчас приготовлю тебе хороший бифштекс.
— Нет, — стал возражать я, — не надо. Я…
— Молчи, — приказала она. — Устраивайся поудобнее вот в этом кресле, а я примусь за бифштекс и буду с тобой разговаривать.
Я уселся в указанное мне удобное кресло.
Дорис расторопно передвигалась по квартире.
— Овощей много не получишь, — рассуждала она, — зато будет чертовски вкусный кусок мяса, хлеб с маслом, картофельные чипсы и кофе… Как больше нравится — с кровью, прожаренный?..
— С кровью.
— Хорошо, — одобрила она.
— А ты? — спросил я.
— Я только что позавтракала, не так давно… кроме того, слежу за фигурой.
— Я тоже, — сообщил я и прикусил язык.
Она рассмеялась, шутливо подбадривая меня:
— Валяй следи, Дональд. Я не возражаю.
Сунула в розетку вилку кофеварки, бросила мясо на решетку и, подойдя ко мне, села на подлокотник кресла.
— Ищешь себе дело, Дональд?
— Ищу.
— Может, сделаешь кое-что для меня?
— Что именно?
— Есть работа.
— С удовольствием.
— Правда, как бы сказать… несколько опасная.
— Ради тебя готов рискнуть.
— Дональд, да не отодвигайся от меня. Я не кусаюсь.
— Боюсь.
— Чего боишься?
— Боюсь, чего могу наделать.
— Чего ты можешь наделать?
— Не знаю.
— Дональд, тебе одиноко. Ты так долго был лишен женщин, что забыл, как с ними обращаться. Обними меня за талию. Ну… вот так.
Она взяла мою руку. Я обнял ее за талию. Глядя сверху на меня, Дорис улыбнулась. Я обнял покрепче.
Она соскользнула с подлокотника кресла и, усевшись мне на колени, обвила рукой шею. Прижалась губами к моим. Медленно раскрыв губы, обмякла в моих объятиях.
Через минуту снова заговорила:
— Дональд, ты — прелесть. Теперь будь паинькой.
