– Ладно, прекращаю. А ты не считаешь, что обе стороны виноваты?
– Морган ввел Сандру в свою компанию: картежники, гуляки, иногда политиканы. Он хотел, чтобы Сандра их очаровывала, и все время говорил ей: «Не будь такой недотрогой, пококетничай с ним. Мне хочется, чтобы ты ему понравилась, так надо для дела». Он хотел, чтобы Сандра была похожа на одну из роскошных девиц с обложек журналов.
– Она твоя подруга, и ты против нее выступать не хочешь. Спорить об этом – пустая трата времени. Скажи мне о другом.
– О чем другом?
– О том, что тебя беспокоит.
– Мне кажется, у нее есть деньги, которые принадлежат Моргану.
– Откуда?
– Они были предназначены для взяток. Мне кажется, что были банковские вклады в сейфах на ее имя, а может быть, она взяла себе вымышленное имя? Морган давал ей деньги, чтобы она клала их в банк. Деньги шли на подкупы. В общем, точно не знаю. Во всяком случае, Сандра эти деньги отдавать не собирается.
– Как я понимаю, когда она играет в покер, то все взятки заграбастывает себе?
– Разве ее можно винить?
– Пока не знаю.
– Знаешь, Дональд, я боюсь.
– Чего?
– Всего.
– И Моргана Беркса тоже?
– Да, и его тоже.
– А Сандра его боится?
– Нет. Это меня как раз и настораживает. Почему она не боится его?
– А ты читала ее заявление о разводе?
– Да.
– Заметила, что она хочет заграбастать все, что можно? И страховку, и алименты, и гонорар на оплату адвокатов, и общую собственность, и все другое.
– Это адвокатские штучки. Ведь адвокаты всегда так делают.
– Это Сандра тебе так сказала?
– Да.
– А что ты хочешь от меня?
– Ты прав насчет Сандры. Она все доводит до конца. Она всегда была такой. Помню, как-то вечером один из ее приятелей не хотел уходить и стал хулиганить. Сандра решила стукнуть его клюшкой от гольфа. И сделала бы это.
– А почему не сделала?
– Я вмешалась.
– А что было с приятелем?
– Испугался. Я уговорила его уйти. Мы его плохо знали.
– Ладно, продолжай.
– Понимаешь, я думаю, Сандра что-то скрывает. Мне кажется, она хочет облапошить Моргана, но каким образом – не знаю. Я хочу, чтобы ты выяснил это и смог бы убедить ее быть более благоразумной.
– И это все?
– Да.
– А ты? Тебе ничего не нужно?
Она оценивающе взглянула на меня, медленно покачала головой и сказала:
– Нет.
Я допил кофе.
– Валяй, валяй, – сказал я ей. – Все думают, что я маленький ребеночек, которого нельзя выпускать вечером на темную улицу. Ты прекрасно знаешь: если бы я сказал, что работаю сыщиком два или три года, ты бы выложила мне все как на духу. А пока ты думаешь, что мне нельзя доверять.
Она хотела что-то сказать, но раздумала.
– Ну, давай плати по счету, и пойдем встречаться с братцем Сандры. Узнаем, что у него на душе.
– А ты никому не скажешь, что я тебе тут наговорила?
– Ты мне ничего и не рассказывала. Кстати, как его зовут?
– Томс.
– А имя?
– Никогда не слышала. Б.Л. Томс – так он расписывается. А Сандра всегда называет его Блеейти, по первым буквам. Как овца блеет.
Я подозвал хозяйку, чтобы расплатиться, и сказал:
– Ну, пошли поговорим с Блеейти.
Был ли у Альмы ключ от квартиры, не знаю. Во всяком случае, стоя в коридоре, она большим пальцем перчатки нажала на звонок. Молодухе, которая открыла нам дверь, было лет двадцать семь – двадцать восемь. Ее платье подчеркивало узкую талию и пышные формы. Черные волосы, большие выразительные темные глаза, скуластое лицо, ярко-красные полные губы. Она смотрела на меня изучающе, как на коня, купленного на ярмарке.
– Сандра, – сказала Альма, – это Дональд Лэм. Он работает в сыскном бюро Берты Кул. Он собирается найти Моргана и вручить ему повестку. А теперь расскажи об аварии.
Сандра Беркс смотрела на меня удивленно.
– Не похожи вы на сыщика, – сказала она, подавая руку. Она не просто подала мне руку, а вручила ее, как будто отдавала часть себя.
Сжимая ее руку, я промолвил:
– Я стараюсь выглядеть агнцем.
– Как я рада, что вы пришли, мистер Лэм. – Она нервно засмеялась. – Очень нужно найти Моргана как можно скорее. Думаю, вы понимаете, почему это важно. Входите.
Я отодвинулся, чтобы пропустить Альму. Комната, куда мы вошли, была большая; темные деревянные балки на потолке, тяжелые драпри на окнах, толстые, мягкие ковры на полу, несколько кресел со столиками, на которых лежали пачки сигарет и стояли пепельницы. Короче говоря, это была уютная комната с налетом чувственности.
– Арчи здесь, – сказала Сандра. – Мне повезло. Ты, кажется, знакома с ним, Альма?
– Арчи? – переспросила Альма.
– Да, Арчи Холоман; ну знаешь, доктор Холоман. Он заканчивал медицинский колледж, когда я вышла замуж. Работает в больнице и по правилам не должен заниматься частной практикой. Но тут все дело в Блеейти.
По тому, как Альма улыбнулась и кивнула, я понял, что Арчи ей незнаком и что Сандра шутя могла представлять близких ей мужчин с легкостью фокусника, вынимающего из своей шляпы кролика.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила мне Сандра. – Пойду узнаю, может ли Блеейти говорить. Это было ужасно! Автомобиль выехал из-за угла и стукнул мою машину прежде, чем я смогла хоть что-то сообразить. Блеейти уверяет меня, что все было подстроено. Машина тут же скрылась. Я успела уцепиться за руль, а Блеейти вылетел через лобовое стекло. Врач говорит, что у него разбит нос. Этого я не знала, когда звонила тебе, Альма. Садитесь же, мистер Лэм. Найдите удобное кресло, расслабьтесь, закурите, а я тем временем поговорю с Альмой.
Я плюхнулся в кресло, вытянул ноги, закурил и начал пускать кольца вверх. Ведь Берте Кул платили двадцать долларов в день за мое времяпрепровождение, и у меня был полный желудок.
Из спальни доносились различные звуки: глубокий мужской голос, треск разрываемого лейкопластыря, низкий монотонный голос Сандры, изредка прерываемый вопросами Альмы. Вскоре они вернулись, и Сандра сказала:
– Мне хотелось бы, чтобы вы поговорили с моим братом. Я притушил сигарету и последовал за подругами в спальню. Молодой человек с треугольным лицом, широким лбом и слабым подбородком профессиональными движениями бинтовал мужчину, лежавшего на постели. Тот иногда негромко ругался. На его носу возвышалась постройка из шин, бинтов и лейкопластыря. Черные волосы с пробором посередине висели по обеим сторонам покатистого лба. На макушке уже определилась лысина. Из-за лейкопластыря казалось, что его глаза смотрят на мир через грубую белую паутину. Глядя на лицо, можно было подумать, что у него тяжелое тело. И точно: живот под жилетом выдавался вперед. А руки были маленькие, зато пальцы длинные и узкие. Он, очевидно, был старше сестры на пять-шесть лет.
– Вот, – сказала Сандра, – тот самый, который будет вручать повестку Моргану.
Братец Сандры удосужился посмотреть на меня. Взгляд его зеленых кошачьих глаз был неприятным. Когда он спросил, как меня зовут, голос из-за бинтов был гнусав, как при глубоком насморке.
Я назвался.
– Хочу с вами поговорить, – сказал пострадавший.
– Постарайся, – добавила Сандра. – Время не ждет. Морган может выехать из страны в любой момент.
– Я буду это знать, – прогундосил Блеейти. – Доктор, у вас все?
Молодой врач откинул голову и посмотрел на него, как смотрит скульптор на свое творение.
– Все в порядке. Но предупреждаю: избегайте неосторожных движений, чтобы не началось кровотечение. Три или четыре дня будете принимать успокоительное. Измеряйте температуру каждые четыре часа. Если начнет лихорадить, немедленно свяжитесь со мной.
– Хорошо, – проворчал Блеейти. – А теперь все убирайтесь. Я хочу поговорить с Лэмом. Иди, Сандра, и ты, Альма, уходи. Пойдите выпейте чего-нибудь. В общем, убирайтесь все.
Они вышли с видом куриц, изгнанных из сада. Под властным окриком пациента исчез и врач. Когда дверь закрылась, Блеейти снова посмотрел на меня зелеными кошачьими глазами.
– Вы служите у юриста? – спросил он.
Я с трудом разобрал, что он сказал. Казалось, будто его нос был зажат бельевой прищепкой.
– Нет. Я служу в сыскном бюро.
– Хорошо знаете Сандру? – Его глаза презрительно блеснули. Почему, я сначала не понял.
– Первый раз вижу.
– Что вам известно о ней?
– Только то, что мне сказала мисс Хантер.
– А что она сказала?
– По сути ничего.
– Конечно, она моя сестра, – продолжал Блеейти, – и я должен был бы принять ее сторону. Но она порочна, и в этой заварушке это кое-что значит. Скажу вам откровенно, по отношению к мужу она вела себя чертовски безобразно. Ей нельзя доверять, она бывает довольна только тогда, когда за ней бегает с полдюжины мужиков, а она сталкивает их между собой. Она замужем, но ей на это наплевать, она все равно делает что хочет.
– Все они такие теперь, – заметил я.
– Вот-вот, вы уже начали ее защищать, а говорите, что видите первый раз.
