Вскоре после полуночи Карн откланялся и поспешил уехать. Он был совершенно доволен прошедшим вечером и не сомневался, что бриллианты перейдут к нему во владение, если только ключ в замке шкатулки не повернут раньше времени. Той ночью Карн спал тихо и безмятежно, как дитя, что свидетельствует о немалой крепости его нервов.
Наутро, когда Саймон еще завтракал, к Порчестер-хаусу подъехал кэб, и из него вышел лорд Эмберли. Его немедля провели к хозяину дома; увидев, что Саймон изумлен столь ранним визитом, граф поспешил объясниться.
— Дорогой друг, — сказал он, садясь в кресло, которое предложил ему Саймон, — я приехал по весьма важному делу. Как я говорил вам вчера вечером на балу, когда вы столь любезно предложили мне посмотреть вашу новую паровую яхту, у меня сегодня утром в половине десятого была назначена встреча с герцогом Уилтширским. Приехав на Бельгрейв-сквер, я застал всех обитателей дома в замешательстве. Перепуганные слуги метались по дому, дворецкий чуть не сошел с ума, герцогиня удалилась в свой будуар и пребывала на грани истерики, а ее муж в кабинете грозился отомстить всему миру…
— Вы меня пугаете, — проговорил Карн, твердой рукой зажигая сигарету. — Что же произошло, во имя всего святого?
— О, ставлю сто фунтов, что вам никогда не угадать, хотя произошедшее в некоторой степени затрагивает вас.
— Меня? О господи, чем же я провинился?
— Умоляю, не волнуйтесь, — сказал лорд Эмберли. — Вы, разумеется, ни в чем не повинны. И, по здравом размышлении, мне не следовало говорить, что это касается вас. Дело в том, мой друг, что ночью в Уилтшир-хаусе совершено ограбление: похищено знаменитое ожерелье.
— Боже мой! Быть не может!
— Увы, это так. Вот что произошло. Когда моя кузина удалилась в свои покои после бала, она сняла ожерелье, в присутствии герцога положила украшение в шкатулку и заперла ее. После этого герцог отнес шкатулку в комнату с сейфом и сам поместил ее внутрь, закрыв затем сейф своим ключом. В комнате, как всегда, ночью находились дворецкий и лакей; оба они служат в семье с самого детства.
Наутро, после завтрака, герцог открыл сейф и вынул шкатулку, чтобы, по обыкновению, отвезти ее в банк. Однако, перед тем как уехать, его светлость положил шкатулку на столик в кабинете и поднялся к жене. Он не помнит, сколько времени его не было в кабинете, но убежден, что отсутствовал не более четверти часа.
Проведя эти четверть часа за беседой, они вместе спустились в кабинет. Герцог уже взял в руки шкатулку и собрался уезжать, когда герцогиня сказала: «Надеюсь, вы удостоверились, что ожерелье на месте?» — «Каким образом? — спросил герцог. — Ведь единственный ключ от шкатулки у вас». Герцогиня поискала ключ в карманах, но, к ее удивлению, его там не было.
— Будь я детективом, я бы обратил внимание на этот факт, — сказал Карн, улыбаясь. — Умоляю, скажите, где же были ключи?
— На туалетном столике, — ответил Эмберли. — Но ее светлость не помнит, чтобы она их там оставляла.
— И что произошло, когда она нашла ключи?
— Конечно, они открыли шкатулку — и, к их изумлению и ужасу, она была пуста. Бриллианты исчезли!
— Боже, какая ужасная потеря! Невероятно. Но скажите, что было дальше?
— Сначала они просто стояли и смотрели на пустую шкатулку, не в силах поверить своим глазам. Но сколько ни смотри, бриллиантов так не вернуть. Они исчезли, но когда и где их похитили? Герцог созвал всех слуг и расспросил их, но, как нетрудно догадаться, никто — от дворецкого до кухарки — не помог разгадать эту тайну; до сих пор так и не удалось ничего выяснить.
— Не могу передать, как я взволнован, — сказал Карн. — Как хорошо, что мне не в чем себя упрекнуть, ведь я вовремя отдал шкатулку ее светлости. Но за этими мыслями я забыл спросить, что привело вас ко мне. Если могу быть чем-то полезен, я к вашим услугам.
— Сейчас расскажу, зачем я приехал, — ответил лорд Эмберли. — Естественно, герцог с супругой жаждут разгадать эту загадку и вернуть бриллианты как можно быстрее. Его светлость хотел немедля известить об ограблении Скотленд-Ярд, но ее светлости и мне удалось уговорить его обратиться к Климо. Как вы знаете, если первым делом обращаются к полиции, Климо вообще не берется за расследование. И вот мы подумали: коль скоро вы его сосед, то могли бы нам помочь.
— Можете не сомневаться, милорд, я сделаю все, что в моих силах. Пойдемте к нему сейчас же.
Говоря это, он встал и бросил в камин остаток своей сигареты. Его гость проделал то же самое, после чего они взяли шляпы и прошли с Парк-лейн на Бельвертон-террас к дому номер один. Они позвонили в дверь, и им открыла старая служанка, всегда принимавшая посетителей сыщика.
— Господин Климо у себя? — спросил Карн. — И если да, можем ли мы его увидеть?
Старушка была глуховата, и вопрос пришлось повторить. Когда же она поняла, в чем дело, то сообщила, что хозяин в отъезде, но вернется к полудню для обычного приема посетителей.
— Боже, что нам делать? — сказал граф, в отчаянии глядя на своего приятеля. — Боюсь, что не смогу приехать в это время — у меня назначена очень важная встреча.
— А вы могли бы доверить встречу с сыщиком мне? — спросил Карн. — Если да, я позабочусь о том, чтобы увидеться с ним в полдень, а потом отправлюсь в Уилтшир-хаус и расскажу все герцогу.
— Очень любезно с вашей стороны, — отвечал граф. — Если вы уверены, что это не будет вам в тягость, то лучшего выхода и быть не может.
— Я с радостью помогу, — сказал ему Карн. — Считаю себя обязанным оказать им посильную помощь.
— Вы так добры, — произнес лорд Эмберли. — Значит, как я понял, вы зайдете к Климо в двенадцать часов, а потом поедете к кузине и ее супругу и расскажете им, чего вы добились. Я так надеюсь, что он поможет нам схватить вора… В наши дни ограбления, увы, не редкость. Но мне пора ехать — я сяду вот в этот кэб. До свидания, и большое вам спасибо.
— До свидания. — Карн пожал графу руку на прощание.
Когда кэб отъехал, Карн направился в свой особняк.
«Не устаю удивляться, — говорил он себе, идя по дорожке, — сколь часто рука случая становится рукой помощи для моих маленьких предприятий… Его светлость оставил шкатулку без присмотра в кабинете на четверть часа, и одного этого хватит, чтобы пустить полицию по ложному следу. Прекрасно и то, что они решили открыть шкатулку дома: бриллианты уплыли бы у меня из рук, если бы шкатулку сразу отвезли в банк и положили там в сейф».
Через три часа он поехал в Уилтшир-хаус и встретился там с герцогом. Герцогиня была настолько потрясена случившимся несчастьем, что не могла никого видеть.
— Так любезно с вашей стороны, господин Карн, — сказал герцог Уилтширский, услышав от Саймона подробный рассказ о беседе с Климо. — Мы в огромном долгу перед вами. Жаль, что он не сможет прибыть сюда до десяти вечера, и мне не очень нравится, что он настаивает на встрече с глазу на глаз; должен признаться, я бы хотел быть не один — на случай, если забуду что-нибудь спросить. Но если уж у него так заведено, то будем следовать его условиям. Надеюсь, он поможет нам в постигшем нас бедствии. Я вам уже говорил, что моя жена от этого сделалась больна, у нее настоящая истерика, она не выходит из спальни.
— Полагаю, вы никого не подозреваете? — поинтересовался Карн.
— О нет, никого, — ответил граф. — Все это — такая загадка; мы не знаем, что и думать. Но я все же уверен, что мои слуги столь же невиновны, как я сам. И ничто не заставит меня в них усомниться. Мне бы только добраться до грабителя, и он поплатится за этот фокус…
Карн ответил что-то подобающее случаю и вскоре, попрощавшись с разгневанным аристократом, уехал. С Бельгрейв-сквер он отправился в один из клубов, в который его недавно приняли; там он нашел лорда Орпингтона, и они, как договаривались, пообедали вместе. Затем Саймон повез своего нового знакомого на верфь близ Гринвича, чтобы показать ему недавно купленную паровую яхту.
К вечеру он вместе с лордом Орпингтоном вернулся к себе, и они отужинали в торжественной обстановке. В девять часов гость попрощался с Саймоном, а в десять Карн прошел в гардеробную и вызвал звонком Бельтона.
