Особенно укрепляет меня в моем мнении ваш характер, ваша психика, весь склад вашей личности.
Убивая Хилла, вы тем самым избавились от своего делового партнера. Не здесь ли собака зарыта? Полагаю, что здесь.
Приам, вас сжигает ненасытная жажда господства надо всем, что вас окружает. Единственное, что вы не в силах стерпеть, — это зависимость от других. Даже напротив, вы не только стремитесь к независимости, сколько желаете любой ценой заставить других зависеть от вас. Но так как физически вы беспомощны, вы добиваетесь власти иного рода, власти в чистом виде. Вы всегда должны быть Хозяином, даже если вы вынуждены осуществлять свою власть через посредника, как это было в случае с вашей женой.
И вы люто ненавидели Хилла за то, что он, а не вы! — был истинным хозяином в фирме «Хилл и Приам». Он вел все дела в течение пятнадцати лет и лишь делал вид, что прибегает к вашей помощи. Служащие повиновались его распоряжениям, а вас не принимали в расчет. Он заключал сделки, открывал филиалы, пускал в оборот средства, и во всех начинаниях, больших и малых, один представлял собой фирму. А Роджер Приам был всего лишь жалким калекой, запертым в четырех стенах. Мысль, что именно Хиллу обязаны вы своим достатком и успехами фирмы, разъедала вашу душу в течение пятнадцати лет. Даже когда вы вкушали плоды успешных усилий, они оставляли горький привкус у вас на губах, который отравлял вам жизнь.
И вы решились его убить.
Стоило убрать с дороги Хилла, и вы становились единоличным властелином. Мысль, что вы можете привести фирму к краху, даже не приходила вам в голову. Но даже случись такое, я уверен, что вы остались бы при своем. Главное заставить всех повиноваться, а там хоть потоп! Главное — быть Хозяином.
Роджер Приам не ответил ничего. На этот раз он вообще не издал ни звука. Только обвел комнату блуждающим взглядом Китс еще теснее придвинулся к нему.
— Как только вы решились, то сразу же встал вопрос о способе воплощения задуманного, — продолжал Эллери. — Вы поняли, насколько физически неполноценны. У обычных убийц таких проблем не бывает. Конечно, можно было избавиться от Хилла прямо в этой комнате. Например, пригласить по делу и застрелить. Но смерть Хилла не была для вас самоцелью. Он должен был умереть, чтобы развязать вам руки. Поэтому вы должны были убить его, оставаясь целиком вне подозрений.
И вам пришло в голову, что лучший способ отвести от себя подозрения — это создать видимость, будто опасность угрожает не только жизни Хилла, но, в равной мере, и вашей. Прием, не раз использовавшийся убийцами и прежде.
Ваша история с Чарльзом Льюэлом Адамом давала настолько же подходящую, насколько дерзкую и опасную возможность создать необходимую иллюзию. «Живой» Адам имел вполне резонные основания желать смерти вам обоим. Судьба Адама до исчезновения вместе с кораблем и командой легко могла быть прослежена в случае вмешательства властей. Нынешнее ваше с Хиллом существование плюс кое-какие намеки, оставленные в записке «Адама», легко подвели бы дотошного следователя к выгодному для вас, Приам, заключению.
Вы поступили чертовски умно, Приам. Вы избежали многих психологических ошибок, например, слишком явных намеков. Вы намеренно сделали текст записки весьма туманным. Вы упорно отказывались сообщать какие-либо дополнительные сведения, которые облегчили бы действия полиции. Правда, при внимательном рассмотрении, ваши «отказы» только облегчали движение в нужном вам направлении, хотя на первый взгляд казалось, что мы действуем наперекор вам.
Вы заставили нас изрядно попотеть, потому что уготовили нам просто фантастический путь.
Идея взять за основу эволюционную теорию Дарвина свидетельствует не только о богатом воображении, но и делает убедительным все остальное. Лелеять мечту о мести почти четверть века мог только слегка помешанный человек. Сознание такого человека обычно склонно к причудливым фантазиям. С другой стороны, для «Адама» было весьма естественно мыслить в привычных для него категориях, а ведь он был натуралист. Поэтому вы придумали версию, подходящую к образу эксцентричного натуралиста и ловко оставили следы, рано или поздно приведшие нас к желаемому для вас выводу. А именно: что натуралист Чарльз Льюэл Адам и есть «враг из прошлого», угрожающий вам.
Спектакль был поставлен и разыгран вами настолько безупречно, что если бы вас не угораздило воспользоваться машинкой со сломанной «Т», мы бы так и считали виновником преступления человека, умершего четверть века назад.
Приам сделал легкое движение головой, словно кивнул. В то же время это просто могла быть непроизвольная дрожь, пробежавшая по мышцам шеи. Кроме этого, ничто не выдавало его реакцию, и не ясно было, слышит ли он вообще что-нибудь.
— В некотором смысле вам не повезло, Приам. Либо вы переоценили прочность сердечной мышцы Хилла, либо недооценили силу вашего «бумажного» удара. Потому что Хилл умер сразу же после первого предупреждения. В то же утро вы сами себе тоже послали «предупреждение», намереваясь, видимо, либо поделить остальные между собой и Хиллом, либо чередовать их. Когда Хилл скоропостижно скончался, вам уже поздно было устраняться из дела. Вы оказались в положении генерала, разработавшего хитроумный план наступления и вдруг взявшего крепость с первого штурма, который уже не в состоянии отменить отданные приказы и предотвратить все новые атаки свежих сил на уже занятую им крепость. Стоило вам прекратить посылать себе следующие «предупреждения», как сам этот факт мог навлечь на вас подозрения. И чтобы подтвердить существование «Адама», вам пришлось посылать себе все новые «предупреждения».
Вы послали шесть штук, включая мастерски сработанную инсценировку отравления тунцовым салатом, которую вы организовали, ничем при этом не рискуя, чтобы привлечь внимание к «рыбе» — одному из звеньев задуманной вами цепочки. После шестого вы почувствовали уверенность в том, что мы окончательно заглотнули наживку и видим источник зла там, куда вы нам старательно указывали. Но, с другой стороны, вы сознавали, что если остановиться на этом и так и не подвергнуть свою жизнь опасности, то все дело пойдет насмарку. Мы могли заинтересоваться, с чего бы это «Адам» оставил свою затею? Убийцы всегда попадаются на мелочах.
Поэтому вы решили для пущей безопасности дать всей истории достойное завершение.
Самым убедительным была бы, без всякого сомнения, поимка Адама.
Обычный человек сразу бы отказался от мысли разрешить заведомо неразрешимую задачу: представить в руки полиции человека, умершего двадцать пять лет назад. Однако не в ваших правилах отступать перед препятствием только на том основании, что оно непреодолимо. В вас есть что-то от Наполеона, Приам.
И вам удалось найти решение. Причем в результате вы надеялись убить сразу двух зайцев и предохранить себя от случайных осложнений, могущих возникнуть из-за средств, к которым вам пришлось прибегать в процессе выполнения задуманной операции. Дело в том, что вы нуждались в помощи определенного рода. Вы были в состоянии неограниченно пользоваться своим умом, частично — рука ми и слухом. Но это было все-таки недостаточно для успешного завершения дела. Оно требовало не только рук, но и ног, а в этом отношении вы абсолютно беспомощны. Вы не имели возможности самостоятельно поймать бигля, отравить его, доставить к порогу Хилла. Не могли вы и приобрести коробки и бечевки из магазина, миногу черт знает откуда, мышьяк, лягушек и так далее. Не вызывает никакого сомнения, что серебряную коробочку могла оставить или обронить сама Лаурел; мышьяк позаимствован из коробки с крысиной отравой в подвале, лягушки пойманы в окрестностях дома; что кожаный зеленый несессер Делии навел вас на мысль о бумажнике из того же материала и магазина; что вы нашли акции первого мужа миссис Приам в одной из коробок в этом же доме; что для заполнения «птичьей» ступени вы выбрали книгу из вашей собственной библиотеки. И в каждом случае вы старались выбрать вещи из вашего ближайшего окружения. Наверное тогда у вас создавалось ощущение большей власти над происходящим. Но даже для манипуляции с вещами, находящимися непосредственно в доме или рядом с ним, вам все равно была нужна помощь чьих-то «ног».
Так кто же мог выполнять все ваши распоряжения?
Альфред Уоллес. Секретарь, сиделка, компаньон, помощник на все случаи жизни… день и ночь при вас… он подходил, как никто другой. Хотя бы по тем соображениям, что он все равно не мог бы не узнать о случившемся. А использовав Альфреда как орудие для осуществления ваших замыслов вы из помехи превращали его в пособника.
Добровольно ли взялся помогать вам Уоллес, привлеченный щедрым жалованием, или же вы шантажировали его, — теперь ответить можете только вы, Приам, — сказал Эллери, глядя на бесформенную груду на полу под одеялом. — Но это теперь не имеет ровным счетом никакого значения. Так или иначе, а Уоллес был вашими ногами, руками и глазами за пределами комнаты. Вы отдавали приказы — Альфред выполнял их.
