— Не обязательно. Если пойти по тропинке, которая ведет на верхнюю часть острова…
— Я не утверждаю, что он не смог бы вернуться, не будучи увиденным, — уточнил Уэстон. — Ведь практически все постояльцы отеля за исключением миссис Редферн и Линды Маршалл, которые ушли на Чайкину скалу, находились на большом пляже. Тропинка начинается у отеля, но вряд ли кто-нибудь посмотрел в нужный момент в окно. Скажу даже больше: я думаю, что в интересующее нас время можно совершенно спокойно дойти до отеля, пересечь холл и никем не замеченным выйти с другой стороны. Но я имею в виду другое: рассчитывать быть неувиденным нельзя.
— А если майор добрался туда по морю? — спросил инспектор.
— Это уже более вероятно. Если у него где-то была приготовлена лодка, он мог бы оставить машину, добраться до бухты на веслах или под парусом, убить Арлену Маршалл, вернуться к машине, приехать сюда и рассказать нам, что он был в Сент-Лу и заблудился по дороге назад. В таком случае, он прекрасно знает, что нам будет очень трудно доказать обратное…
— Безусловно.
— Итак, Колгейт, — заключил начальник полиции, — вы этим серьезно займетесь. Прочешите весь сектор! Вы не хуже меня знаете, что надо делать! А пока мы выслушаем мисс Брустер.
Эмили Брустер повторила то, что она уже рассказала, добравшись до лезеркомбской полиции и не добавила ничего, чего бы они уже не знали.
— Вам больше не приходит в голову ничего, что могло бы оказаться нам полезным? — спросил Уэстон, когда она кончила.
— Кажется, нет. Это скверное дело, и я надеюсь, что вы покончите с ним как можно быстрее.
— Поверьте, что я тоже на это надеюсь, — ответил Уэстон.
— Не должно же это быть так трудно!
Услышав это утверждение, высказанное, как ему показалось, несколько суховатым тоном, полковник попросил уточнения:
— Что вы имеете в виду?
— Простите меня, полковник, — поправилась она. — Я вовсе не собиралась критиковать ваши методы и не намереваюсь учить вас вашему ремеслу! Я просто хотела сказать, что учитывая, какой женщиной была Арлена Маршалл, расследование не должно оказаться особенно трудным.
— Вы так думаете, мадемуазель? — спросил Пуаро.
— Конечно. Я знаю, о мертвых плохо не говорят. Но тем не менее, факты остаются фактами. Арлена Маршалл была полным ничтожеством. Я не думаю, что это будет приятным занятием, но ведь стоит только покопаться в ее прошлом!
— Вам она не нравится? — мягчайшим голосом осведомился Пуаро.
— Я слишком хорошо ее знала, — ответила она и, прочтя немой вопрос в трех парах глаз, объяснила: — Один из моих кузенов женился на девушке из семьи Эрскин. Вы, наверное, знаете, что этой особе удалось убедить старого сэра Роберта, который почти совсем впал в детство, оставить ей большую часть своего наследства в ущерб своей семье…
— Которая не пришла в восторг от этого поступка, — добавил Уэстон.
— Естественно. Их связь уже вызывала скандал. И в придачу, он завещает ей пятьдесят тысяч фунтов! Вот и посудите о моральных качествах Арлены Маршалл! Может быть, мне не хватает христианского милосердия, но мне кажется, что подобные женщины не заслуживают, чтобы по ним плакали!
Она сделала короткую паузу и продолжала:
— И это еще не все! Я знаю одного молодого человека — он немного сорвиголова, но не плохой мальчик, — которому она так вскружила голову, что он наделал кучу всяких глупостей. Для того, чтобы достать деньги на удовлетворение ее капризов, он затеял какие-то темные махинации на бирже и едва ушел от судебного преследования! Эта женщина оскверняла все, к чему она прикасалась, всех, кто попадался ей на пути! Смотрите, на что она толкала молодого Редферна! Нет, если говорить честно, то я не жалею о ее смерти. Единственное, что я могу допустить, это то, что пусть бы она лучше утонула или упала с обрыва! Смерть от удушения, это ужасно!
— Склонны ли вы предполагать, что она убита кем-то, кто знал ее раньше?
— Вполне.
— Кем-то, кто проработался на остров незаметно для других?
— А кому было его замечать? Мы все отдыхали на пляже, за исключением маленькой Линды и Кристины Редферн, которые ходили на Чайкину скалу, и капитана Маршалла, сидевшего у себя в комнате. Никто и не мог ничего увидеть. Кроме, может быть, мисс Дарнли…
— А где она была?
— Она сидела у расщелины на Солнечном карнизе. Мы с мистером Редферном видели ее, огибая остров.
— Может статься, вы и правы, мисс Брустер, — не особенно уверенным голосом сказал полковник.
— Я без сомнения права, — поправила она категорическим тоном. — Когда речь идет о такой женщине, как миссис Маршалл, лучше всех даст вам объяснение смерти она сама!
Глаза Эркюля Пуаро встретились с серыми глазами Эмили Брустер.
— Совершенно верно, — одобрил он. — Лучше всех нас наведет на след сама Арлена Маршалл.
Мисс Брустер повернулась к Уэстону.
— Вот видите!
— Будьте уверены, мисс, — отозвался полковник, — что мы внимательнейшим образом займемся прошлым миссис Маршалл.
Когда мисс Брустер ушла, Колгейт задумчиво произнес:
— Эта дама знает, чего она хочет! К тому же, она терпеть не могла Арлену Маршалл!
После короткого раздумья, он добавил:
— Жаль, что у нее есть неоспоримое алиби! Вы обратили внимание на ее руки? Совершенно мужские руки!.. Да, телосложение у нее будь здоров! Покрепче, чем у некоторых мужчин!
Он устремил на Пуаро вопросительный взгляд.
— Вы и в самом деле уверены, месье Пуаро, что она утром не покидала пляж?
Пуаро взмахнул руками.
— Увы, мой дорогой инспектор, она пришла на пляж задолго до того, как миссис Маршалл добралась до бухты Гномов, и она пробыла у меня на глазах все время до того, как она села в лодку с Редферном.
— Да, — признал Колгейт, — тогда ее ни в чем не обвинишь.
По всей видимости, он об этом сожалел.
Увидеть мисс Дарнли всегда для Пуаро большим удовольствием.
Она привносила в это расследование, где речь шла лишь об обстоятельствах ужасного убийства, приятную особенно сейчас ноту своего душевного благородства.
Она села напротив полковника Уэстона и подняла к нему свое серьезное лицо.
— Вы хотите, чтобы я назвала вам свою фамилию и адрес? Меня зовут Розамунда Дарнли. Мне принадлежит фирма дамской одежды под названием «Роз Монд», и находится она по адресу: 622, Брук-стрит, Лондон.
— Благодарю вас, мисс Дарнли. Не сообщите ли вы нам что-нибудь, что сможет помочь нашему расследованию?
— Я не думаю.
— Мы увидим… Что вы делали сегодня утром?
— Около девяти часов я позавтракала, поднялась к себе в номер, взяла книги и зонтик и отправилась на Солнечный карниз. Было, наверное, двадцать пять минут одиннадцатого. Без десяти двенадцать я вернулась в отель, зашла к себе за ракеткой и пошла на теннисный корт и играла там до обеда.
— Значит, вы пробыли у Солнечного карниза примерно с половины одиннадцатого до без двадцати двенадцать?
— Да.
— Видели ли вы сегодня утром миссис Маршалл?
— Нет.
— Обратили ли вы внимание на ее ялик, направляющийся к бухте Гномов?
— Нет. Когда я пришла к Солнечному карнизу, она, наверное, уже успела проплыть.
— Видели ли вы вообще чью-нибудь лодку?
— Я не могу этого утверждать. Я читала и поднимала глаза от книги только изредка. Насколько я помню, каждый раз, когда я смотрела на море, там ничего не было видно.
— Вы видели, как мимо вас проплыли на лодке мисс Брустер и мистер Редферн?
— Нет.
— Вы были знакомы с миссис Маршалл?
— Капитан Маршалл — старый друг нашей семьи. Мы жили по соседству, и вот теперь неожиданно встретились здесь. Мы очень давно потеряли друг друга из вида, наверное, лет двенадцать.
— А миссис Маршалл?
— До того, как встретиться с ней здесь, мы и десятком слов не обменялись.
— Насколько вам известно, это была дружная пара?
— Я думаю, что они жили в добром согласии.
— Капитан любил свою жену?
— Вероятно, да, но здесь я ничего не могу сказать вам с точностью. Капитана нельзя назвать человеком современных идей… Для него брак — это вещь серьезная. Он выполняет взятые им на себя обязательства и держит слово, которое дал…
— Испытывали ли вы симпатию к миссис Маршалл?
— Ни малейшей, — ответила она без враждебности, твердым и спокойным тоном, словно констатируя этот факт и не больше.
— Почему?
На губах Розамунды появилась тень улыбки.
— Я полагаю, вы уже знаете, что женщины вообще не любили Арлену Маршалл. Она же, со своей стороны, ненавидела их и не скрывала этого. Тем не менее, я бы с удовольствием шила на нее, так как она была женщиной со вкусом и умела носить свои туалеты. Да, я бы не отказалась иметь ее в числе моих клиенток.
