— Вели!.. — Инспектор задохнулся от гнева, но потом махнул рукой. — Впусти его, Эллери.
Еще один инцидент произошел в 16.22. Хорошо одетая краснолицая дама завопила футах в пятидесяти от кукол:
— Держите вора! Он украл мою сумку! Полиция!
— Это трюк! — сразу же крикнул Эллери. — Следите за куклой дофина.
— Это Комус, переодетый женщиной! — воскликнул адвокат Бондлинг, покуда инспектор Квин и детектив Хесс вытаскивали женщину из толпы.
— Что вы делаете? — вопила она. — Хватайте не меня, а вора, который украл мою сумку!
— Не выйдет, Комус, — усмехнулся инспектор. — Снимай свой грим.
— Моя фамилия не Мак-Комас, а Рэфферти, — возмутилась женщина. — Все эти парни видели, как толстяк с усами выхватил у меня сумку!
— Инспектор, — заявила Никки, проведя таинственный научный тест, — это действительно женщина — можете мне верить.
Так оно и оказалось. Все сошлись на том, что усатым толстяком был Комус, осуществивший диверсию в отчаянной надежде, что суматоха позволит ему похитить куклу дофина.
— Глупо, глупо… — бормотал Эллери, грызя ногти.
— Конечно, — усмехнулся инспектор. — Мы заставили его ловить собственный хвост. Это была последняя попытка — он проиграл.
— Откровенно говоря, — заметила Никки, — я немного разочарована.
— Что касается меня, — сказал Эллери, — то тут более уместно слово «встревожен».
* * *
Инспектор Квин был слишком опытным охотником за преступниками, чтобы ослабить бдительность в самый уязвимый момент. Когда в половине шестого прозвенел звонок и толпы устремились к выходам, он рявкнул:
— Ребята, всем оставаться на местах и следить за куклой!
Поэтому детективы были qui vive,[180] даже когда магазин опустел. Полисмены выпроваживали задержавшихся покупателей. Эллери, взобравшись на справочную будку, высматривал скопления людей и подавал знаки руками.
Вскоре первый этаж перестал походить на поле битвы. Всех покупателей удалили из зала. Оставались только застрявшие во время звонка на верхних этажах — их сажали в лифты и провожали к выходам служащие универмага и детективы. К десяти минутам седьмого иссяк последний ручеек. Персонал тоже начал расходиться.
— Нет! — крикнул Эллери детективам со своего наблюдательного пункта. — Все оставайтесь на месте, пока служащие не покинут здание!
Большинство продавцов уже ушло. Из-за стеклянной двери донесся жалобный голос сержанта Вели:
— Мне нужно идти домой и украшать елку. Откройте дверь, маэстро.
Эллери спрыгнул вниз и выпустил сержанта.
— Собираешься завтра утром изображать Санта-Клауса перед своими детишками, Вели? — ухмыльнулся детектив Пигготт, на что сержант, несмотря на маску, весьма четко послал его по определенному адресу, забыв о присутствии мисс Портер, и потопал к мужскому туалету.
— Куда вы, Вели? — спросил инспектор.
— Я же должен где-то снять эти чертовы тряпки, — послышался приглушенный маской голос сержанта, после чего он скрылся под дружный хохот коллег.
— Все еще тревожишься? — с усмешкой спросил сына инспектор.
— Не могу этого понять. — Эллери покачал головой. — Ну, мистер Бондлинг, вот вам ваша кукла дофина, целая и невредимая.
Адвокат вытер лоб, облегченно вздохнув.
— Не стану притворяться, будто мне все понятно, мистер Квин. Разве только это очередной пример раздутой репутации… — Внезапно он вцепился в руку инспектора и шепнул: — Кто эти люди?
— Успокойтесь, мистер Бондлинг, — добродушно сказал инспектор. — Они просто должны вернуть кукол назад в банк. Погодите, ребята! Пожалуй, нам лучше лично проследить за возвращением куклы дофина в сейф.
— Задержите этих парней, — негромко приказал Эллери детективам и последовал за инспектором и адвокатом сквозь стеклянную дверь.
Раздвинув два прилавка, они подошли к помосту и остановились, глядя на куклу, которая, казалось, дружески усмехается им в ответ.
— Хитрая бестия, — промолвил инспектор.
— Теперь кажется глупым, что мы так тревожились, — улыбнулся Бондлинг.
— У Комуса, без сомнения, был какой-то план, — пробормотал Эллери.
— Конечно, — кивнул инспектор. — Переодевание стариком и кража сумки.
— Нет-нет, папа. Что-нибудь поумнее. Он всегда что-то придумывал.
— Ну, бриллиант на месте, — заметил адвокат. — Значит, на сей раз план не сработал.
— Переодевание… — задумчиво произнес Эллери. — Комус всегда этим пользовался. Сегодня утром он появился у банка в костюме Санта-Клауса… А в магазине не было никого в таком наряде?
— Только Вели, — усмехнулся инспектор. — И вряд ли…
— Минутку, — прервал адвокат Бондлинг очень странным тоном, уставясь на куклу дофина.
— В чем дело? — спросил Эллери не менее странным голосом.
— Но… это невозможно… — запинаясь, пробормотал Бондлинг и выхватил куклу из бархатной ниши. — Это не кукла дофина! — закричал он. — Это подделка!
В голове мистера Квина что-то щелкнуло, наподобие выключателя, и вспыхнул свет.
— Быстро, ребята! — крикнул он. — За Санта-Клаусом!
— За кем, мистер Квин?
— О чем он говорит?
— Кого ты собираешься ловить, Эллери? — изумленно спросил инспектор.
— Да не стойте же на месте! Ищите его! — вопил Эллери, подпрыгивая от волнения. — Человека, которого я только что отсюда выпустил! Санта-Клауса, который пошел в мужской туалет!
Детективы побежали, толкая друг друга.
— Но, Эллери, — послышался писк, и Никки с удивлением узнала в нем собственный голос, — это же был сержант Вели!
— Это был не он, Никки! Когда Вели отправился в туалет незадолго до двух, Комус подстерег его и вернулся назад в костюме, парике, бороде и маске Санта-Клауса, которые носил Вели! Остаток дня на этом помосте находился Комус! — Эллери вырвал куклу у адвоката. — Подделка… Значит, он все-таки добился своего!
— Но, мистер Квин, — возразил Бондлинг, — его голос! Он говорил с нами голосом сержанта Вели!
— Да, Эллери, — пискнула Никки.
— Я же упоминал вчера, что Комус — великий имитатор. Лейтенант Фарбер! Он еще здесь?
Эксперт по драгоценностям, наблюдавший за происходящим на расстоянии, тряхнул головой, словно стараясь прочистить мозги, и пролез в квадрат.
— Лейтенант, — сдавленным голосом обратился к нему Эллери, — обследуйте этот камень. Бриллиант ли это?
Инспектор Квин отнял ладони от лица и спросил:
— Ну, Джерри?
Лейтенант Фарбер прищурился, глядя в лупу:
— Черта с два. Это страз.
— Что-что? — жалобно произнес инспектор.
— Страз, Дик. Флинтглас.[181] Самая великолепная подделка, какую я когда-либо видел.
— Ну, только приведите меня к этому Санта-Клаусу! — прошипел инспектор Квин.
* * *
Но Санта-Клауса привели к нему. Высокий, широкоплечий мужчина вырывался из рук дюжины детективов; красная куртка и штаны были порваны, но маска оставалась на лице.
— Говорю вам, я сержант Вели! — орал он. — Снимите эту чертову маску!
— Это удовольствие, — проворчал детектив Хэгстром, пытаясь заломить пленнику руку, — мы прибережем для инспектора.
— Держите его, ребята, — приказал старик. Его рука рванулась вперед как кобра и сорвала маску Санта-Клауса.
Под ней и в самом деле было лицо сержанта.
— Это же Вели! — с недоверием произнес инспектор.
— Я вам это тысячу раз повторял! — Сержант скрестил огромные волосатые руки на мощной волосатой груди. — Интересно, кто тот сукин сын, который едва не сломал мне руку? А мои штаны!
Мисс Портер деликатно отвернулась, а детектив Хэгстром робко подтянул штаны сержанта Вели.
— Все это не важно, — раздался голос великого детектива.
— А что важно? — враждебно осведомился сержант.
— Разве на вас не напали, когда вы незадолго до двух пошли в мужской туалет?
— А разве я похож на парня, на которого можно напасть?
— И вы действительно ходили на ленч?
— Да, хотя он и был препаршивый.
— Так это вы охраняли куклу до закрытия магазина?
— Ну а кто же еще, маэстро? А теперь объясните, что все это значит. Да побыстрее, пока я не вышел из себя.
Пока ораторы из Главного полицейского управления импровизировали перед молчащим сержантом, инспектор Ричард Квин обратился к сыну:
— Эллери, как же ему удалось это проделать?
— Папа, — ответил великий детектив, — ты меня достал.
* * *
Украшайте помещение ветками остролиста, если только ваша фамилия не Квин и сейчас не тот вечер 24 декабря. Если же вы носите эту фамилию и наступил злополучный вечер, то вам придется сидеть в гостиной нью-йоркской квартиры, с тоской уставясь на тлеющий в камине огонь. У вас имеется хоть и небольшая, но избранная компания — мисс Портер и сержант Вели, — однако она никак не способствует душевному покою.
