— От дат одна путаница. К тому же их было так много...
— Конечно, их было так много, и это было так давно. Согласно рапорту нашего медэксперта, Абернети задушили около полуночи 3 июня. Вопрос, как я говорил, сводится к элементарной физике. Казалис продемонстрировал множество талантов, но способность находиться одновременно в двух местах на расстоянии тысяч миль к ним не принадлежит.
— Но это в самом деле элементарно! — воскликнул старик. — И ваша полиция, ваши прокуроры не заметили подобного несоответствия?
— На протяжении почти пяти месяцев произошло девять убийств и одна попытка убийства. Старые акушерские картотеки Казалиса, шнуры для удушения в его стальном шкафу, обстоятельства его ареста, добровольное, и подробное признание — все это создало несокрушимую презумпцию его виновности. К тому же большинство убийств Казалис физически был в состоянии совершить. Правда, прямых доказательств, связывающих его с каким-либо из них, не было — обвинение строится в основном на попытке десятого убийства. Казалис был схвачен в момент затягивания петли на шее девушки в пальто Мэрилин Сомс. Шнур из индийского шелка — эмблема Кота. Ergo[149], он и есть Кот. К чему думать об алиби?
С другой стороны, следовало ожидать, что адвокаты все проверят. Если они не обнаружили алиби, то по вине самого подзащитного. Когда я покидал Нью-Йорк, Казалис вел себя крайне несговорчиво и пытался вообще отказаться от защиты. Нет причины, по которой адвокат должен обладать иммунитетом против общей атмосферы уверенности в виновности его клиента.
Тем не менее, я подозреваю более глубокую причину того, что алиби осталось неизвестным — причину, коренящуюся в психологии. Лихорадочное стремление поймать Кота, вонзить ему в сердце осиновый кол и забыть весь этот кошмар достигло эпидемических масштабов, поразив и власти. Кот был Doppelgaenger[150] — его природа была настолько загадочна, что когда полиция наложила руки на существо из плоти и крови, соответствующее спецификациям...
— Если вы сообщите мне, к кому надо обратиться, мистер Квин, — сказал Зелигман, — я телеграфирую в Нью-Йорк, что задержал Казалиса до утра 4 июня в Цюрихе.
— Мы организуем для вас дачу показаний под присягой. Это плюс свидетельство о присутствии Казалиса на всех заседаниях цюрихского конгресса и его вылете в Штаты, который мог состояться не ранее 4 июня, полностью его оправдает.
— А суд поверит, что если Казалис физически не мог совершить первое убийство, то он не совершал и остальные?
— Оспаривать это было бы нелепо, профессор. Преступления с самого начала были признаны делом рук одного человека. И с достаточными основаниями. Источник имен жертв, метод их отбора из этого источника, идентичная техника удушения могут служить подтверждением. А самое главное — использование во всех девяти убийствах шнура из шелка индийского происхождения, который достать не так легко.
— И конечно, последовательность актов насилия обнаруживает общие психопатические свойства...
— Да. Множественные убийства подобного рода неизменно являются делом рук «одинокого волка» — работой одного психически ненормального человека. Так что тут осложнений не возникнет... Вы уверены, что не хотите отдохнуть, профессор Зелигман? Фрау Бауэр сказала...
Старик сердито отмахнулся от фрау Бауэр и протянул руку за табаком:
— Я начинаю понимать вашу цель, mein Herr. Тем не менее, вы раскрыли одну тайну, чтобы столкнуться с другой. Если Кот не Казалис, то кто же?
— Это следующий вопрос, — кивнул Эллери. Он сделал паузу. — Я ответил на него, находясь между небом и землей, профессор, едва ли не в подвешенном состоянии, поэтому вы простите меня, если теперь я буду двигаться вперед постепенно.
Чтобы найти ответ, мы должны рассмотреть известные нам действия Казалиса в свете выводов, к которым мы пришли относительно его невроза.
Действия его в качестве Кота начались с десятой жертвы. Выбор на ее роль Мэрилин Сомс в возрасте двадцати одного года явился следствием применения избирательной техники, используемой Котом при просмотре старых акушерских карт Казалиса. Я сам применил эту технику и определил ту же жертву. Так что любой логически мыслящий человек мог это сделать, располагая информацией о предыдущих девяти убийствах и картотекой.
Как же вел себя Казалис, избрав жертву методом Кота? Мэрилин Сомс работала дома, была очень занята, выходила на улицу редко и в разное время. Первой проблемой Кота в каждом случае было знакомство с лицом и фигурой намеченной жертвы. Следовательно, настоящий Кот, занимаясь Мэрилин Сомс, попытался бы выманить ее из дому с целью изучения ее внешности. Именно так и поступил Казалис. Он хитростью заманил девушку в переполненный вестибюль отеля, где мог безопасно «изучить» ее.
Четыре дня и вечера Казалис бродил возле дома Мэрилин, обследуя его. Очевидно, так же вел себя и Кот. Все это время Казалис демонстрировал энергию, коварство, разочарование временными неудачами. Такого поведения можно было ожидать и от Кота с его психической неуравновешенностью.
Наконец в кульминационную октябрьскую ночь Казалис подстерег девушку, походившую на Мэрилин Сомс ростом и фигурой и по ошибке надевшую ее пальто, затащил ее в проход между домами и начал душить шнуром из индийского шелка, точно таким же, каким пользовался Кот.
Будучи пойманным, Казалис «признался», что он — Кот, и описал свои действия во время предыдущих девяти убийств, включая убийство Абернети, совершенное, когда Казалис находился в Швейцарии!
Почему? Почему Казалис изображал Кота? Почему он признался в преступлениях Кота?
Старик внимательно слушал.
— Это, безусловно, не являлось бредом человека, отождествлявшего себя с другим лицом и претендовавшего на его преступления с помощью простого заявления, как делали многие психопаты в течение этих пяти месяцев, — такие случаи сопровождают каждое сенсационное преступление. Нет, Казалис доказал, что он — Кот, замыслом, планом и действием, совершив новое, типичное для Кота преступление, основанное на точных знаниях и глубоком изучении привычек, методов и техники Кота. Это была даже не имитация, а блистательная интерпретация, включающая и кажущиеся промахи. Например, в то утро, когда Казалис вошел в дом и вышел во двор, Мэрилин спустилась в вестибюль и провела там несколько минут, просматривая почту. В этот момент Казалис вернулся в нижний коридор. Поблизости никого не было заметно, а ранним утром улица пустовала. Тем не менее, в тот раз Казалис не попытался напасть на девушку. Почему? По тому что, сделав так, он бы нарушил постоянную схему преступлений Кота, которые совершались только под покровом ночной тьмы. Такое скрупулезное внимание к деталям не похоже на поведение обычного психопата, занятого самооговором, не упоминая уже о продемонстрированной Казалисом сдержанности.
Нет, Казалис не был безумен, и его перевоплощение в Кота, совершенное с истинно творческим энтузиазмом, имело вполне рациональную причину.
— Значит, вы считаете, — осведомился Зелигман, — что Казалис не намеревался задушить девушку до смерти? Что он всего лишь притворялся, будто хочет это сделать?
— Да.
— Но из этого следует, что он знал о полицейской слежке за собой и что его схватят в момент покушения?
— Конечно знал, профессор. Сам факт стремления доказать, что он Кот, будучи в здравом уме, предполагает логичный вопрос: доказать кому? Как я отметил, его доказательства не ограничивались простым признанием. Они включали изощренные действия в течение многих дней — от выражения лица до пребывания возле дома Сомсов. Такой обман свидетельствует о старании обмануть наблюдателя. Да, Казалис знал, что за ним следит полиция, знал, что каждое его движение замечают опытные оперативники.
А набросив шелковый шнур на шею Селесты Филлипс — девушки, которую он по ошибке принял за свою жертву, — Казалис сыграл финальную сцену для публики. Обращает на себя внимание тот факт, что десятое преступление было единственным, когда жертва смогла закричать достаточно громко, чтобы ее услышали. А затягивая петлю на ее шее, чтобы оставить там заметные следы, Казалис тем не менее позволил ей просунуть пальцы между петлей и горлом и не оглушил ее ударом, как делал Кот по крайней мере в двух случаях. В результате вскоре после нападения Селеста пришла в себя и смогла нормально говорить и двигаться — полученные ею повреждения были вызваны, главным образом, ее же сопротивлением и страхом. Можно только предполагать, как бы поступил Казалис, если бы мы не вбежали в проход, чтобы остановить его, — вероятно, он позволил бы девушке кричать достаточно долго, не нанося ей существенных повреждений, чтобы обеспечить вмешательство посторонних. Район был густонаселенный, и он наверняка не сомневался, что детективы бродят в тумане где-нибудь поблизости. Казалис хотел быть пойманным в момент покушения, тщательно это спланировал и добился успеха.
