Ознакомительная версия.
Вернемся пока к Паскуалю и Ракену. Военные власти закончили следствие по делу двух негодяев — делу, впрочем, очень простому, потому что они были взяты на месте преступления. Паскуаля и Ракена судил военный суд, в котором участвовал и Жорж Прадель. Денщик выдумывал самую неправдоподобную ложь и упорствовал в ней с самой циничной самоуверенностью. Ракен же призывал Бога в свидетели своей невиновности. Он плакал, ломая руки и пытаясь растрогать судей.
Один капитан, назначенный защитником обвиняемых, пытался сослаться на смягчающие вину обстоятельства, но ввиду известных нам происшествий успех защиты был невозможен. После речи эскадронного командира, исполнявшего обязанности прокурора, члены совета, посовещавшись, объявили единогласно Паскуаля и Ракена виновными и не приняли смягчающих вину обстоятельств, предложенных защитником.
Зуав и егерь были приговорены к смертной казни. Наши читатели знают, что приговор этот не был приведен в исполнение. Бывший денщик лейтенанта имел связи с алжирским отребьем. Сообщники, оставшиеся на свободе, нашли средство доставить ему пилу, веревку и нож. Выбравшись из тюрьмы, зуав и егерь прятались некоторое время, потом ясной ночью достали лодку, пустились по Средиземному морю и чуть было не погибли от голода и жажды. Торговое судно подобрало их и высадило в Марселе. Они добрались до Парижа и жили там воровством до тех пор, пока на станции Лионской железной дороги мы не познакомились с ними и с племянником Домера.
Даниель Метцер, отказавшись на время от американских спекуляций, отправился прямо в Париж и снял особняк на бульваре Босежур. Госпожа Метцер проводила там время в совершенном уединении, на которое, впрочем, не жаловалась, и совсем не имела знакомых, кроме пожилой дамы в Пасси, которая прежде знала Галлара. Даниель играл на бирже, занимался всякими гадкими делами и зарабатывал много денег. А когда бывал не в духе, устраивал жене отвратительные сцены.
Однажды Паскуаль случайно встретил Даниеля Метцера на Биржевой площади. На другой день он явился в дом на бульваре Босежур. Даниель знал Паскуаля и не раз видел его, когда тот ухаживал за Долорес, в доме на улице Баб-Азун, но он не знал, что негодяй был приговорен к смертной казни. Паскуаль дал понять жиду, что знает многое о нем, Ришаре Эллио и третьей особе, которую не называл. Потом, намекнув, что умеет молчать, заговорил о своих стесненных обстоятельствах и стал просить помощи, в которой Даниель и не подумал ему отказать.
Паскуаль устроил для Метцера слежку, в которой иногда его заменял Ракен. Это нам объясняет, почему отставной зуав и отставной егерь находились в непрерывных сношениях с мужем Леониды. Теперь нам остается только направиться к развязке этого правдивого рассказа.
Вернемся в Париж и в нескольких словах напомним нашим читателям, в каком ужасном положении мы оставили Жоржа.
– Милостивый государь, — продолжал Жобен, — советую вам избегать огласки. Это в ваших же интересах. Полицейские агенты заняли все выходы в этой зале. Мне стоит сделать знак, и тотчас появится подкрепление. Видите, на нас уже смотрят. Следуйте за мной.
– Я готов следовать за вами, — ответил Жорж, — но эта девушка — моя сестра, а этот старик — мой дядя. Могу ли я бросить их?
Он указал на бесчувственную Леонтину, поддерживаемую Домера, который казался пораженным громом.
– Может быть, и лучше, что ваша сестра теперь без чувств, — заметил сыщик. — Обморок смягчит для нее тяжесть разлуки, которая, как я надеюсь, будет коротка.
– Я следую за вами. Позволите ли вы проститься с дядей?
Жорж подошел к Домера. Тот перебил его и тихо спросил у Жобена:
– В чем его обвиняют?
– В двойном убийстве, — ответил сыщик.
Лейтенант пожал плечами и посмотрел на полицейского как на сумасшедшего.
– В двойном убийстве, — повторил он. — Теперь я спокоен! Я боялся какого-нибудь проступка против военной дисциплины, отъезда без разрешения, мало ли еще чего? Речь идет о преступлении, и я не боюсь. Подобное обвинение смешно и не страшно. Убийца! Он, Жорж Прадель?! Вы ошибаетесь! Ступайте своей дорогой.
– Может быть, обвинение необоснованно, — возразил Жобен, — и по многим причинам я очень этого желаю. Но, к несчастью, в приказе, который я должен исполнить, указан зуавский лейтенант Жорж Прадель, племянник господина Филиппа Домера, богатого гаврского судовладельца, с которым я имею честь говорить. Невинный или виновный, он обязан повиноваться закону, который я представляю. Следуйте за мной, лейтенант Прадель.
– Ступай, милое дитя! — сказал старик. — Ступай и помни, что, если даже вся земля поднимется против тебя, я буду знать, что тебя оклеветали. Будь мужествен и тверд!
– Постараюсь. Прощайте.
– Когда я смогу увидеть моего племянника? — спросил Домера у сыщика.
– Это зависит от судебного следователя. Позвольте узнать, где вы переночуете?
– В Гранд-отеле.
– Через два часа я буду иметь честь явиться туда.
Дядя и племянник обнялись. Пока Домера отвозил в Гранд-отель свою племянницу, Жобен сел в фиакр с офицером, Сиди-Коко влез на козлы, и экипаж покатился к тюрьме. К Жоржу вернулось хладнокровие. Он думал, что произошла какая-нибудь ошибка. Желая узнать подробности, он стал расспрашивать сыщика.
– Милостивый государь, — ответил ему Жобен, — хоть вы меня не знаете, я очень много занимался вами последнее время. Я принимаю в вас серьезное участие, чему вы скоро получите доказательство, но мой долг запрещает мне исполнить ваше желание и сообщить то, чего вы, по-видимому, не знаете. Поэтому прошу вас не расспрашивать меня — я, как солдат, исполняю приказ. Знайте только, что можете полагаться на меня.
– Полагаться на вас? — повторил молодой человек. — Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что, когда вы явитесь к судебному следователю и возникнет необходимость подкрепить ваши заверения аргументами — доказать, например, ваше пребывание в другом месте, я отдам себя в полное ваше распоряжение и помогу вам опровергнуть обвинение.
– Вы мне говорите о надежных доказательствах, о моем пребывании в другом месте. Я вас не понимаю.
– Скоро поймете. Вот мы и приехали. Не унывайте!
Экипаж остановился. Жобен сдал своего пленника и поехал на телеграф отправить депешу, чтобы уведомить Абади об аресте лейтенанта.
– Вероятно, вы еще не обедали, — сказал он потом Сиди-Коко. — Я знаю неподалеку небольшой ресторан. Заедем туда, нам надо поговорить.
Отставной зуав послушно последовал за сыщиком. Пустой желудок Сиди-Коко предъявил свои права, и, несмотря на глубокое горе, чревовещатель поел.
– Ну! — сказал ему Жобен с улыбкой. — Мне кажется, вам теперь получше.
– Да, — прошептал отставной зуав, — и я стыжусь этого. Разве инстинкты тела могут говорить так громко, когда сердце обливается кровью, а душа страдает?
– Я не вижу в этом ничего дурного! — воскликнул сыщик. — Притом у вас есть причина если и не радоваться, то хотя бы немного успокоиться. Арест Жоржа Праделя произошел по вашей милости. Это начало мщения.
– Да, но, увы! Наказание убийцы не возвратит жизни ни Мариетте, ни ее отцу.
– Вы сказали «убийцы». Так вы все же думаете, что лейтенант виноват в рошвильском преступления?
Сиди-Коко изумленно посмотрел на Жобена:
– Вы же продемонстрировали мне улики, прочли показания свидетелей, спросили меня, убедился ли я, и я ответил утвердительно. Разве сомнение возможно?
– Да, — сказал сыщик твердо.
– Разве что-нибудь переменилось?
– Нет. Но что это значит? Ничего! Ваш личный опыт должен был вам это подсказать. Помните, судебный следователь считал вас виновным и велел арестовать. Я сам сомневался, однако вы не были виновны.
– Но, стало быть, Жорж Прадель…
– Совершенно не виновен.
– Вы имеете доказательства этому?
– К несчастью, нет, только уверенность, и не будь я Жобеном, если не заставлю суд принять мое мнение.
– Кто же убил Жака Ландри и Мариетту?
– Неизвестный, которого мы найдем. Дерзкий и изумительно ловкий, он выдал себя за Жоржа Праделя.
Чревовещатель вздрогнул.
– Не находите ли вы, — продолжал сыщик, — что это все объясняет?
– Вы правы, — воскликнул Сиди-Коко, — это бросается в глаза! Но зачем же, если вы уверены в невиновности моего взводного командира, вы его арестовали?
– Это моя обязанность. Судья приказывает — я повинуюсь. Разве, будучи зуавом, вы обсуждали приказы?
– Никогда!
– Я тоже солдат, солдат закона и правосудия, и действую не рассуждая.
– Словом, моему взводному командиру, чтобы стать снова свободным, стоит только сказать, где он находился в то время, когда Мариетту и ее отца убивали в Рошвиле.
– Сказать недостаточно, надо доказать. И возможно, дело не так просто, как вы думаете. Кто знает, быть может, сообщники устроили здесь засаду Жоржу Праделю, между тем как ловкий негодяй там принял его облик.
Ознакомительная версия.
