Решение его было тотчас принято. Он не станет звонить месье Венсу, никого не позовет на помощь и не убежит из своей квартиры… Напротив, удобно устроившись в кресле, он будет дожидаться их общего неумолимого врага.
Как только Сантер почувствовал в себе решимость драться, им овладело величайшее спокойствие. Без волнения подумал он об Асунсьон, представив себе ее лицо, затем, обладая в достаточной мере и мужеством и чувством юмора, встал и достал с книжной полки «Надгробное слово» Боссюэ.[19]
Потом придвинул кресло к столу, положил книгу рядом с собой и вытащил из кармана брюк браунинг. Тщательно проверив его, он сунул оружие в правый карман пиджака и сел в кресло.
«Прекрасно!» — подумал он.
В самом деле, лучше и быть не могло. Сидя возле телефона спиной к стене, он держал под контролем обе двери, ведущие в гостиную: ту, что выходила на лестничную площадку, и ту, что отделяла от гостиной спальню.
Он открыл «Надгробное слово», но не мог заставить себя сосредоточиться и погрузиться в чтение. Тогда воображению его стало рисоваться внезапное появление убийцы в том или другом углу комнаты.
«Он, верно, чувствует свою силу, если не устоял перед соблазном предупредить меня…»
В памяти всплыли слова месье Венса, твердо заявившего: «Убийцу следует искать в самом окружении жертв… Один из вас шестерых и есть убийца!» Один из вас шестерых, теперь это сводилось к одному из вас двоих.
«У меня есть все основания думать, что это не я, — рассуждал Сантер, — и не менее веские основания думать, что это не Перлонжур!»
Впрочем, разве он не сказал инспектору: «Вы понятия не имеете о величии нашей дружбы?..»
Часы пробили половину. Сантер закрыл глаза. В этот час с улицы почти не доносилось никаких звуков, а в доме царила полнейшая тишина.
«Ты осужден…»
Ему вдруг вспомнилась пророческая фраза Жернико, но он тотчас прогнал ее… Стоило ли пять лет скитаться и вести жизнь, полную приключений, чтобы позволить одолеть себя страху в наглухо закрытой квартире в центре огромного города!
Нет-нет, он не боялся. Он полностью владел собой. Разве что чуть-чуть нервничал…
Закурив сигарету, он снова попытался вызвать в памяти волнующий образ Асунсьон. После последней своей встречи с Перлонжуром он не решался даже спрашивать себя, любит ли его эта женщина и будет ли когда-нибудь принадлежать ему.
Раздался бой часов, Сантер сосчитал удары. Десять. Придет ли этот человек сегодня ночью? Решится ли на такую неслыханную дерзость? Или скорее станет дожидаться, как делал это до сих пор, удобного случая?
Сантер внезапно выпрямился и, хотя не утратил власти над собой, не мог все-таки удержать охватившую его дрожь. Но вскоре взял себя в руки, повторяя, словно заклинание: «Ну ладно… Ладно…»
Комната неожиданно погрузилась во тьму.
Сантер заставил себя подождать с минуту, не двигаясь. Он чувствовал, как по щеке катилась капля пота.
Затем вцепился в подлокотники кресла, подумав: «Пробка выскочила… Наверняка пробка выскочила, а может, и авария какая… надо проверить…» Он встал и ощупью направился к окну, более светлый прямоугольник которого вырисовывался на ковре.
Увидев свет в окнах гостиницы напротив, Сантер подумал: «Ну, конечно… пробка выскочила…»
И в этот самый момент раздался звонок в дверь.
Сантер стиснул зубы. Он не дрогнет. Ведь не тряпка же он. Пять лет жизни, полной приключений… Сейчас увидим!
Сунув руку в правый карман пиджака, он твердым шагом подошел к двери и резко распахнул ее настежь.
В тусклом свете, сочившемся сквозь окно лестничной клетки и слабо освещавшем площадку, застыла чья-то высокая черная фигура.
— Кто вы? — молвил Сантер.
Мужчина, черты лица которого трудно было различить в полумраке, снял шляпу и голосом, показавшимся Сантеру почему-то знакомым, спросил:
— Я имею честь видеть месье Сантера?
— Да. Что вам угодно?
— Инспектор полиции Фредерик. Месье Воробейчик поручил мне охранять вас.
— Я не ребенок. И сам могу с этим справиться.
— Весьма сожалею, месье Сантер. Мне дали задание, я обязан его выполнить…
— Ладно… Входите.
Сантер отошел, пропуская инспектора. Где он слышал этот голос? Наверное, во Дворце правосудия… И кого все-таки напоминал ему инспектор Фредерик?
— Черт, ничего тут у вас не видно! — проворчал тот, наткнувшись на пуфик.
— Пробка только что выскочила, — сказал Сантер. — Щиток находится в шкафу на лестничной площадке. Если вы поможете мне, я улажу это…
Он направился к маленькому секретеру, на котором, знал, должен стоять подсвечник, чиркнул спичкой и зажег свечу.
Наполовину повернувшись спиной к своему гостю, он затылком чувствовал на себе его взгляд и вдруг отчетливо понял, что сам впустил врага, убийцу своих друзей. Его словно озарило. Никакой это не инспектор полиции. И наверняка это он выключил электричество.
С хрупким светильником в руках Сантер медленно направился к выходу на площадку и открыл щиток.
— Месье Фредерик!
Из тьмы появился мужчина.
— Да, месье Сантер?
— Не могли бы вы помочь мне? Подойдите поближе…
Мужчина сделал два шага вперед, и Сантер, подняв подсвечник, заметил, что на нем были очки в роговой оправе, а нижнюю часть лица скрывал шарф. С этой минуты последние его сомнения, если таковые еще имелись, рассеялись…
— Инспектор полиции… — задумчиво произнес он. — Прекрасное, должно быть, ремесло. Богатое всякими неожиданностями, волнениями, верно?.. Например, когда вы преследуете убийцу, гнусное существо, которое наносит удар исподтишка, когда вы настигаете его, чувствуете его, можно сказать, рядом с собой… Должно быть, это прекрасный момент?.. Будьте любезны, подойдите поближе, месье… Фредерик, не так ли? Представьте себе, я никак не мог вспомнить ваше имя!
Оба мужчины стояли теперь рядом перед щитком. Сантер еще немного поднял свечу и с трудом удержал дрожь: в очках так называемого инспектора не было стекол.
«Итак, он здесь… Это он… Он у меня в руках!» — думал Сантер.
В то же время он мучительно пытался вспомнить, где ему все-таки довелось видеть глаза этого человека. Ибо он их уже когда-то видел. Взгляд этот Сантеру был знаком, хорошо знаком!
«Теперь самое время», — подумал он.
— Я попрошу вас подержать подсвечник и посветить мне, пока я проверю щиток…
— Давайте, — сказал мужчина, ничего, казалось, не подозревая.
Сантер отдал ему свой светильник и сунул руку в карман пиджака.
— Ни с места… или я буду стрелять! — приказал он, с живостью вытаскивая браунинг.
Воспользовавшись тем, что мужчину обременял подсвечник, он левой рукой сорвал с него шарф и сбил очки.
Но едва он сделал это, как тут же отступил, в ужасе прислонясь к стене.
— Ты! — пробормотал он, и в голосе его прозвучало неистребимое недоверие.
Больше он ничего не успел сказать. Неизвестный выстрелил в упор сквозь карман своего пиджака.
Глава XXII
«Мадам похитили!»
— Жаль! — сказал месье Венс. — Жаль, месье Воглер, что вы не разрешили мне арестовать их! Сантер был бы сейчас жив, а Перлонжур — в наших руках…
— Что делать? — простонал судебный следователь. — Что делать, Венс? Моей карьере теперь конец! Вашей, конечно, тоже, но вам-то это ведь все равно.
— Ошибаетесь… Мне это далеко не безразлично, все вокруг будут говорить, что по моей вине погибло пять человек.
— Но тут нет вашей вины! Я-то знаю, что вы ни в чем не виноваты! Что вы могли еще сделать?.. А мне, вы правы, мне следовало сразу же, как только вы об этом сказали, подписать два ордера на арест, один — на имя Сантера, другой — на имя Перлонжура… А теперь…
Энциклопедический месье Воглер, как именовала его Асунсьон, уныло опустил голову.
— Вы, конечно, понятия не имеете, где скрывается Перлонжур? — спросил он спустя некоторое время.
— Понятия не имею… Но его поисками занимаются Анри, Вальтер и Кардо.
— Нет ни одной газеты, где бы не говорилось, что он убийца… Что будем делать?
— Я только что телеграфировал капитану «Аквитании», — сказал месье Венс бесстрастным тоном. — От его ответа многое зависит.
Он подчеркнул слово «многое».
— Но ему ведь придется всерьез заняться вашим вопросом. На это уйдет еще какое-то время.
Вернувшись к себе в кабинет, месье Венс рухнул в кресло и, закурив сигарету, попытался уточнить свою мысль. Мысль, на первый взгляд абсурдную… Ему вспомнилось, как совсем недавно он говорил Сантеру, что обнаружил множество интересных деталей, но что все они, казалось, еще больше запутывали дело. Он тогда добавил, что тем не менее нисколько не сомневается, что в конечном счете они в один прекрасный день помогут установить истину. И теперь этот день настал, тот самый день, когда, собрав все детали воедино, инспектору предстояло докопаться до сути.
