— В ближайшую субботу. У меня будет свободна вся вторая половина дня.
Инее спрятала от него выражение своих глаз, отвернув лицо к стеклу и принявшись внимательно изучать затянутое дымом небо.
— Что ж, — ответила она, — в такую холодину, пожалуй, мне не удастся надеть шорты, и это несколько снизит темп моей игры… Однако я готова поспорить, Селби, что ты настолько засиделся за своими бумагами, что проиграешь мне минимум два сета из трех. Ставлю поездку в Лос-Анджелес, обед, театральное шоу и ужин в ночном клубе.
— Эй, так нечестно! — возразил он. — Потому что даже если я выиграю, то все равно не смогу получить того, что мне причитается. В противном случае я буду чувствовать себя как платный партнер на танцульках.
При этих словах она вновь повернула к нему лицо, непроницаемое, словно маска.
— Ладно, трусишка, возвращайся в свой пыльный офис к своим пухлым судебным книгам… Да не забудь о завтрашней встрече. Скажем, часа в два тебя устроит?
— Договорились, — согласился Селби. — Конечно, если только за это время где-нибудь не случится убийства, — добавил он со смешком.
— Так я и знала, что без оговорок не обойдется, — тихо произнесла она и, желая сохранить за собой последнее слово, включила скорость, так что прокурору осталось лишь захлопнуть дверцу и, стоя на тротуаре, смотреть, как, слегка подав вытянутый кремовый корпус машины назад, она развернула ее и, словно горячую лошадь, внезапно ошпаренную резким ударом кнута, помчала прочь.
К полудню солнце стало немного пригревать. В восемь часов правительственная метеорологическая служба сообщила, что пришедшая с побережья область низкого давления положила конец заморозкам. Не снимавшие по трое суток одежды фермеры повалились в постели и заснули сном до предела измотавшихся людей.
Ближе к полуночи небо затянулось облаками. Около двух часов прокурор проснулся от стука дождевых капель. Он поднялся и, невольно отметив, что стало немного теплее, прикрыл окно, чтобы водяные брызги не летели на коврик. Холодный дождь лил потоками, очищая пропитанный дымом воздух и неся облегчение десяткам обеспокоенных хозяев ранчо.
В четыре часа утра Селби разбудил настойчивый, долгий телефонный звонок. С трудом разлепив глаза и стащив с аппарата трубку, он услышал голос шерифа Брэндона:
— Дуг, в мотеле «Кистоун» неприятности. Думаю, тебе стоит сесть в машину и приехать туда. Я встречу.
— Черт с ними, — отозвался Селби. — Пусть этим занимается городская полиция. Опять, наверное, какая-нибудь семейная ссора…
— В одном из коттеджей найден труп мужчины, — пояснил Брэндон. — Похоже, он поджидал там кого-то с пистолетом…
— Жди меня через пятнадцать минут, — произнес Селби и плюхнул трубку на рычаг.
Он проворно оделся, схватил пальто и шляпу и побежал к гаражу, где стояла его машина.
Через минуту он уже мчался сквозь проливной дождь. Мэдисон-Сити был практически пустынен. На Мейн-стрит пара ночных кафе обслуживала проголодавшихся автомобилистов. Уличные фонари тускло светили в витрины магазинов. Остальное освещение, по решению совета городских попечителей, в целях экономии было выключено. На тротуарах в бледных кругах фонарного света плясали поднимавшиеся под ударами стремительных дождевых капель фонтанчики брызг.
Прижав машину к правой стороне улицы, чтобы не трястись по трамвайным рельсам, Селби прибавил газу. «Дворники» монотонно скользили взад-вперед по ветровому стеклу. Свет фар непрерывно упирался в густую стену дождя. На Пайн-авеню, не снижая скорости, Селби проскочил мимо знака «СТОП» и уже через три минуты оказался за пределами города. В ста метрах от дороги из дождевой пелены показалась выполненная в виде арки вывеска мотеля «Кистоун». Возле крайнего коттеджа была запаркована машина городского полицейского управления. Машина шерифа Брэндона стояла по другую сторону здания. До Селби донесся шум голосов. Время от времени в освещенном проеме окна мелькала чья-то тень.
Селби остановил машину позади машины городской полиции.
— Это здесь, Дуг, — распахнув дверцу, сказал подошедший шериф.
Селби поднялся в дом. Обстановка сводилась к двум двуспальным кроватям, туалетному столику и трем стульям. Отто Ларкин, массивный, уже обросший брюшком шеф городской полиции, произнес:
— Хэлло, Селби, — и сразу же вновь повернулся к двум испуганным девушкам, сидевшим рядышком на одной из кроватей. Постели на обеих кроватях были разобраны.
— Пожалуй, теперь, когда Селби здесь, пусть он сам во всем этом разбирается, — окинув девушек сосредоточенным взглядом, сказал Брэндон.
— Эти птички знают ответы, — агрессивно произнес полицейский. — Только нельзя давать им водить себя за нос.
— Кстати, Ларкин, вам должно быть известно, что мотель «Кистоун» находится за пределами города, — добавил шериф.
Ларкин обернулся и разъяренно уставился на Брэндона.
— Ладно, — сказал он, — если вы желаете играть по правилам, то попробуйте-ка в будущем допроситься от меня хоть какой-нибудь помощи! Когда прокурором был Роупер, мы всегда работали вместе. Я надеялся сработаться и с вами, но раз вы…
— Не надо лезть в бутылку, Ларкин, — спокойно произнес Брэндон. — Я лишь сказал, что во всем должен разобраться Селби.
— А в чем тут, собственно, разбираться? — спросил прокурор.
Брэндон кивнул в сторону девушек. Селби присмотрелся к ним внимательнее. Одна была блондинкой. Ее покрасневшие глаза явно свидетельствовали о том, что девушка недавно плакала. Когда Селби взглянул на нее, губы ее задрожали, а пальцы принялись судорожно теребить носовой платочек. У другой девушки были каштановые волосы и карие глаза. По ней ничуть не было заметно, что совсем недавно ей довелось пережить сильное нервное потрясение. Она сидела неподвижно, фиксируя глазами каждое движение находившихся в комнате мужчин.
Указав на светловолосую девушку, Брэндон сказал: — Это Одри Престон, Дуг. Ее подругу зовут Монетт Ламберт. А теперь, девушки, я хочу, чтобы вы рассказали окружному прокурору в точности все то, что успели рассказать нам.
Одри Престон умоляюще взглянула на Монетт Ламберт, и та, подняв глаза к лицу Селби, негромко заговорила:
— Суть заключается в том, мистер Селби, что мы практически ничего не знаем. Мы приехали сюда с двумя молодыми людьми, Томом Каттингсом и Бобом Глизоном. Завтра мы должны были поехать с ними кататься на яхте недалеко от Лос-Анджелеса. Мы сказали ребятам, что хотим ночевать отдельно, и они согласились, предоставив в наше распоряжение этот коттедж, а сами устроились в соседнем.
У них здесь были друзья, Джордж Стэплтон и Росс Блэйн. Мальчики позвонили им. Самого разговора мы, правда, не слышали, но вскоре мы все четверо отправились в «Пальмовую хижину», в полумиле отсюда, чтобы торжественно отпраздновать встречу. Вечеринка затянулась до первого часа ночи. За день мы довольно устали, и нам, естественно, не хотелось выглядеть на следующее утро помятыми и невыспавшимися по сравнению с другими женщинами, которые будут на парусной прогулке. Поэтому мы попросили, чтобы мальчики отвезли нас обратно в мотель. Попрощавшись, они пошли в свой домик, а мы в свой. Мы буквально валились с ног и, быстренько покончив с вечерними процедурами, легли спать. Час назад или чуть раньше я проснулась и заметила, что из окна коттеджа, в котором остановились ребята, пробивается свет. Я испугалась, что, быть может, одному из них стало плохо. Шел дождь. Я надела туфли, накинула поверх пижамы пальто и, добежав до их крыльца, постучала в дверь. Ответа не последовало. Тогда я решила заглянуть в окно. Там между рамой и шторкой была небольшая щель, и это позволило мне посмотреть внутрь. Я увидела, что обе кровати стоят заправленные, а из-за шкафа возле двери торчат чьи-то ноги. Я побежала назад и разбудила Одри. Потом мы оделись и поспешили к конторе. Там снаружи есть телефонная будка. Из нее мы и позвонили в полицию. Вот, собственно, все, что мы можем рассказать.
— А где ваши молодые люди сейчас? — спросил Ларкин.
— Мы не знаем.
— Вы уверены, что распрощались с ними вскоре после полуночи? — недоверчиво спросил Ларкин.
— Да.
— И как же происходила сцена прощания? — поинтересовался шеф полиции. — Вы помахали друг другу платочками или же?..
— А как по-вашему, девушка прощается на ночь с молодым человеком, с которым она вместе на загородной прогулке? — взглянув ему прямо в глаза, перебила Монетт Ламберт. — Мы поцеловались.
— Ага, вот мы кое к чему подбираемся! — сказал Ларкин. — Вы немного понежничали, так ведь?
— Я не знаю, что под этим подразумеваете вы, но того, что под этим подразумеваю я, мы, во всяком случае, не делали, — ответила Монетт Ламберт твердым, решительным тоном, в котором сквозило явное отвращение. — Мы поцеловали ребят, вошли в дом и легли спать.
