– Почему?
– Почему я слушал? Чтобы узнать, в какую трясину угодил мистер Гудвин. И узнал. Вмешался я потому, что положение невыносимое. Вы либо безмозглое создание, либо василиск. Намеренно или по глупости вы создали для мистера Гудвина настолько…
Я решил вмешаться:
– Вы сами говорили, что это мое дело.
Вульф продолжал смотреть на Сью.
– Это действительно его дело, но сейчас уже возникла угроза для меня. Я завишу от него. Я не могу работать должным образом, не говоря уж об удобствах, без него. А он только что сказал вам, что возьмет отпуск. Это было бы крайне неудобно для меня, но все же выносимо, даже если бы отпуск оказался довольно продолжительным, но сейчас я понял, что существует реальная опасность потерять его навсегда, а это было бы катастрофой. Я с этим не могу примириться. Благодаря вам, он в смертельной опасности.
Он повернулся:
– Арчи, теперь это наше общее дело.
Я приподнял брови:
– Вы отступаете. А Паркер и его счет?
Он поморщился, но махнул рукой.
– Перейдем к делу. Близко или нет, но ты все же знал мисс Мак-Леод на протяжении трех лет. Она убила этого человека?
– Нет и да.
– Это не помогает.
– Понимаю. «Нет» благодаря массе разрозненных фактов, включая испытание детектором лжи, которому я ее только что подвергнул, которое, конечно, вы поднимете на смех, но все же… «Да» главным образом потому, что она здесь. Почему она явилась?.. Она говорит для того, чтобы я изменил свои показания и подтвердил ее о том, что у нас с ней там было назначено свидание. Тут нужно поразмыслить. Если она убила Кена и станет просить кого угодно и о чем угодно, тогда, конечно, она смертельно напугана, но если не убивала, зачем приходить ко мне и признаваться в том, что она была в аллее и видела Кена убитым? Странно, очень странно. Подведя итог, два против одного, что она не убивала. Второе очко в пользу «нет», по моему мнению, заключается в том, что когда женщина от кого-то беременеет, то для нее совершенно естественно заставить этого человека на ней жениться. И как можно быстрее. Ей требуется отец для будущего ребенка, а не убитый любовник. Безусловно, она не стала бы его убивать, если только…
– Какая глупость, – громко возмутилась Сью, – я же не беременна!
Я вытаращил глаза:
– Вы же сами сказали, что Кен говорил вам, будто он сообщил мне…
Она кивнула:
– Кен был способен наговорить кому угодно что угодно.
– Но вы-то предполагали, что вы забеременели?
– Разумеется, нет. Как я могла такое предполагать? Имеется единственная возможность забеременеть со мной этого не могло случиться, потому что мы с Кеном никогда не были в таких отношениях.
Как любой другой человек, я люблю тешить себя мыслью, что я всегда в точности знаю, почему так думаю или поступаю, но иногда так не получается. Именно так случилось на этот раз. Я имею в виду не то, почему я ей поверил, что она не была беременна, и почему знала, что не может быть в положении. Я знаю почему. Все дело было в том, как она это заявила и как при этом выглядела. Я же знал ее целых три года. Но если так, то я должен был вычеркнуть второе очко в пользу «нет», о котором я только что говорил Ниро Вульфу, а я все же не стал считать шансы равными. Почему? Сдаюсь, не знаю. Возможно, все дело в том, что любой нормальный мужчина, а я отношусь к их числу, имеет подсознательную уверенность, что незамужняя женщина, твердо знающая, что она не может быть беременна, менее способна пойти на преступление, нежели такая, которая сомневается. Признаю, что хороший честный детектив не должен в своей работе руководствоваться подсознательными чувствами, но как этого избежать, а?
Поскольку Вульф притворяется, будто считает меня большим анатомом психологии молоденьких привлекательных женщин, он тут же повернулся ко мне и скомандовал:
– Арчи?
И я утвердительно кивнул головой.
Знатоки не имеют права отступать и колебаться, а как я только что говорил, я поверил Сью в отношении беременности.
Вульф хмыкнул, велел мне взять блокнот, разглядывал Сью секунд пять, затем принялся за дело.
Через час десять минут, когда Фриц пришел сказать, что ленч готов, я успел заполнить большую часть нового блокнота, а Вульф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, губы у него были плотно сжаты. Было очевидно что он всерьез вознамерился работать. Сью ответила на все его вопросы без видимого замешательства, но мне по-прежнему казалось, что либо она подставляет свою голову под шишки, либо я. Или, как вариант, мы оба.
По ее словам, она познакомилась с Кеннетом Фабером восемь месяцев назад на вечеринке на квартире Питера Джея. Кен не стал терять времени даром, а через четыре месяца в мае, заявил, что когда-нибудь она станет его женой, года через два или три, когда она будет готова отказаться от работы манекенщицы, если он докажет, что сможет содержать семью.
Из блокнота:
«Я зарабатываю более восьми сотен в неделю, в десять раз больше его, но, конечно же, если я выйду замуж, мне не удастся сохранить за собой свое место. Я сомневаюсь, чтобы эта работа годилась замужним женщинам, потому что они должны иметь детей, а при этом, во-первых, портится фигура. И потом, кто будет смотреть за детьми?»
В июне, по просьбе Кена, она убедила отца предоставить ему работу на ферме, но в скором времени она об этом пожалела.
Из блокнота:
«Конечно, он знал, что летом на уик-энды и приезжаю на ферму, и уже в первый же уик-энд стало ясно, каковы были его мысли. Он решил, что на ферме все будет иначе, чем в городе, ему проще будет вынудить меня пойти навстречу его желаниям; он пытайся заставить меня обещать ему не назначать свиданий с другими парнями. На вторую неделю стало еще хуже, на третью тоже, я уже узнала его настоящую цену и жалела, что вообще когда-то говорила с ним о замужестве. Он обвинил меня в том, что разрешаю другим моим поклонникам то, в чем отказываю ему, устраивал мне скандалы, когда я с кем-то ходила в кино или на представление. Наконец, в конце июля вроде бы он образумился. Я даже подумала, что он прошел через какую-то определенную фазу, и теперь все наладится, но на последней неделе, вечером в пятницу, он вел себя хуже, чем когда-либо, а в воскресенье заявил мне, что сообщил Арчи Гудвину, будто я думаю, что беременна от него, от Кена. И, разумеется, Арчи расскажет об этом решительно всем, и если я стану отрицать, мне все равно никто не поверит, так что у меня единственный выход – немедленно с ним обвенчаться. Вот тут-то я и закричала, что хотела бы его убить. Затем на следующий день, в понедельник, Карл Хийдт сказал мне, что Кен наговорил ему то же самое. И я заподозрила, что он имел подобные беседы еще с двумя парнями, судя по тем шуточкам, которые они отпускали. Поэтому я решила во вторник приехать к ресторану Рустермана и потолковать с Кеннетом. Я собиралась сказать ему, что он должен признаться и Арчи, и Карлу, что бессовестно меня опозорил, а если он не согласится, я обращусь к юристу».
Если все это было правдой, а ее сообщения относительно Карла Хийдта, Питера Джея и Макса Маслова можно было проверить, тогда десять к одному, что она не убивала Кена.
Данное преступление нельзя было посчитать импровизированным. Сью должна была отправиться туда с намерением убить Кеннета. Или хотя бы поколотить его, потому что она не могла чисто случайно захватить с собой солидный кусок тяжелой металлической трубы. Теперь шансы Сью, на мой взгляд, равнялись двадцать к одному.
Но если не она, то кто же?
Во всяком случае, не какой-то грабитель.
В карманах у Кена было восемьдесят долларов, да и зачем бы случайный грабитель пошел в эту аллею с куском трубы, к тому же ему надо было прятаться под платформой в ожидании жертвы. Ерунда, конечно.
Этот человек специально охотился на Кена, он был знаком с этим местом или, в крайнем случае, знал о нем и о том, что Кен сюда приедет и когда.
Конечно, очень может быть, что Сью не знала этого человека, даже не слыхала про него, так что мотив с нею не был связан, но тогда бы дело и правда оказалось глухим, ибо в распоряжении Вульфа было все то, чем располагала она (или пожелала с ним поделиться).
Она не могла сказать, скольким молодым людям она назначала свидание за те двадцать месяцев, когда она выступала в качестве манекенщицы. Возможно, тридцати. Чаще на протяжении первого года, чем за последнее время. Она вообразила, что если у нее будет много знакомых, ей будет легче подыскать себе работу. Так оно и получилось, но теперь она уже отказывается от всего, что ей предлагают.
Не знала она и того, сколько парней просили ее стать их женой. Не меньше десятка. Она не считала. Полагаю, что вам, читатель, Сьюзен не по душе. Чтобы девушка, говорящая такие вещи, могла понравиться, надо на нее посмотреть и послушать ее саму. И если вы мужчина, то вам не придется задумываться над тем, нравится она вам или нет, потому что последнее просто исключается. Я откровенно сознаюсь, что тот факт, что Сью скверно танцует, избавил меня от множества переживаний.
