– Куда именно?
– Расскажу по дороге. Поедете?
– Это далеко?
– Угол 50-й стрит и Восьмой авеню.
– Лила, ты соображаешь, что говоришь? – вмешалась Хелен Гойделл.
Ответа Лилы я не услышал, потому что уже огибал машину. Я не колебался ни секунды. Конечно, уезжать с незнакомой женщиной, бросив Вульфа с его бутербродами, теплым пивом и худосочным фактиком, было своеволием, но сейчас я шел по горячему следу.
Когда я оказался у дверцы, Хелен уже распахнула ее и принялась вылезать из машины.
– Я не хочу в этом участвовать, Лила, – заявила она, оказавшись на тротуаре. – Не хочу! Жаль, что я не уехала с Уолтом!
Лила попыталась что-то возразить, но та уже не слушала ее. Я сел в машину и захлопнул дверцу.
– Она наверняка расскажет Уолту, – сказала Лила.
Я кивнул:
– Конечно. Но разве она знает, куда мы едем?
– Нет.
– Тогда поехали.
Она завела мотор и стала разворачивать машину.
– А, к черту таких друзей! – пробормотала она. Очевидно, просто мысли вслух.
В обычных обстоятельствах она, видимо, неплохо управляла машиной, но сегодняшний вечер был необычным. Выезжая на 155-ю стрит, она чуть не задела стоящий у обочины автомобиль. Потом мы едва проскочили между двумя такси. От аварии нас спас всего один дюйм, и оба шофера громко ее обругали.
Остановившись на перекрестке у светофора, она заговорила.
– Речь идет о моем дяде Дэне. Фамилия его Гейл. Вчера вечером он попросил меня…
Она нажала акселератор, и мы рванули вперед.
– Поедем по Западной магистрали? – спросил я.
– Да. Так быстрее.
– Конечно, если только по дороге мы никуда не врежемся. Сосредоточьтесь.
Она мчала «кертис» по шоссе, не обращая внимания на другие машины.
– Лучше я поскорее вам все расскажу, тогда у меня не останется пути к отступлению. Так вот, дядя попросил, чтобы я уговорила Билла подыграть команде противника. Он обещал заплатить десять тысяч долларов. Я не хотела даже заикаться Биллу об этом, но он настоял…
Не доезжая Десятой авеню, мы свернули в переулок и остановились. Лила включила ручной тормоз.
– Ну, теперь давайте поговорим, – сказал я. – Дядя Дэн – игрок?
– Нет. – Она повернулась ко мне. – Я вся дрожу. Посмотрите, как трясутся руки. Я боюсь его.
– Так кто же он?
– Владелец аптеки, в которую мы направляемся. Я знаю, мне давно следовало предать случившееся огласке, но я не могла… Мои отец и мать умерли, когда я была еще ребенком. Дядя Дэн относился ко мне, как к родной дочери. Естественно, Билл тоже порывался рассказать обо всем Арту Кинни, но не сделал этого из-за меня. И по той же причине он ничего не говорит полицейским.
– Может быть, он уже сказал или скоро скажет?
Она покачала головой.
– Я знаю Билла. Мы условились молчать. Ведь дядя Дэн заставил меня поклясться, что я сохраню услышанное в тайне.
Я хмыкнул.
– Но даже в этом случае он рисковал. Объяснив вам трюк с фенобарбиталом…
– Он ничего не объяснял. Он даже не сказал, что именно замышляет, а лишь намекнул, что это предельно просто. Когда Билл отверг его предложение, он сразу замолчал.
Я взглянул на нее.
– Вы уверены? Ведь он мог посвятить Билла в свой замысел отдельно от вас.
– Нет, не мог, потому что я все время находилась с ними. Когда вчера вечером мы вернулись из ресторана, дядя Дэн уже поджидал в вестибюле.
– Где вы живете?
– На 69-й улице. Сперва дядя говорил со мной, а потом настоял, чтобы я позвала Билла.
– И Билл спустил его с лестницы?
– Конечно!
– И с того момента не видел его?
– Конечно, нет!
– Ладно, не сердитесь. Мне было важно узнать это. Что теперь?
– Мы пойдем к дяде, заявим, что хотим рассказать все полиции, и попросим его поехать с нами. Хорошо, что я не одна. Я боюсь его, вернее, боюсь, что он попытается меня отговорить. А полицейские обязательно должны узнать, как он уламывал Билла провалить игру и как Билл отказался. По отношению к дяде Дэну это, конечно, нехорошо, но иного выхода у меня нет. Мне нужно спасти Билла.
Я чувствовал себя виноватым. Ведь я представил ей дело так, будто полиция уже обвинила ее Билла в убийстве, что было явным преувеличением. Я также утаил, что Мойза задержали исключительно на том основании, что в свое время он слишком бурно отреагировал на интерес, проявленный Ником Ферроне к его очаровательной супруге. Впрочем, к поражению «Гигантов» это не имело ровно никакого отношения, но Лила и так была взволнована, а тут еще я подлил масла в огонь… Сейчас она нуждалась в поддержке и внимании. Хелен ее покинула, и теперь она могла положиться только на меня. Так кто же я – мужчина или детектив?
– О'кей, – сказал я – Поехали к дяде Дэну.
Мы выехали на Восьмую авеню и направились к центру. Часы на приборной панели машины показывали пять минут одиннадцатого, мои тоже. Миновав два квартала, Лила свернула к свободному месту на обочине, заглушила мотор, вынула из зажигания ключи и положила их в сумочку.
– Это здесь. – Она указала рукой. – «Аптека Гейла».
До здания было шагов десять. В окнах горел неон, но все же дом выглядел мрачным.
Я вылез из машины. На тротуаре Лила ухватилась за мою руку.
– Вы все время будете возле меня, – потребовала она.
– Непременно, – заверил я. – Я умею ладить с дядюшками.
Помещение аптеки оказалось очень тесным. За стойкой сидело пять или шесть человек. У прилавка с косметикой стояла женщина, ее обслуживал невысокий мужчина с бледным небритым лицом и в очках без оправы
– Это он, – прошептала Лила.
Дядя Дэн, занятый покупательницей, не замечал нас. Наконец женщина сделала выбор. Заворачивая покупку, он поднял глаза и встретился взглядом с Лилой. Увидев, что рядом с ней стою я, он нахмурился. Мы подошли к кассе. Когда покупательница взяла сдачу. Лила заговорила.
– Дядя Дэн, я должна сказать тебе…
Она не закончила, потому что он тут же ушел. Мне это не понравилось. Подойдя к двери, за которой он скрылся, я подергал ручку. Дверь была заперта. Я уже собрался ее вышибить, когда из-за стойки меня окликнул служащий:
– Эй, ты чего там потерял, а?
– Все в порядке, – вмешалась Лила. – Я племянница мистера Гейла. Он мой дядя.
– Я никогда не видел вас, леди.
– Я вас тоже. Вы давно здесь работаете?
– Уже два месяца. – И вновь мне. – Эй, парень, долго ты еще будешь там торчать? А ну выйди из-за прилавка! Ты что, тоже чей-нибудь дядя?
Двое посетителей засмеялись. Какой-то человек вбежал с улицы, подошел ко мне и попросил аспирин. Неожиданно дверь, возле которой я стоял, открылась, и появился дядя Дэн.
– Аспирин, – настаивал вошедший.
– Генри, – позвал Гейл.
– Да, сэр, – откликнулся служащий.
– Обслужи джентльмена. Побудешь пока один. Я занят. Иди сюда, Лила.
Она приблизилась к нам. За прилавком было слишком тесно, чтобы демонстрировать галантность и пропускать даму вперед, поэтому я последовал за Гейлом впереди нее. Мы оказались в маленькой комнатке. Почти вся она была заставлена коробками и бутылками. Гейл остался у двери, а я прошел внутрь. Лила за мной.
– Главное, чтобы нам не мешали, – сказал Гейл и запер дверь.
– Почему? – осведомился я.
Он пристально взглянул на меня. Я хорошо разглядел его глаза за стеклами очков. Таких глаз я прежде никогда не видел. В них нельзя было различить ни зрачков, ни радужной оболочки.
– Потому что это частное дело, – ответил он. – Я узнал вас по газетным фотографиям, мистер Гудвин, хотя, конечно, ваше лицо не столь известно людям, как лицо вашего босса. По радио объявили, что Ниро Вульф и его ассистент были наняты Чизхольмом, Поэтому, увидев вас со своей племянницей, я понял, что нам лучше переговорить наедине. Опасаясь, что вам не понравится то, что я скажу, я принял определенные меры предосторожности. Ведь вы весьма импульсивный молодой человек. Я буду стоять здесь, у двери, а вы подойдите к ящику, который у вас за спиной, и сядьте на него. Руки держите на виду и не делайте лишних движений. Моя племянница возьмет стул и сядет между вами и мной, лицом к вам. Так мне будет удобнее разговаривать.
Я решил, что он не в своем уме. Как мера защиты против моей импульсивности, а тем более против оружия, которое могло находиться у меня под рукой, все это не имело никакого смысла. Я подошел к ящику, сел и, чтобы успокоить его, положил руки на колени. Лила, увидев, что я повинуюсь, взяла единственный стул и села, как ей было сказано, спиной к Гейлу. Гейл взял большую бутылку с бесцветной жидкостью, вынул стеклянную пробку, поднес ее к носу и чихнул.
– Обычно я не нюхаю эту гадость, – сказал он, – но сейчас я немного не в себе. Увидеть вас с Лилой было для меня настоящим ударом. Я пытался понять, что все это значит, но не пришел ни к какому выводу. Может быть, вы объяснитесь?
